Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой
Извините за знакомство
Был бы пьяницей я беспробудным,И квартира моя – теплосеть,Стал бы я собеседником чудным,И меня можно всем пожалеть.
А стихи мои в драных бумажкахНа хранение взял бы музей,И ученые в белых рубашкахИзучали б искусство бомжей.
А сантехник-поэт – это нонсенс,Я не пью, чтоб понять Ренессанс,Пропадает ко мне интерес,Если я не иду в декаданс.
И в компаниях всем неудобно,Словно я что-то сделал не так,Приглашать работяг уж не модно,Лучше дать им на водку пятак.
Жаркий май
Свела судьба нас в жарком маеВ тени на узенькой скамейке,Асфальт на солнце маслом тает,Не жарко людям в тюбетейках.
Бросало нас то в жар, то в холод,Как два магнита – взгляд на взгляд,Стучал в груди кузнечный молот,Дрожала в такт ему земля.
Мы пили чай в тени под кленом,Сидела вместе вся семья,Подрос на грядках лук зеленый,А я был пьяный, как свинья.
Колода жизней
Я держу в руках колоду жизней,Тех, что часто вижу я во снах,Тех, что спрятал под искристый инейНа планете в призрачных мирах.
Уходил всегда я на рассвете,Не тревожа близких мне людей,Кто-то песню мне играл на флейте,Провожая в вечности моей.
Я когда-то был китайцем,Палочками кушал белый рис,Одевал в шелка своих красавицИ пускал по морю фонари.
У французов был я мушкетером,И служил со мною Д, Артаньян,Воевали с молодым задором,От любви был каждый в доску пьян.
Я летал в фотонном звездолете,Больше всех мне нравится Земля,И пленил отважного пилотаЛасковой девчонки нежный взгляд.
Рядовой Иван Коровин
Рядовой Иван Коровин,Из села и от сохи,Он – России новой воин,Нос не прячет в лопухи.
Денег нет, чтоб откупиться,В медицинский не попал,А хотелось поучиться,Был бы врач иль коновал,
Чтобы дух лечить и телоУ зверей и у людей,Чтобы сердце не болелоУ старушек-матерей.
А пока рабочий ПашкаИ крестьянский сын ИванПолучили по фуражкеИ прозвание «фазан».
Призывались не дворяне,От сохи и от станка,Нашу армию как ранеНазывают РККА.
Также платят и солдатам,На махорку и кино,Кормят кисленьким салатомИ пшено, пшено, пшено.
Есть раскладка на солдата,Сахар, соль, лавровый лист,Если что – в «чепок» ребята,У прилавка не толпись.
Если где война начнется,Кормить будут на убойИ на каждого найдетсяСтопка с горькою водой.
Нет в семье Ивана папы,Папа был да что-то сплыл,Жил пацан совсем без лапы,Сам посуду дома мыл.
По квартире прибирался,Ходил с сумкой в магазин,Сам и в школу собирался,И ходил всегда один.
Мать как лошадь на работе,В трех местах без выходных,О сыночке все заботы,Шьет не хуже всех портных.
Время шло, уже невесткаПриходила в дом не раз,Но пришла сынку повестка,Оборвав все счастье враз.
Сразу сердце заболело,Шум в ушах и боль в висках,Валидол в таблетках белыйИ лекарства в пузырьках.
И все мысли лишь о сыне,А вернется ли назад,Не помогут и святыни,И иконки у лампад.
Вдруг лихие командирыВсе возложат на «дедов»,Денег хватит на мундирыИ на цинк простых гробов.
Вся надежда лишь на Бога,У солдата нету прав,«Старики» как псы-бульдогиИз тюрьмы несут свой нрав.
Вроде есть на них законы,Только нет для них метлы,И ведь армия не зона,И солдаты не козлы.
Мой ангел ходит где-то
Сегодня промочил я в луже ноги,С утра противный дождик льет,Как будто осень встретил на дороге,А там за поворотом снег и лед.
Закончен год в последний месяц лета,Прошла вся жизнь, а, может, половина,Мой добрый ангел ходит где-тоИ под дождем его не видно.
Умчится к югу дождь-ненастье,Придешь и ты, с тобою бабье лето,Ко мне вернется ангел счастьяИ принесет восьмое чудо света.
Курс на огонек
Какой-то ветер издалекаКолышет ветви за окном,Как будто он пришел с упреком,О чем-то давнем, о больном.
Луна-подружка с укоризнойОб этом тоже говорит:Не спится девочке капризной,Ее окно в ночи горит.
Я вышел в ночь дорожкой лунной,Махал мне вслед огромный вяз,Как капитан пиратской шхуныЯ на огонь беру свой галс.
