Елена Ронина - Территория чувств
Зоя так легко успокоиться не могла, сначала она сбегала к сватье:
– Тимофеевна, что это делается?! Скажи Гальке, пусть не пускает!
– Да чего же, пусть едет. Глядишь, москвичом заделается, – Тимофеевна только пришла с работы, сидела на табуретке на кухне, обмахиваясь полотенцем. Полнота не давала ей сразу приступить к домашним делам. «Не дай Бог, Галька так же расползется», – пронеслись мысли у Зои в голове, но она вернулась к теме, из-за которой пришла:
– А если не заделается? Тоже, нашли себе паровоз. А если и заделается, это сколько ему пережить придется! И чего ж тогда твоя Галя с ним вместе не едет? И помогала бы ему дорожку пробивать. Подталкивала бы сзади да пот утирала.
– Так там же, Александровна, жить пока негде, – Тимофеевна тяжело встала, открыла холодильник; благо, кухня маленькая, руку протяни, можно и не вставать. – Молочка выпьешь?
– Господи, ну не под открытым же небом он там спать будет, где-то же остановится!
– А я выпью, жарко, – Тимофеевна налила себе полную кружку. – Ну, так это же где-то. А вдруг там без удобств?
Зоя аж задохнулась, глядя на спокойно пьющую молоко сватью. Вот ведь баба! Сама детей одна воспитывала, теперь дочери своей такую жизнь определяет?
– Ноги моей больше у неё не будет, Вася, запомни, – кипятилась Зоя, рассказывая дома в лицах о своём походе.
– Да запомнил, Зой, запомнил, ты только не расстраивайся, а то давление поднимется.
Ходила Зоя и к Гале:
– Чего выдумала-то?
– Так это не я, мама, выдумала, это Саше предложили.
– Так глупость предложили, а ты ляг поперёк двери.
– Ой, ну что вы несёте, – Галя красиво повела плечами и наморщила носик.
Вечером Зоя рыдала на плече у Васи.
– Я что-то там «несу». А-а, пусть их разбираются, как хотят!
Александр уехал в Москву. Родители знали, что не прибежит, помощи не попросит, будет, стиснув зубы, бороться до последнего. Звонил им раз в неделю, рапортовал бодрым голосом:
– Всё путем.
По слухам, доносящимся от соседей, жене звонил чаще. Но та не приходила, новостями не делилась. Зоя хотела было смирить гордость, сбегать, узнать, всё же единственный сын, но Василий отрезал:
– Не ходи. Тебе сын звонит? Звонит. Значит, на столько мы заслужили. Жена, она должна быть ближе матери, нормально это. Ну, вот у нас жена такая. Куда деваться. Не повезло. Но ничего не попишешь. А унижаться не будем.
Саша приехал через год.
– Ну, ты погляди, как из армии на побывку, на сколько суток отпустили? – Родители не могли понять поведения единственного сына. Пытались, но не могли. Разве так они его воспитывали? А получили вот что.
– Мам, ну чего причитаешь? Не мог я раньше приехать. Деньги копил, зато теперь уже могу Галю с собой забрать. Мать, запомни мои слова: я вам ещё в ближнем Подмосковье дом выстрою, жить будете, как короли.
– А вот этого, сынок, нам не надо, – быстро остановил сына Василий, – нам «как короли» не надо. Нам и здесь неплохо. Мы к королевской жизни не приученные. В гости к тебе приедем, это с удовольствием.
– Так вот в гости-то пока некуда.
– Так ради чего тогда всё? – взвилась Зоя.
– Да ладно, мам, – не очень уверенно отвечал Саша, – все же Москва.
Василий удивлялся на сына, расстраивался, не видел он в нём стержня. Сам он никогда ни на кого не рассчитывал и жену выбрал себе под стать. Сына старался воспитывать не в тепличных условиях, нрав у Василия был строгий. А Санька по поводу и без повода только плечами пожимал:
– А почём я знаю?
Василия аж всего скручивало, как слышал он это «а почём я знаю». У него аж рот судорогой сводить начинало.
– А кто должен знать, кто?!
И вот появилась Галя; наверное, она знала, что нужно оседать в Москве, а сын ей поверил. Кому-то там будет лучше?
Маленькую однокомнатную квартиру в Братеево Саше удалось купить только через три года, к тому времени уже родилась Вика, Галя была беременна вторым ребенком, из Ахтубинска пришлось пригласить к себе тёщу, иначе с детьми было бы не справиться. Родившийся Игорек особой радости не принес, хоть и сын, и наследник. Теснота, постоянное недовольство тёщи по поводу того, что «твой муж на несколько комнат заработать не мог», слезы Гали – «я не этого ждала от жизни».
– Но ты же хотела в Москву! – Саша пытался успокоить жену, как мог.
– А где ты Москву видишь? – Галя заходилась слезами, не контролировала себя, ей уже было наплевать, что рядом тихо подвывала Вика и злорадствовала мать.
