Станислав Хабаров - Защита

Гражданство и у нас на носу. Имеется в виду экзамен на гражданство. К нему приезжие постоянно готовятся, особенно в части языка. Он на английском и состоит из вопросов по истории и государственному устройству. Приглашения на экзамен мы пока безуспешно ждём. В декабре мы едем в Мексику, у нас так задумано. На неделю прервутся мои занятия по языку.

Глава 10

Мексика для нас – страна из снов. Отель наш на берегу Юкатана. «Юкатан» – «Мы вас не понимаем», так отвечали индейцы на вопросы испанцев-завоевателей. Но отсюда всё пошло. Нам сюда недалеко. Всего несколько часов полёта, и мы в необычном вечнозелёном тропическом уголке земного шара.

Поездку сюда можно назвать даже своего рода поклонением. Мало того что здесь ключ загадки поворота истории от динозавров к млекопитающим. Разгадка и более поздней истории. На полуострове в подводной пещере, названной по-испански «чёрной дырой», среди костей саблезубых тигров и гигантских ленивцев, американские и мексиканские дайверы обнаружили скелет «водяной нимфы» – девочки-подростка, позволивший учёным утверждать, что аборигены обоих Америк, заселившие их с севера на юг, были из Сибири, около двадцати тысяч лет назад перешедшими из Азии в Америку по межконтинентальному Беринговому мосту. Словом, для меня по-всякому это была загадочно-легендарная земля, открывавшая глаза на многие земные кроссворды.

Поворотный метеорит был не единственной причиной. В цепи роковых случайностей он лишь завершил процесс. «Последняя капля», как говорят в таких случаях. А перед этим в жизни динозавров были разрушены тогдашние продовольственные цепочки, хотя они были способны это пережить – переживали уже и всё бы было ничего. Однако в столь неподходящий момент в планету врезался метеорит, поставив точку над «i» и став последним аргументом в споре «быть или не быть?»

И «finita la commedia», старт млекопитающих на динозавровом кладбище и их потрясающая эволюция в нынешний день. Теперь я в этом историческом месте, при полном курортном обеспечении по формуле «всё включено». А коли так, то отчего теперь не порассуждать о былом, о том, что случилось здесь десятки миллионов лет назад?

Неделю живём мы на берегу славного Карибского моря. Неподалеку рядом с Канкуном загадочный «Остров женщин». Его искали «искатели счастья» в средние века. Напротив нас, на горизонте виден остров Косумель – «Остров Ласточек», хотя я ласточек здесь ни разу не встречал. Отели Косумеля видны отсюда вечерними огнями, когда в проливе нет волн.

Рядом с моим лежаком из кустов постоянно вылезает погреться старая игуана. Она внимательно смотрит на меня. Прямо в глаза.

«О, древний мифический дракон, – мысленно объясняюсь я с нею, – ты объединил в себе черты змей и птиц. Вас, драконов, так прежде почитали и приносили вам жертвы. Неподалеку теперь от нас, в Чичен-Ице, бросали девушек в священный водоём».

– Что ты так пристально вглядываешься в меня? Словно видишь насквозь. Ты – древний фаллический символ. Я чем-то не нравлюсь тебе, мой постаревший дракон?

«Дракон и в гербе Москвы. Дракон вокруг мирового дерева. Дракон с Адамом и Евой в роли свахи из «Давай поженимся».

– О, старый, выживший в нашей суровой жизни дракон, ты должен, в конце концов, посодействовать мне.

У меня на всё своя теория. Да, не теория, это было бы громко сказано, а гипотеза, точнее, мысль о том, что метеоритный удар породил свои местные проходы-трещины в земной коре, ведущие в глубь Земли, по которым к поверхности поднялись интрузивные потоки магмы. Потом эти, идущие из планетарной глубины лавовые «столбы» были вымыты поверхностными водами, создав подземные озёра в «колодцах» на радость туристам, оценившим экзотику подземного купания в глубокой дыре, венчающей зрелище южноамериканских пирамид.

Когда мне пробуют возразить, что подобные «колодцы» встречаются и во Флориде, я думаю, что это не возражение, а коррекция, потому что Флорида рядом, и там сработал тот же эффект. Хотя, может, это и от того, что мне нравится выдумывать красивые теории и больно с ними расставаться. И из-за этого я никакой, ненастоящий учёный. Не терпится мне. Выдумщик я, и в этом моя суть.

Но это теория, а рядом жизнь, практика. По возвращении, в канкунском аэропорту нас, с красными российскими паспортами, пригласили за особый стол и начали «шмонать», переворачивать вещи, нами заботливо уложенные, обыскивать у очереди на глазах.

