Ольга Лукас - Золушки на грани
– Вот странно. Я когда хочу о чём-нибудь Агриппину Василисковну попросить – я ей прямо, без всяких книжек, говорю – помойте, пожалуйста, посуду, или взбейте крем, – удивляется Наташа.
– Мау! – согласно кивает Агриппина Василисковна, вытирает лапки чистым полотенцем и прыгает на свою перинку.
– А, всё у тебя не по науке, – сплёвывает Коля, но тут Наташа ставит на стол первую волшебную перемену блюд. И Коля сразу меняется, становится добрее и спокойнее.
– Ага, на своих уже тренируешься! – беззлобно говорит колдун, отодвигая в сторону пустую тарелку, – Хоть бы поделилась секретом. Я, как ни бьюсь, а чистого эликсира спокойствия выделить не могу. Вечно в нём какая-нибудь примесь окажется, то мертвецкое спокойствие получается, то спокойствие дурачка, то – лесного дерева.
– То-то у тебя за домом такая чаща густая, – понимающе кивает Наташа, – Только тут никакого эликсира нет. Честно-честно. Просто если голодного, усталого человека накормить вкусной едой…
– Ври больше! Все знают, что ты в еду подсыпаешь какое-то зелье! Я и сам однажды это видел! Ну что тебе стоит рассказать об этом мне, мне, своему коллеге, который старше тебя, между прочим? – начинает канючить колдун.
– Рассказать? Ну, это можно, у меня никаких секретов нет, – отвечает Наташа и приносит с кухни несколько баночек с зельями, – Вот чёрный молотый перец – основа всего. Есть также перец горошком и лавровый лист, но они – для второй перемены блюд. А вот, кстати, и она подоспела.
Когда колдун Коля, не забыв облизать ложку, отдаёт хозяйке пустую суповую миску, Наташа насмешливо интересуется:
– Ну, а здесь какое зелье было?
– Истинное внутреннее тепло! – с видом знатока отвечает Коля, – Потрясающе! Специалисты были уверены, что его секрет утерян ещё в тринадцатом веке!
– Вот оно как, – цокает языком Наташа, – То-то маманя удивилась бы. Ну, продолжим знакомство со специями. Это – базилик. Вот – тмин. Но их можно добавлять не во всякую пищу.
– Мне названия-то без надобности, тем более, что вон они – все на баночках написаны. Ты скажи, который тут для чего?
– Ну, вот это, к примеру – для жареного мяса, – начинает Наташа.
Коля испуганно отпрыгивает в сторону.
– Ты с инквизиторами, что ли, заодно? А вот кого прокляну сейчас!
– Да какие там инквизиторы, они вымерли четыреста лет назад, а в наших краях никогда и не водились! – удивляется Наташа и приносит третью волшебную перемену блюд – тушеного кролика.
Отведав его, Коля становится не просто спокойным и наполненным внутренним теплом колдуном, но колдуном, довольным жизнью настолько, что ему уже не хочется выведывать у коллеги все её секреты.
– Ишь ты, даже гранулы чистого счастья кристаллизовала! – жмурится колдун. А Наташа уже несёт графин с настойкой на десяти травах, после которой Коля чувствует себя гораздо умнее и могущественнее.
– Микстура магов! – ахает он, – Налей мне с собой немного, а?
Коля выпивает ещё и слышит, что где-то под потолком невидимые музыканты настраивают свои инструменты. Абсолютно счастливый, он засыпает в углу, на сундучке.
Утром Коля чувствует себя очень скверно.
– Эй, ведьма! Отколдуй меня обратно! Мне домой пора! – стонет он.
Наташа, свежая и умытая, подносит ему ковшик кваса, потом ещё один, так, что коллега кое-как приходит в себя. С собой она даёт незадачливому колдуну несколько баночек с приправами, пузырёк настойки и подбадривает его на прощание:
– Сам увидишь, как это просто. Никакого колдовства!
Дома Коля пытается сделать всё, как было у Наташи: сажает в горшок живого кролика, посыпает его приправами из всех баночек. Кролик чихает и удивлённо смотрит на колдуна, но Коля утрамбовывает его в горшочек и плотно закрывает крышкой, а уж потом начинает колдовать:
– Перец горошком, чабрец и шафран,
Шалфей, укроп, базилик, майоран,
Гвоздика, тархун, зубровка, анис —
Кролик тушеный скорей появись!
Коля ждёт ещё некоторое время, затем поднимает крышку. Кролик вылезает из горшка, стряхивает с себя все вышеназванные зелья, крутит у виска лапкой и выбегает в незапертую дверь.
– У, ведьма! – машет кулаком Коля в сторону Наташиного дома, – Опять обманула! Опять приправы вместо волшебных порошков подсунула!
