Яна Розова - Безмятежное зло
Сама Лада приехала в Гродин из очень далекого села у самой границы с Дагестаном. Семья Лады состояла из замученной хлопотами матери, пьющего отца и троих младших сестер. Феня заметила, что о родственниках Лада вспоминает весьма сухо.
Валерка решил, что Лада уже достаточно успокоилась и может увидеть мужа. Он отошел от тела, и вдова вдруг затряслась – словно бы от страха. Феня наблюдала за ней, слушая свою интуицию, а именно этого и ждал от нее Валерка.
– Мы женаты всего год! – Утирая слезы, заговорила Лада. – Всего только год, боже ж мой! А вы кто? – спросила она у Валерки.
Тот представился.
– Значит, вы мне поможете! – С неожиданной решительностью заявила Лада. – Я знаю, кто его убил, только мне никто не поверит. А я заплачу вам, правда, заплачу. У меня есть деньги!
В дверь кафе постучали. Прибыли местные полицейские.
Полиция действовала быстро и решительно. Представители власти стремились как можно скорее ликвидировать возможность утечки информации о «несчастном случае», как выразился старший опергруппы – майор Гурам Гафуров.
Это было понятно: местные власти хорошо понимали, что туризм будет процветать в этих местах только при условии полнейшей безопасности на Кавказе.
Майор бойко допросил Феню и Зуйбадат, его коллеги сфотографировали место преступления. Эксперт осмотрел кухню, изъял все ножи. Патолог сообщил уже известное: Кокарев умер от кровопотери, убийца пересек ножом сонную артерию. Эксперт долго смотрел на след крови на стене, качая головой. Феня словно прочитала его мысли: жестокий и решительный удар, с отлетом. Убивал – так уж убивал. Без сомнения, без шанса на спасение.
Валерка разговаривал с Гафуровым минут двадцать. По опыту прежних расследований он знал, что полиция всегда будет смотреть на него косо – лезет тут, пиджачник, мешается. Поэтому все, о чем он мечтал – добиться лояльности от представителей власти, раздраженных иллюзиями о детективском гонораре. Многие были уверены, что за то же самое, за что они получают скромную зарплату, Валерка Мирончук, владелец детективного агентства «Просто Бонд», деньги гребет лопатой. Иногда так и было, но далеко не всегда.
На этот раз поладить с майором Валерке удалось. Или не удалось, если судить по холодной улыбке Гафурова и его ультиматуме: вы мне не мешайте работать, а я не буду мешать вам. Этого было достаточно.
Вскоре приехали медики. Тело было спущено по одному из заснеженных склонов просто на носилках. Феня видела, как доктора надевали взятые в прокат лыжи, но остальное, к сожалению, осталось для нее за кадром.
К вдове полицейские отнеслись сочувственно. Лада сказала, что понятия не имеет, почему мужа убили – больше ее не трогали. Валерка сообщил, что он – родственник вдовы, пообещал о ней позаботится. Гафуров этому только обрадовался.
Узнав от Фени, как выглядел убийца, Гафуров тут же объявил охоту на инструкторов в пелеринах. Феня попыталась убедить горячего кавказского майора, что преступник уже сто раз как снял свою перелину и закопал в снег, но ее не послушали. Полицейские начали рейд по заведениям общепита, и любопытная Феня увязалась следом, наивно надеясь, что узнает убийцу.
В ближайшем кафе «Эдельвейс» полицейские обнаружили пьющих чай шестерых инструкторов в пресловутых перелинах. Их задержали, привели к Зуйбадат. В числе задержанных оказался и Таулан.
Таулана было очень жалко, он с ужасом смотрел на Феню, подозревая ее в каком-то злом умысле. Она же, напротив, относилась к парню с симпатией. У него было хорошее узкое и широкоскулое, как у индейца в кино про Дикий Запад, лицо, а в глазах читалась беззащитность бедного человека. Настоящая беззащитность, без хитрецы или желания разжалобить.
Таулан происходил из очень простой семьи, его родные – много братьев и сестер, отец и мать, а также многочисленные родственники – жили в ауле, где из десятка домов пустовала почти половина. Молодежь не хотела кормиться с земли, ей мечталось о лучшей жизни в городах. Ездить под лезгинку на машинах с низким клиренсом, отдыхать в кафе, носить остроносые лаковые туфли и модные джинсы, отсчитывать крупные купюры брезгливыми движениями хватких пальцев. Но такая жизнь могла получиться, только если ты из богатой семьи со связями. А у Таулановых родственников всего этого не было. Поэтому когда Таулан попал в нехорошую ситуацию, он остался один против воли многих чужих людей.
Феня сказала Гафурову, что Таулана можно не арестовывать, ведь на одежде убийцы должны быть брызги крови, но Гафуров сказал, что сменить перелинку с надписью «Инструктор» – пара пустяков, а Таулан отлично подходит под описание преступника, сделанное, кстати, самой же Феней.