Глава 11

Мы возвращаемся к последнему занятию в Учебном центре. Нас ждёт итог. Последнее занятие – вроде фиесты, с подведением итогов, со столом в складчину. Сертификата о завершении учёбы нам не светит. Мы нарушили святое – неделю самовольно отсутствовали как раз в период заключительных контрольных и тестов. Последнее занятие неформальное. Сидишь, где захочется. Я рядом с Камилой, и её спрашиваю:

– Ну, что, Камила, чувствуешь ли ты ответственность момента?

На последнем уроке-итоге мы с нею рядом только формально. А в действительности? Кругом ровесники, а она почему-то выбрала место рядом со мной, и мы сидим, потягивая гремучую смесь фанты и бакарди через соломинки, и она спрашивает непосредственно и невинно:

– А ты, случаем, не импотент? По возрасту?

– Вроде нет, – я мотаю головой, потягивая питье через соломинку.

Этот напиток – наш секрет. Когда Хосе накануне опрашивал, я предложил секретную смесь по рецепту: семьдесят процентов Спрайта и тридцать джина в бутылках Спрайта, для секретности. Со стороны выглядит безобидной содой. А они притащили похожие смеси в избытке, под Фанту и Спрайт, и об этом знаем только мы и прекрасная бразильянка, приглашенная в виде исключения к нашему столу. Смесь на неё, видно, действует и она продолжает:

– Тогда за чем же дело стало? Пошли на лестницу, поднимемся этажом выше…

Очень просто у неё все, а как я после этого взгляну Инге в глаза? Инга для меня желанная, хотя у нас всё не как у людей. Теперь она боится моей грубости и нетерпения. Но не могу я об этом рассказать и отвечаю вопросом на вопрос:

– А Александра?

Александра для меня прикрытие, она здесь ни при чём, причина – Инга, и только, а Александра лишь тень на плетень.

– У вас с Александрой отношения? – спрашивает Камила.

– Вовсе нет.

Александра из нашей чайной партии, она – молочница. В учёбе модны здесь перекрёстные опросы. Когда Нэнси в числе прочего спрашивала: «Что было у вас сегодня на завтрак?» Александра единственная из всех ответила: «Молоко», имея, видимо, в виду мюсли с молоком. И получилось смешно: молочница.

– Так у вас ничего же с нею нет.

– Так будет, – говорю я, просто чтобы что-то сказать: говорю «Александра», думаю об Инге.

– Ну, нет, так нет. Проехали, – смеётся Камила.

Для неё всё так просто, а мне грустно, хотя и приятно. Камила такая здесь одна, но я, хотя и выступил перед нею раненым бойцом, для неё всё же в ряду действующих, а не в «офицерах запаса».

Бразилия присутствует в нашей жизни. Каждый вечер в наш дом, не спросясь, входит она бесконечным сериалом, откровенно делясь с нами замысловатостью сюжета и простотой отношений. Бразилия сегодня в мире не только фабрика кислорода амазонских джунглей, но и поставщик картин-новелл бесхитростной жизни в доступной радости. Южная Америка повседневно в нашем доме красивой жизнью сериалов, размышляющей литературой и непохожими на них повседневным житейским общением.

В кормушке и в департаменте, как правило, встречается нам непохожий на сериалы народ – латиноамериканцы. Многодетные, низкорослые, приветливые, цепкие по части выпадающих благ и внешне незаметные, как фон, который можно не замечать, а лишь мириться с ним постольку-поскольку.

Моя необъяснимая симпатия к Бразилии, её людям, легкости, с которой они живут в выдуманной атмосфере праздника, связана с сериалами, Камилой и памятью о ней. И не только. Общие надежды на земном шаре связаны с Бразилией. Читаю в газетах: «Бразилия. Здешний алмаз, выброшенный из недр планеты извержением, принёс с собой и воистину фантастическое – рингвудит – зернистую породу, способную «потеть» в особых условиях и, оказалось, несметны «водохранилища» в глубинных недрах Земли».

Вода рингвудита – поистине потрясающее открытие. Это гимн истинным ресурсам Земли и научным возможностям, а учёные – маги нашего времени, и в их руках будущее.

По возвращении в почтовом ящике нас ожидало долгожданное приглашение на экзамен по гражданству. Мы его долго ждали, и вот, наконец, наступает наш день, и всё происходит донельзя легко и просто. Я даже поспорил с экзаменующей меня о лампочке накаливания: мол, кто изобрёл её: Лодыгин или Эдисон. Хотя Римка явно удивлена: с моим плохим английским я переполз необходимую границу гражданства и безбедно варюсь теперь в американской среде. Дома у нас каналы русскоязычного телевидения, российского и американского, и мы общаемся между собой на русском. Его нам достаточно, хотя и нелепо жить в англоговорящей стране, не пользуясь её языком. Но факт остается фактом.