Сказка о подвигах
Крестьянский сын Тютя нашел на огороде меч. Очистил его от земли, свёл ржавчину, наточил и задумался: к чему бы приспособить такой хороший меч? Ходить с парнями драться в соседнюю деревню с таким мечом не принято: стражники на входе обязательно обыскивают пришлых, даже палочку для ковыряния в ушах иной раз отберут, потому что если пришел драться – дерись, а убийства никому не нужны, это против правил!
И тут как раз очень вовремя из столицы прибыл царский указ: всем героям, не младше призывного возраста, явиться для совершения подвигов во имя царской дочери Домны.
– Ну, куда, куда тебе в столицу? – заголосили родственницы постарше, – Какая тебе Домна, что, мало девок вокруг?
– А ты нам подарков привезёшь, когда вернёшься? А журналов модных? А пряников сладких? – ещё громче заголосили родственницы помладше. Младших оказалось больше, и судьба Тюти была решена. «А насчёт подарков как-нибудь потом разберёмся, главное, что отпустили!» – здраво рассудил он.
По дороге в столицу он узнал совершенно верный способ обогатиться, не прикладывая к этому никаких усилий, на чём потерял все деньги, захваченные из дома. Потом научился попрошайничать (меч был благоразумно замотан в большой кусок грязной холстины и ничем не выдавал в замызганном оголодавшем Тюте будущего героя). Под конец пути крестьянский сын так наловчился бить на жалость, что даже скопил кое-каких деньжат, тут бы он и обогатился, как и обещали ему в самом начале пути, но в столице Тютю ждали подвиги.
По царскому указанию всем героям полагался бесплатный кров и пропитание, а перед встречей с Домной каждый должен был посетить баню – на этой очень полезной поправке настояла сама царская дочь («А то знаю я этих героев – неделю с коня не слезал, проветривай потом после них горенку!»)
– Ну что, герои? – спросил царь у крестьянских сыновей явившихся на его зов. – Вижу, вам не терпится совершать подвиги? Это очень хорошо, мне тоже не терпится.
Пока монарх распинался о достижениях и победах и прочих общих вещах, Тютя украдкой разглядывал Домну. Ну девица себе и девица: ни сказочной красоты, ни сказочного ума, ни косы золотой до самого пола. Ну совсем ничего в ней не было, что заставило бы отправиться совершать подвиги. Но именно этим она Тюте и приглянулась – рядом с этакой царевной он вполне мог представить себя. Вот они сидят в родной избе и лузгают семечки. Вот идут купаться на озеро. Вот копают картошку в огороде… Он так замечтался, что не слишком внимательно расслышал последние указания:
– Главное – совершайте подвиги во имя Домны, а делается это так. Совершив очередной подвиг, герой оглашает окрестности молодецким гиканьем, так, что сбегаются все окрестные жители. В ярких красках герой описывает своё деяние и несколько раз намекает, что сделано оно во славу Домны, которую можно найти по такому-то адресу. Понятно?
– Так точно! – гаркнули герои, которые ничего не поняли, но решили, что бегать по полям и лесам с молодецким гиканьем – это не землю пахать и преисполнились оптимизма. Тютя тоже преисполнился. Он решил совершить какой-нибудь удивительный подвиг и тем покорить сердце Домны.
Домна же и не думала покоряться никому из этих неотесанных болванов. Всю эту затею с подвигами её имиджмэйкер выдумал только для того, чтобы окрестные короли, цари, шахи и калифы заинтересовались прекрасной дамой, ради которой целая дюжина героев совершает подвиги. А то пора уже девушке замуж за приличного человека, а ни один приличный человек на неё до сих пор не позарился – катастрофа государственного масштаба!
Тютя наточил меч, выпросил на царской конюшне какую-никакую кобылу (это, может, для конюшни государственного значения она была «никакая», а Тютя счел её вполне благородным животным). Пока прочие герои с воплями носились по полям, выполняя царское указание и привлекая внимание иностранных монархов к Домниной скромной персоне, Тютя честно ездил по разным деревням и спрашивал у жителей: «Как у вас тут насчет чудищ, разбойников и прочей гадости – всё спокойно?» Государство было маленькое, тихое, чудищ и разбойников в нём почти не было, но иногда Тюте удавалось найти и прикончить какую-нибудь «прочую гадость» на радость всем жителям деревни.
– Ты избавил нас от банды Ивана Крышевана, – возводил очи к небу очередной сельский староста, – Теперь мы готовы платить тебе дань лишь в немногом уступающую той, которую мы платили Крышевану.
– Вы, главное, имейте в виду, что я совершаю подвиги во имя царской дочери Домны! – разъяснял всем и каждому Тютя.