О жадности
Мне мысли покой не несут,За все я ответственный в мире,Я чувствую боль за верстуКак звук на поломанной лире.
Замучила жадность людей на планете,Они как жильцы в коммуналке,Плюют они в наши котлетыИ в двери колотят нам палкой.
А, может, мы все и не люди,А звери в костюмах и платьях,И ближний всем с хреном на блюдеПокажет, в чем прелести власти.
Одни – замурчат от свинины,Другие – от сала плюются,А третий, наевшись конины,У юрты своей растянулся.
И кто-то из них мусульманин,Буддист, протестант и католик,Кто мантры смешает с псалмами,А кто-то совсем алкоголик.
Живите вы тихо в квартирах,Не лезьте в чужие хоромы,Никто вас не тронет в сортирах,Не любят захватчиков хромых.
Один в толпе
Один идешь в толпе людей,Как путешественник в лесу,То отмахнешься от ветвей,Что метят прямо по лицу.
А вот стоят грибы-поганки,На вкус и запах необычны,Как на панели хулиганки,Они к среде любой привычны.
И не звучат там чьи-то звуки,Стоит-гудит зеленый шум,Все почему-то близорукиИ почитают лишь свой ум.
Кусты везде полны колючек,Не лес, а так – трава травой,И в них потерян где-то ключикОт двери к сказке голубой.
Идти и можно по тропинке,Идти за кем-то или встречь,Да только жмет нога в ботинке,Присяду я костер разжечь.
Подружка
Для друга готово застолье,Есть водка, вино, сладкий квас,И песен веселых раздольеВстречать-величать будет Вас.
Сидят за столом не поэты,Играет на гуслях душа,Для женщин мы пишем сонеты,Бокал перед тем осуша.
Вот место тебе рядом с нами,Тебя назовем мы сестрой,Задвигались дядьки с усами,Почуяв цветок полевой.
О природе Поэзии
Без Поэтов не будет Поэзии,И без всадника конь будет дик,Лишь в далекой от нас ПолинезииДикари знают птичий язык.
И от них научились ПоэтыСлышать песни цветущих садов,Сочиняли для милых куплетыНа поляне средь диких цветов.
Пели песни в России березкиИ слова им придумал Поэт,И весенние вкусные слезкиЕму лились за песни в ответ.
И в годину больших потрясенийПервым с песней Поэт прошагал,И потом в тихий вечер весеннийОн победу в стихах воспевал.
Если надо, сейчас я заплачуИ заплачет со мною народО судьбе чернобровой казачки,Чью любовь унесла пуля влёт.
На поле во ржи
Я вновь потерялся на поле во ржи,Иду как в тропических джунглях,Огромные листья остры как ножи,Молочные зерна для жарки на углях.
Случайно увидел я поле из детстваНа Дальнем Востоке в дремучем лесу,У мертвой деревни шумит по соседствуТворенье природы и ласковых рук.
Кто родину нашу изводит под корень,Торопится жить, словно завтра потоп,Летает над нами голодная вороньИ зерна клюет, что бросал землероб.
Пушкину, 6 июня 2007 года
Уважаемый товарищ Пушкин,Хочу, руки держа в карманах,Долбануть как из пушкиПо завистливым графоманам.
Не берут их писать эпитафии,Всех покойных от них корёжит,Им бы делать с них фотографии,Аккуратно поправив одёжи.
Но зато их полно в «СамИздате»,Что ни слово – как будто Пушкин,А к известной в России датеМоют с мылом свои уши.
Я ведь тоже на «СИ» графоманю,Интересно, о чем кто пишет,Как всегда у нас критиканыСоловьями поэтов освищут.
Вы не бойтесь, товарищ Пушкин,Мы не пьем вместо водки текилу,И для чая вам русские сушкиМы найдем как Руслан Людмилу.
Серафим
Совсем я что-то исписался,Не вижу тем, не знаю рифм,И на дороге не встречалсяМне шестикрылый Серафим.
Писать о цветиках в садочке,Когда в стране моей труха,В тетради мятые листочкиИ не поднимется рука
Писать о яйцах Вексельберга,О нищих явных и фальшивых,Где тот приют и милый берегДля стариков, детишек вшивых.
Мы без войны себя разбили,Пожгли дома, снесли сады,Кого-то мы озолотилиИ в грязь втоптали все следы
Всех совершенных преступленийВо благо вас или меня,Куда-то вверх ведут ступениВ травой заросший березняк.
А мы слоняемся по кругу,В который раз, который год,И гимн советский в шесть по утру,И комсомол нас всех ведет
Куда-то в дебри всех базаров,Где все ты купишь и продашь,Такое ж было у хазаров —От грабежей цена продаж.
Ночные сказки
