Кира Измайлова - Следствие продолжается. Том 1
– Хм? – брови Вит-Тяя поползли вверх.
– Ну, на грузовой палубе! – для верности Дэвид притопнул. – Клянусь, до броневика даже не дотронусь, просто… просто у вас всегда кто-нибудь дежурит, чужие не проберутся! Мне бы хоть выспаться спокойно… Ну пожалуйста!
– Ну… – протянул тот, разглядывая несчастного стажера. Потом решил: – Ладно, так и быть. Авось, моих ребят вы не объедите… Но только чтобы об увиденном – молчок!
– Я понимаю, государственная тайна! – истово закивал Дэвид. – Готов поклясться… чем угодно!
– Там видно будет, – сурово сказал Вит-Тяй и повлек счастливого юношу за собой…
…– А куда запропастился Дэвид? – поинтересовался следователь, жмурясь на солнце, как большой кот.
Комиссар выразительно пожал плечами и махнул стюарду, чтобы принес содовой. Фляжка всегда была у Сидельских при себе.
– И правда, его второй день не видно, – сказал Берт.
– Точно-точно, – подтвердил Ян. – И в ресторане он не появляется. Может, с ним случилось что?
– Конечно, – язвительно сказал Бессмертных. – Тетушки увидели, что Дэвид плохо кушает, заперли в каюте и пичкают кашкой с ложечки!
– Не такой уж невероятный сценарий, если судить по его рассказам, – вздохнул Ян. – Господин Бессмертных, неужели вам его не жаль?
– Немного, – согласился тот. – Но, знаете, пока он ночевал у меня, мне не раз хотелось выгнать его за дверь!
– Почему? Он храпит? – заинтересовался комиссар.
– Хуже! Он обнимает подушку, причмокивает и пускает пузыри! – фыркнул следователь. – Представляете, каково поутру выйти в гостиную и застать своего стажера в этаком блаженном состоянии?
– Хлыстом, – лаконично сказал Сидельских. – Или тростью.
– Гм… – сказал Бессмертных, не бывший сторонником телесных наказаний. – Ладно, оставим это. Куда он всё-таки провалился? И кто его видел в последний раз?
– Я, – отозвался доктор, только что проводивший свою незнакомку и вернувшийся к компании. – Как раз позавчера. Я… хм… заходил проведать Пушистика. И вот, когда я вышел из каюты Каролины, то заметил Дэвида. Он, по-моему, был страшно напуган и озирался по сторонам.
– И что же?
– Ничего, – пожал плечами доктор. – Я направился к выходу на палубу, Дэвид остался в коридоре. С тех пор я его не встречал.
– Хм… очень интересно, – сказал следователь. – И что, прикажете обыскивать «Колоссаль»? Куда мог спрятаться этот… мальчишка?
– О чем это вы, господа? – весело спросила Каролина, удалявшаяся переодеться после купания (она продолжала шокировать почтенную публику и своими нарядами, и прыжками с вышки в три оборота).
– О Дэвиде, – пояснил Бессмертных.
– Он пропал, – добавил Берт.
– Не пропал, а спрятался от тетушек, – поправила госпожа Кисленьких.
– Так… Судя по всему, наша дорогая Каролина что-то знает? – поинтересовался Бессмертных.
– Только тс-с-с… – прошептала она, озираясь, не увидела тетушек и поманила мужчин поближе. Придвинулись все, даже комиссар на время отставил свою содовую и подставил ухо. – Он у Вит-Тяя…
– В смысле, в каюте? В этом есть резон, к беарийцу мало кто сунется, – вздохнул следователь.
– Да нет же! Он там! – Каролина украдкой указала пальцем вниз.
– Ах вон оно что! – поразился следователь. – И как это ему удалось уговорить поручика? А тот-то тоже хорош, молчит себе и молчит!
– Ну, – пожала плечиками госпожа Кисленьких, – Вит-Тяй, по-моему, взялся его опекать. Да и, помните, Дэвиду не впервой так тесно общаться с гвардейцами!
– Верно, – подтвердил Ян. – Было дело.
– Ну раз так, пускай, – махнул рукой Бессмертных. – Программу занятий он выполнил и перевыполнил, может отдыхать. Интересно только, как скоро его отыщут?..
– Ставки? – тут же предложил Берт.
– При условии, что никто не проговорится, – добавил Ян.
– Учитывая размеры «Колоссаля»… неделя, – решил следователь.
– А учитывая способности тетушек – дня три, не больше, – флегматично ответил доктор.
Комиссар молча поднял три пальца, поддерживая его ставку…
…Дэвид же блаженствовал. Поначалу беарийцы приняли его с некоторой настороженностью, но быстро приняли в свой круг. В самом прямом смысле слова: стажер быстро обучился беарийским народным танцам – у него было врожденное чувство ритма, а более ничего и не требовалось, разве что топать погромче и в такт.
Ночевал он в одном из шатров, где нашлось свободное местечко, и, право, могучий храп гвардейцев, усиленный многократным эхом грузовой палубы, нисколько ему не мешал!