– Нет, – возразила Феня. – Не подходит.
– Почему? – Гафуров дружелюбно улыбнулся, но его взгляд остался неприязненным: из узких прорезей, очерченных короткими густыми ресницами, смотрели светло-карие глаза, не меняющие выражения. Хмурился Гафуров или улыбался – в глазах оставалась запыленная настороженность усталого охотника.
Феня не хотела верить, что Гафуров обязательно нехороший человек, но вдруг ему придется любыми средствами закрывать дело? Вот скажут большие люди майору (некрупному чину): кого хочешь давай, но дело об убийстве на лыжной трассе, куда едут туристы со всей России, должно быть закрыто! А не дашь убийцу – прощайся с должностью, иди на трассу – нарушителей ПДД ловить! И что тогда сделает Гафуров? А Гафуров из всех подозреваемых выберет Таулана или такого, как Таулан – нищего салагу без значимых родственников.
– Посмотрите, во что он обут, – посоветовала она.
– И что? Ботинки для борда или лыж.
Неопределенность ответа Феню не устроила.
– Так для борда или для лыж?
– Для борда, – тихо подсказал Таулан.
– Ну вот! – Радостно сказала Феня. – Для борда! Таулан, потопай!
Таулан потопал по полу кафе – получилось звонкое дум-дум.
– Слышите? – Спросила Феня. – Дум-дум. А я слышала цок-цок.
– Лыжные ботинки, – снова тихо подсказал Таулан.
– Он мог бы переодеть…
– Это заняло бы минут десять, – объяснила Феня. – А Таулан обедал в кафе «Эдельвейс» с другими инструкторами. И они уже полчаса сидели там все вместе.
Гафуров посмотрел по сторонам, раздумывая. Проверил ботинки других инструкторов, выяснилось, что Таулан один был в ботинках для борда, остальные – в лыжных. Его отпустили.
… – Спасибо вам, – сказал Таулан, догоняя Феню, которая поспешила в кафе Зуйбадат. Она слегка подзамерзла на пронизывающем ветру, завидуя проносящимся мимо лыжникам и фристайлерам, согретым азартом и движением. – Вы меня спасли!
– Да ну… – Феня улыбнулась инструктору и ускорилась.
– Теперь я буду вас бесплатно учить, сколько захотите!
– Спасибо!
– И всю вашу семью тоже!.. Если бы меня арестовали, моим родственникам пришлось бы откупаться, а у нас нет денег. Моя мама будет молиться Аллаху за вас!..
Спасительница еще раз улыбнулась, приложив ладонь к эпигастральной области, и шмыгнула за пластиковую дверь кафе. Поток благодарностей смущал скромницу Феню.
Гафуров велел Мирончукам не уезжать из Домбая, Зуйбадат – тоже. Хозяйка кафе пожала плечами: если я уеду, то что с кафе будет?.. И едва ей позволили отмыть пятна со стены, как она схватилась за тряпку. А в кафе, уже не считавшееся местом преступления, набилась Фенина шумливая семья.
Дети – мальчишки-Мирончуки и Варюшка – на суету Зуйбадат даже не посмотрели. Их сознание так заполнилось снегом, так было потрясено многочисленными падениями со сноуборда, так завьюжилось драйвом, что жизнь взрослых стала параллельным миром. Валерка объяснил детям, что произошло несчастье, поэтому они с Феней будут отвлечены от всеобщего отдыха. Илья, как старший и лучше всех воспитанный, спросил, не нужна ли отцу его помощь. Услышав отрицательный ответ, скрыл облегчение под недолгой гримасой озабоченности и плавно влился в разговор братьев и Варьки.
Феня мельком прислушалась к детям, ибо Варька с некоторых пор интересовала ее, и узнала, что, несмотря на свое неспортивное телосложение и причастность к заведомо кособокому девичьему племени, девчонка уже ловко кантовалась на борде.
– Тебе просто повезло, – пытался сохранить лицо мокрый, как дельфин, Степан. – На пухляке хорошо учиться. А я на боковой трассе катался, льдистой. Вот и падал.
– Так шел бы на пухляк! – Подсказала ему Варька.
Феня припомнила, что пухляк – это свежий снег.
А тем временем Зуйбадат отмыла кровь со стены – жизнь продолжалась. Вскоре на столе появился чай из домбайских, волнующе пахнущих детством, трав, принесла варенье из еловых шишек, печеные, страшно вкусные хычины с сыром и мясом.
Наташка, которой из-за склонности к полноте приходилось отказывать себе в гурманских удовольствиях, порадовала себя, куснув Феню:
– Ты, Фенька, уже как Джессика Флетчер – куда не придешь, там обязательно труп!
