Татьяна Казакова - Ничего себе пошутила
– Но я постараюсь Вас развлечь, – добавила неуверенно. По-моему эта идея ему не очень понравилась, и он недовольно посмотрел на часы.
– Как вас зовут? – удостоил меня взглядом.
– Светлана, – сказала я в ответ. «Ну и как, интересно, я буду его развлекать, он и смотреть-то на меня не хочет».
– Зарубин Вадим Сергеевич, – представился он и окинул меня высокомерным взглядом, ожидая, что от этого сообщения я завизжу от счастья, но его имя мне ни о чем таком не говорило, поэтому я лишь широко улыбнулась. Зубы у меня хорошие, могу себе это позволить.
Тут подплыла Маргарита, усадила его в самое большое и неудобное кресло, защебетала, засмеялась каким-то эротическим смехом, и вообще, я бы сказала, кокетничала. Пока Марго там перед ним распиналась, я тихо смылась в комнату отдыха, чтобы сварить кофе.
– Светлана! Почему Вы бросили его одного? Это неприлично. —
– Маргарита Аркадьевна, у Вас лучше получается развлекать его. Может, я здесь побуду и кофе сварю? – С надеждой спросила я, совершенно не представляя о чем с ним говорить.
– Игорь Моисеевич поручил Вам, – с некоторым злорадством ответила Марго, и мне пришлось вернуться в приемную.
Важный чиновник сидел в кресле как-то боком и зачем-то дергал молнию на чехле. Заметив меня, как-то напрягся, а потом расслабился и развалился как прежде. Чего это он дергается? Может, в туалет захотел? Интересно, если намекнуть ему, где находится туалет, это будет прилично? Но, на всякий случай, про туалет я промолчала, а просто интеллигентно предложила ему кофе. Он милостиво согласился. Что хорошего в этом напитке, понять не могу. Все считают своим долгом пить кофе, а если скажешь, что не любишь этот напиток, смотрят на тебя с жалостью и чуть-чуть с превосходством, вроде, что с вас плебеев взять.
Я вздохнула. Ну, что ж развлекать, так развлекать. Начала культурно о погоде, он поддержал. Когда тема иссякла, перешла на спорт. Он сразу же стал ругать наших футболистов, я вежливо поддакивала, а потом он стал говорить о политике, наверное, что-то умное, я в политике не разбираюсь. Эта тема его так увлекла, что он долго и нудно о чем-то распинался, а я, еле сдерживая зевоту, думала – «Почему мне так не везет. Должна сидеть тут и слушать с умным видом всю эту хрень. Что это он так уставился на меня?» Посетитель замолчал и смотрел на меня, слегка наклонив голову вперед и, видимо, ожидая ответа. Собрав в кулак волю, и не давая зевоте одержать верх, я важно произнесла
– Вы очень точно это заметили. – «Вот так, одной фразой». Но чиновник продолжал выжидающе смотреть на меня. " Господи! Ну чего еще ему надо? Видимо ждет каких-то комментариев. Что он там нудил про президентов? Так, так, так. Быстро встряхнуться и вспомнить что-то из жизни наших руководителей. О! Кажется, вспомнила».
– Да, президенты иногда совершают такие необдуманные поступки. Вот Хрущев-то, какой дурак был, взял и отдал Аляску американцам, – и сделала значительное лицо. Посетитель открыл рот и с удивлением разглядывал меня. «Ну вот, хорошо, что вспомнила, а то подумает еще, что я дура какая-то».
– Как тут моя помощница, развлекала Вас? – спросил Игорь Моисеевич, появляясь в дверях.
– Она сразила меня наповал, – усмехнулся чиновник и прошел вслед за ним в кабинет.
Я сияла и была чрезвычайно довольна собой. Марго с кофе проплыла в кабинет, а когда она вышла в приемную, то просветила меня насчет Аляски, возмущаясь моему невежеству.
– Конечно, Вы же ничем не интересуетесь, кроме дурацких комедий. Чего от Вас можно ждать? – И, самое ужасное, рассказала обо всем в отделе. Все очень смеялись и несколько дней подкалывали меня этой Аляской, будь она неладна. Я же просто так про нее ввернула, чтоб разговор поддержать
* * *Вечером ко мне зашла Наташка Афанасьева или Афоня, как ее называли в школе. Жуткая фантазерка, обожала всякие страшные истории, любила приврать, «это, чтобы приукрасить», как она выражалась. Маленького роста, с длинными темными волосами и светлыми глазами. Еще у нее были хорошенькие ямочки, когда улыбалась, а улыбалась она всегда, даже когда рассказывала свои страшилки.