Днем можно было бесконечно наблюдать за порхающим с легкостью бабочки и выписывающим мертвые петли броневиком – беарийцы неустанно оттачивали мастерство, и незапоминающийся человек конструкторской наружности, тоже прижившийся в их лагере, охотно им помогал. Время от времени начинались какие-то работы, стучали молотки, визжали напильники – это гвардейцы, следуя указаниям конструктора, тщательно дорабатывали свое транспортное средство.
Дэвид позабыл даже о своих журналах: при беарийцах было как-то неловко разглядывать картинки, тем более, он оставил всю подборку в своей каюте, куда не вернулся бы ни за какие коврижки. Ну а кроме того, нашлось занятие поинтереснее: вечерами, рассевшись вокруг костра, на котором бурлил котел с походной похлебкой, гвардейцы рассказывали юноше о своей родине…
– Нынче лето, – говорил Вит-Тяй, поглаживая бороду, – так что Его императорское величество с семейством переехали в летний плот-дворец.
– Плот? – удивлялся Дэвид.
– Плот, – подтверждал поручик. – Это национальная традиция такая. Реки у нас широкие, бурные, на лодке по ним не больно-то пройдешь, а вот на тяжелом плоту – в самый раз. Опять же, лес сплавлять удобно… Вот поэтому императорский летний плот-дворец по озеру плавает, а зимний – тот по льду рассекает, на специальных полозьях.
– А как же он… э-э-э… передвигается? Под парусом? – припомнил Дэвид рассказы гида.
– Зачем парус? – удивился Вит-Тяй. – На то есть специальная императорская команда плотогонщиц! Шестом владеют – сказка!
– Не понял… – честно сказал стажер.
– Чего ж тут непонятного? Мужчина у нас от века – охотник, добытчик, воин! А женщины – те за домом смотрят… ну и, ясное дело, плоты гоняют, у воинов руки оружием заняты. В общем, – добавил поручик, – справная беарийка в одиночку шестибревенный плот может по любой стремнине провести. А бывали такие, что и больше могли… Но на плот-дворец, ясно, команда нужна, уж больно он внушительный. Туда самых лучших набирают… смотреть – одно удовольствие!
– Еще здорово, когда соревноваться в пожаротушении начинают, – добавил фельдфебель Над-дай.
– А это как? – поразился Дэвид.
– Ну… – почесал тот в затылке. – У нас леса-то в основном хвойные, так что дом из таких бревен если полыхнет, то горит быстро и жарко, вплотную не сунешься. Вот и придумали в древности, как издалека пожары заливать!
– И…
– Берет, значит, девушка ведро, – пояснил Над-дай, – с водой, ясное дело, размахивается посильнее – и в огонь его.
– Э-э-э… – сказал Дэвид.
– Теперь-то это уже вроде спорта стало, – добавил фельдфебель. – Как соберутся девицы, как начнут соревноваться, кто дальше полное ведро закинет, да чтоб точно в цель, и чтоб ни капли воды по дороге не пролилось!.. Красота!
– Это да-а… – подтвердили остальные, а стажер подумал, что, должно быть, ему повезло – его выбрала всего лишь надмозгиня, а не беарийка, умело управляющаяся с плотом и шестом и легко швыряющая в цель полные ведра воды.
– Эх, вот вернемся домой, помаячим… – мечтательно вздохнул кто-то из рядовых.
– А это как? – удивился Дэвид.
– Обычай у нас такой, – пояснил Над-дай. – По вечерам мужчины, стало быть, выходят на берег со светильниками. Вместо маяков, значит. Чтобы жена там, сестра или дочь причалила, куда нужно. Так и маячат, пока та плот не пригонит!
– А-а… Но как же дамы узнают, на какой огонек им править? – заинтересовался юноша.
– Так у каждого клана свои цвета, – пояснил беариец. – У нас вот, у дайцев, три оранжевых вспышки, две белых. У других иначе…
– А внутри одного клана? – не отставал Дубовны. – Там же, наверно, много семей?
– Ну так… договариваются заранее, – сказал Над-дай. – О частоте вспышек, ну, мало ли, еще о чем!
– Ладно, что вы все об одном! – встрял тут один из рядовых, Кус-сай. – Давайте лучше «в медведя» играть!
– Давайте, давайте! – поддержали остальные, успевшие угоститься положенной трехглотковой стопкой.
Вот так Дэвид впервые познакомился с беарийской борьбой, и зрелище это настолько его впечатлило, что первое время он просто сидел и смотрел, как завороженный. А потом набрался храбрости и попросил дать и ему поучаствовать…
Ничего особенно сложного в игре «в медведя» не было: для начала бросали жребий, выбирая «медведя» и «охотника». На «медведя» с шутками и прибаутками надевали медвежью шкуру и выпускали на «охотника». Тот, как полагалось, выходил на зверя с голыми руками и пытался его заломать.
