Лариса Чистова - Коричневые сны

Она хочет его любви, и он бы дал ей столько, что она просто утопла бы в ней. Но для этого надо быть с ней рядом. И это тоже невозможно. Она не выживет без него, теперь Родриго это ясно и точно видел. Он был смыслом ее жизни. И как такое могло произойти? Ведь он ничего не сделал, чтобы она могла полюбить его так сильно. Он всегда гнал ее, намеренно демонстрировал ей свои отношения с другими женщинами, не держал в тайне свой отвратительный образ жизни, надеясь, что это отпугнет ее. А она летела как мотылек, на обжигающий огонь, все снова и снова, прощая ему все гадости.

– Ты знаешь, Родриго? – вдруг тихо, изменившимся голосом, проговорила она. – Я видела там нашего ребенка. Ты не веришь, да?

Она обеспокоенно посмотрела на него, испугавшись, что он ей не верит.

– Ты думаешь, я сумасшедшая, да? – он молчал. – Все так думают, мне даже платят пенсию по инвалидности, – ее голос погрустнел. – Но я видела, я была ТАМ. Он лежал на кровати, совсем один. Это мальчик. У него твои чудесные глаза.

Родриго вдруг прижал ее лицо к своей груди так крепко, что Аня чуть не задохнулась. Он судорожно вздохнул, и когда говорил, то его голос чуть не срывался на плач.

– Бедная, прости меня. Я дам тебе все, что ты хочешь. Иди ко мне.

Он схватил ее под коленки и встал со стула. Целуя ее лицо, он опустился с ней на казенную небольшую кровать. Он ласкал ее как прежде, и Аня счастливо смеялась.

– Ты расскажешь мне все потом, моя странница, – шептал он ей в ухо, увлекаясь все больше и больше.

Анино время будто бы повернулось вспять, ее Родриго, прежний Родриго был с ней. Теперь он без конца шептал, как любил и любит ее сейчас. И ничего не изменилось, они любили друг друга несмотря ни на что. Они всегда будут вместе.

– Аня, знаешь, за что я осужден? – он вглядывался в ее большие глаза, блестящие в темноте. – Не потому что убил Богдана. А потому что мучил тебя и медлил. Помнишь, когда я вернулся из Москвы? Я ведь вернулся тогда за тобой. Я уже понял, что люблю тебя и не смогу жить вдали от тебя. Мое дикое желание было взять тебя и сразу же уехать из этого города навсегда. Но я поддался своей слабости и соблазну. Я начал придумывать себе отговорки: ты молода, у тебя мама, которая тебя не отпустит, тебе надо учиться, и самое страшное для меня – ты можешь через месяц, два отказаться от меня. Я все тянул, проверяя наши чувства. Даже, когда ты сказала, что ждешь ребенка, я подумал о том, что теперь ты бросишь меня. Я знал, что недостоин тебя, но хотел тебя. Это мое преступление. И вот к чему это все привело. Я не жалуюсь на свою судьбу, Эн. Мне жаль тебя. Ты могла бы быть счастлива.

– Но только с тобой, – Аня сладко улыбнулась. – Ты делаешь меня счастливой. Этот мир не годится для нас, Родриго. Несчастья подстерегает нас на каждом шагу. А там где я побыла, можно выбирать – если жизнь, то выбирай себе место и живи, если смерть, то иди на кладбище и Венера найдет тебе место. Там нет несчастливых, представляешь?

– Эн, теперь расскажи мне о своих снах, – требовательно произнес он.

– Это трудно назвать сном, Родриго. Это было настолько реально, что я не могла понять, что произошло, и что случилось с моим городом. Я тонула в болоте и чудовищно промерзла, моя рука воспалилась и сильно болела. И там я все время разговаривала с тобой. Я звонила тебе, и ты говорил, что мне надо сделать. Я даже там была с тобой.

– Тогда, рассказывай, – опять потребовал он.

Поздней ночью, когда она ему все рассказала, он спросил:

– И как же ты хочешь туда уйти, Эн?

– Сама я не пойду. Одной мне там делать нечего. Но с тобой я даже там буду счастлива. Мы должны уйти вместе.

– Хорошо. Все, что хочешь. Я готов пойти с тобой, куда угодно.

– Это правда?

– Абсолютная. Мне здесь тоже делать нечего. Может, рядом с тобой я искуплю все, что натворил.

– Скажи, ты теперь, правда, любишь меня?

– Очень. Я не думал, что способен на такое. Ты простишь меня, Аня?

– Я простила тебя, Данил. И ты навсегда останешься моим Родриго. Тебе идет это имя.

– Но как мы уйдем туда, Эн? У тебя есть средство?

– Там, в сумочке… мой ингалятор.

– Тебе плохо? – встревожился он. – Ты задыхаешься?

– Нет. Принеси его сюда.

Родриго встал с кровати, порылся в ее сумке, и достал ингалятор. Она взяла его в руки и повертела на нем головку. Ингалятор развалился и в ее руках остался стеклянный пузырек. Родриго сразу узнал его.

– Как ты смогла пронести его?

– Это моя хитрость, – засмеялась она. – Я долго возилась с этим устройством. Перепортила уйму материала. Половина твоя, половина моя. Этого хватит, чтобы попасть куда нужно.

– Ты хочешь этого, Аня? Ты понимаешь, что произойдет? – он всматривался в ее лицо, надеясь увидеть понимание ситуации. – Ладно, я, но ты… ты не заслужила этого. Ты не должна уходить.

– Я уйду с тобой, Родриго. А ты со мной. Мы будем вместе навсегда. Только ты не оставляй меня снова одну. Выпей это со мной.

Он скрежетнул зубами и принес стакан с водой.

– Оденься, Аня. Мы должны выглядеть прилично, когда войдем туда.

– И, правда. В прошлый раз, я там жутко мерзла.

Они оба оделись. Родриго умылся, а Аня пригладила свои стриженые волосы. Потом он высыпал содержимое пузырька в стакан и тщательно растворил его.

– Половина моя, – напомнила Аня. – Не жадничай.

Родриго хотел опустошить его весь полностью, но Аня была наготове и выдернула у него из рук стакан, чуть не расплескав раствор.

– Я же говорила, не жадничай, – ее глаза лихорадочно горели. – Без тебя я жить не буду.

Она залпом выпила остальное. Потом обняла его за шею и попросила:

– Поцелуй меня. Последний раз. Хочу так и войти туда. Пусть Венера полюбуется.

– Я буду целовать тебя столько, сколько понадобится, любимая. Ты даже не заметишь, как мы попадем в этот мир. Закрой глаза милая, и наслаждайся.

Утром капитан доложил о двойном суициде начальнику колонии.