– Ну, если ты Красную площадь Москвой считаешь, то в Мавзолее все места заняты, уж извини, – Саша хлопал дверью и шёл работать дальше.
На все летние месяцы Зоя с Василием забирали внуков к себе. Попеременно брали отпуск, договаривались с соседями. Зоя и вообще забрала бы внуков, но Василий цыкал на нее:
– Завели детей? Вот пусть сами и сидят! Помогать будем, но растят пусть сами. На то они отец и мать.
– Так разве их отец с матерью воспитывают? Тимофеевна же! Она воспитает, как же. С неё станется. Нам же, Вась, с тобой расхлёбывать, помяни мое слово!
– Не суйся, говорю тебе! У Саньки своя голова должна быть на плечах.
– На плечах-то, вроде, сидит, только вот что-то в той голове у него полная неразбериха.
Василий вздыхал, он тоже не понимал сына, зачем уехал, куда понесло его от корней, от друзей-приятелей, от родных улиц и садов, от воздуха, от Ахтубы. Разве может быть человек счастлив, когда его вот так, с корнем, из родной земли вырывают? Это ж как цветок. Сколько он в той вазе простоит? И хорошо ли ему в той вазе? Вот рос он на полянке, может, там и ветер, и дождь, а всё цветок там на своем месте. А на красивом столе, да в антикварном вазоне, да на салфетке кружевной день-два, ну от силы неделя – и нет цветочка. И как Санька такой простой хитрости не понял, не осознал?
И ведь лишил внуков деда с бабкой. Ой, права Зоя про Тимофеевну. Недалекая она баба, Господи прости, чему она ребятишек научить может? Сплетни собирать, да достоинства отца обсуждать: почему столько заработал, а не столько? Правильно говорят в народе, многое от жены зависит. Василий – мужик справедливый. Да, Санька, может, особых звезд с неба не хватал, но рукастый, отец сам его всему научил, в школе всегда грамотами награждался, да и порядочный он, не паскудник какой, это точно. Вот характера не хватает. И тут всё от женщины зависело. И что его на Гальке заклинило. Мало девиц, что ли, было? Просто зла не хватает. Только что теперь говорить, двое ребятишек.
8
Первой сбежала Тимофеевна.
– А ну их! Дети ихние орут, не переставая, дерутся, как бойцы, ну прям в кровь, прям в кровь!
– Свят-свят, – приговаривала Зоя. – Да брось ты, Тимофеевна, это как же так?
– А как? Один возьмет карандаш, другому сразу тоже надо.
– Так что ж родители, на два карандаша не заработали? – аккуратно спросил Василий.
– Да при чем здесь карандаши, это я так, для примера. К тому, что ничего поделить между собой не могут. Особенно Вика, такая вредная. Вот рядом будет такая же игрушка лежать, нет, ей подавай ту, которую Игорёк взял.
– А по-моему, ты, сватья, Вику недолюбливаешь, – Василий пытался разобраться.
– А ты не придумывай, – обижалась Тимофеевна, – мне какая разница. Оба Галькины дети.
И что за манера называть внуков «Галькиными детьми». Можно подумать, что Санька не принимал участия.
– В общем, сами теперь туда поезжайте, я насиделась.
– Так как мы поедем, в однокомнатную квартиру?! – Зоя только охала и ахала.
– Так вы дом продайте! Что-нибудь путное в Москве на всех и купите.
– Так сама и продай!
– Так у меня ж ещё Федька, он из армии вернется, куда ему деваться. Никто ж не виноват, что у меня детей двое, а у вас Сашка единственный, в нём вся жизнь, вот и помогайте сыну! А то вы только разговаривать горазды. Мы то, мы сё.
– Ну ладно, Тимофеевна, как-нибудь разберемся. И потом, работаем мы! – Василий понял, что дело пахнет скандалом.
– Так на пенсию же оба с лета выходите!
– Так это если захотим.
– А куда ж вам теперь деваться?
Разговора не получилось.
Зоя молча убирала со стола, Василий задумчиво шагал по кухне.
– Ну, что скажешь, мать?
– Вась, выходит, задумался про то, что эта нахалка тут брехала?
– А как тут не задумаешься? Раз она говорит, значит, этот вопрос ТАМ обсуждался. Хорошо, что заранее нас предупредила. По своей глупости, понятное дело. Значит, мы будем готовы к ответу.
– Ну, ты же не хочешь сказать…
– Так права она, Зоя, а куда нам деваться… Наш сын, кто ему ещё поможет? Но сами, безусловно, с инициативой выступать не будем, посмотрим. А там уж, как выйдет.
– Уж как выйдет.
Тимофеевна со сроками не угадала. Новоиспечённые москвичи пытались бороться сами, на лето, естественно, привезли детей к родителям, по осени забирать их не торопились. Галина приехала одна:
– Саша приехать не смог, работы много.
– Так как же ты с детьми обратно?
– Мы решили: пусть пока у вас поживут, у Саши сейчас проект хороший идет, совсем времени на детей нет.