Другая моя подруга Лариска Пчелкина, естественно «Пчела», была полной ей противоположностью. Спокойна и рассудительна, ненавидела вранье и часто уличала в этом Наташку. Но та, хоть и побаивалась Пчелу, в таких случаях, не теряясь, говорила. – Красиво не соврать – историю не рассказать. – Лариска была высокой, сероглазой, русые волосы крупными завитками спускались на плечи. У нее была большая грудь, которой мы с Наташкой страшно завидовали с класса восьмого. Активно хрустели капустой, но все было без толку. А года через два мы перестали жрать капусту, довольствуясь своими размерами.
Сразу после института Лариска вышла замуж. В начале мы горевали, что потеряли подругу, но Витька часто уезжал, вернее, улетал в командировки, он был вторым пилотом на ТУ-154, и мы продолжали встречаться на Ларискиной кухне. Почему-то она нам очень полюбилась. Живем мы в одном доме, дружим с детства, учились в школе напротив, в одном классе. Ходили вместе в походы, в компании, вообще были неразлучны. В школе нас звали «Три девицы под окном». Иногда, завидев одну из нас, все равно говорили – " Вон, тридевицы пошла». Но чаще, конечно по прозвищам. Но вот странное дело, после школы все прозвища куда-то пропали кроме моего. Меня все равно продолжали называть Птичка.
Когда вечером после работы я позвонила Наташке и попросила зайти, она тут же нарисовалась. Выслушав мои жалобы на коллег, неожиданно изрекла
– Они правы! – Вот тебе раз! Это вместо сочувствия и поддержки.
– Смотри, что получается, – продолжала она, – Гальюнчик регулярно ходит в театры, другая рассказывает про вернисажи, Ленка ваша обожает классическую музыку..
– Она врет! – вставила я.
– Да пускай они все врут, а ты сходи на выставку на Крымский вал. Придешь на работу и так небрежно ввернешь «А я вчера на выставке Шмалевича была».
– Не Шмалевича, а Малевича, – поправила я.
– Ну вот видишь, ты его знаешь. Иди прямо завтра после работы, а потом зайди к Лариске, Витька уехал. —
«Вот приду домой и пристукну, Наташку, – мстительно думала я, уныло разглядывая скучные пейзажи. На входе было написано, что это выставка какого-то модернизма. Ну и где он? На стенах обычные картины. Наверное, это не здесь. Точно, народ толпился в другом зале. Подойдя ближе, я увидела непонятные конструкции из железок, проволоки, банок и разного мусора. Я наклонилась, чтобы прочитать, как это называется.
– Очень интересная композиция, Вы не находите? —
– Тоже мне композиция – это хлам какой-то, – пробурчала тихо, но, обернувшись, увидела интересного парня в очках, весьма интеллигентного вида, такие очень нравились моей маме.
– Да, оригинальное решение, – я решила не ударить в грязь лицом и строила из себя интеллектуалку.
– Меня зову Денис, – и посмотрел, ожидая, что я тоже назову свое имя. Не стану его разочаровывать.
– А я Лана. – Вообще-то я Светлана, но мамусик называет меня Ланой, говоря, что так звучит куда интересней. Я поняла, что понравилась ему, он мне тоже.
– Давай, завтра сходим куда-нибудь, – предложил он.
Я напряглась, не дай Бог еще какая-нибудь выставка или консерватория, но оказалось, у него билеты в «Современник». Вздохнув с облегчением, что это не какая-нибудь тягомотина, я с радостью согласилась. Мы договорились встретиться вечером у театра и простились. Настроение было прекрасное, даже забыла, что хотела придушить Наташку. Когда я пришла к Лариске, они обе сидели на кухне и были задумчивы.
– Вы что, против меня сейчас дружили? – Я с подозрением покосилась на них, и, повернувшись к Наташке, добавила ехидно
– Жаль, что ты не пошла со мной, насладилась бы живописью. – Наташка обиженно заморгала.
– Ладно, проехали. Я познакомилась там с парнем. Очень интеллигентный, зовут Денис, и завтра мы идем в «Современник», – выпалила я одним духом. Девчонки встрепенулись. Это было мое первое свидание после личной драмы.
– В чем ты пойдешь? – Лениво поинтересовалась Лариска.
– Я знаю, знаю! – Тут же встряла Наташка – Надень зелененькую водолазку.
– Да, ну, – протянула Лариска, – она в ней запарится. Сейчас, хоть и весна, но жара стоит июньская. —
– Зато она так хорошо все подчеркивает, и в то же время скромная, соответствует образу интеллигентной девушки. Тебе надо войти в образ, – добавила она наставительно.
– Между прочим, если человек интеллигентный, он и без одежды остается им, – возразила Лариска, сидя в трусах и в лифчике.
– Надень бежевые брючки и золотистую маечку, помнишь, которую тебе отец из Израиля прислал, – вспомнила Наташка. – А у Лариски возьми светлую сумку, как раз под твои новые туфли. Будешь выглядеть очень клево. И не забудь, мы будем тебя ждать. Придешь после спектакля и все расскажешь. – Глаза у нее загорелись, а нос будто заострился от любопытства.
