Дмитрий Тростников - Прямой эфир
– Ну, ты, Джеймс Бонд, в натуре! – веселился Валера. – Напичкан аппаратурой по самое не хочу! Еще стреляющей ручки не хватает. И сухого мартини – смешать, но не взбалтывать…
– Кстати, я бы выпил чего-нибудь, – признался Игорь.
– Заметьте! Не я это предложил, – снова веселился Валера.
Немедленно купленную бутылку дешевого дагестанского коньяку распили прямо в машине. Усталые и перенервничавшие быстро захмелели. И Игорь принялся пьяно благодарить Стаса. Было невозможно остановить это излияние самых добрых чувств.
– Вы для меня гуру в журналистике, Станислав Дмитриевич! – пьяно исповедовался молодой человек. – Я учусь у вас каждый день, я у отца столько не учился, можно я вас обниму, и расцелую в знак благодарности?..
«Парень совсем не умеет пить», – подумал Андреев со щемящим чувством вины перед своим молодым сотрудником: таким надежным в деле и таким еще ребенком в человеческих отношениях. И, чтобы сменить тему, Стас посвятил сотрудников, какая у него задумка на воскресную программу. Если в эфир придет Семеныч, то весь город за уши будет не оттащить от телевизора.
– Семеныч будет рассказывать о своих бандитских делах! – не сдержал восторга Игорь.
– Нет, он же теперь депутат, законодатель.
– Так вы же его спросите, помогает ли писать законы опыт «вора в законе»?! – не на секунду не усомнившись, тряхнул головой пьяный Игорь. – Всем интересно – сколько человек он убил, а не его политические взгляды…
И Андреев вдруг понял, что у его великолепной идеи есть и оборотная темная сторона. Спрашивать Семеныча о бандитских делах в прямом эфире на глазах у всего города было страшно. И могло плохо кончиться. А не спросить – все поймут, что ведущий дал слабину. Стас почувствовал злость на пьяного стажера, нечаянно указавшего на подвох, который Андреев сам себе устроил, упиваясь восторгом, что опять соберет у экранов весь город.
В редакцию вернулись навеселе и поздно. Там только что закончился выпуск, и Светка Иванкова уже уходила с работы, спускаясь по лестнице в светлом топике и со свежей помадой на губах.
– А мы съемку в мэрии сделали, – похвастался Стас.
– Получилось?! – ахнула Светка.
– Сам удивляюсь, – признался Андреев. – Без боевых потерь не обошлось, – он кивнул на пьяного Игоря, которого оператор Валера пытался извлечь из машины.
– Да вы его не тревожьте, – крикнула Валере Иванкова, оценив картину с первого взгляда. – Надо Настю отправить, чтобы она прямо сейчас везла домой своего героя. Пока он в машине не наблевал. А вы тоже хороши, напоили мальчишку!
– Боевое крещение, – невесело улыбнулся Стас. – Светик, выпьешь со мной? Оставайся? Поработаем? Сюжет какой-нибудь хороший смонтируем? Засидимся допоздна, как в старые времена?
– Не приставай, Стасик, спешу, – заторопилась Светка. – Видишь, меня ждут.
На другой стороне улицы действительно поджидала темная «Тойота» очередного Светкиного ухажера – майора спецназа в отставке.
– Светик, он же тебя не достоин, – простонал Андреев, в остатке пьяного куража стискивая свою преданную помощницу в объятия, игриво прошептав на ушко, – Ты мне нужна…
– Дурак! – вырвалась Светка, и добавила, как ему показалось, чуть дрогнувшим голосом. – Смотри, мой майор вспыльчивый, башку твою дурную оторвет. Раньше надо было думать… Ладно, хватит дурачиться, – и быстро сбежала вниз по лестнице.
В студии, как всегда после выпуска, застоялся душный, теплый воздух. Операторы и осветители только что разошлись. Киловаттные лампы еще не успели остыть. А компьютеры в режиме stand/by вполсилы светили потускневшими огоньками.
Настя Миронова торопливо собиралась, чтобы отвезти своего заснувшего в машине бой-френда.
– У вас раньше с ней была любовь? – спросила Настя, кивнув в сторону выхода.
Андреев понял, что она спрашивает про Свету Иванкову, и ему стало приятно, что Настя интересуется.
– Она тебя все еще любит, это заметно, – заговорщически проговорила Настя, чуть-чуть потирая плечо, где – Стас это знал – скрытая рукавом, побаливала свежая татуировка. – Я видела, как ты с ней сейчас заигрывал…
Стас только пожал плечами. Чтобы не молчать, он собрался рассказать подробности, как они сегодня провернули тайную съемку в мэрии. Но осекся – его самая непредсказуемая юная сотрудница стояла перед выпившим шеф-редактором с наглой невинностью в глазах, которая, по сути, была вызовом. Более того, Настя поманила его пальцем, и пристально глядя в глаза, выпалила срывающимся от злости шепотом:
– Если ты еще хоть раз себе позволишь при мне с кем-то заигрывать – убью! – и, отстраняясь, добавила очень тихо, но отчетливо выговаривая губами: – Реально ударю по морде. Учти, я не шучу! Не смей! Ты теперь только мой.
После чего застегнула замок сумочки, холодно кивнула на прощание, и выскользнула из редакции.
Стас закрыл глаза. Как она сказала? «Не смей заигрывать с другой? Ударю»… Вот это борзость! Но до чего приятно. Получается, что ей не все равно. «Только не вздумай влюбиться в эту дрянную девчонку» – мысленно запретил он себе. Хотя, пожалуй, поздно спохватился.
Это открытие хотелось посмаковать в одиночестве, засидевшись в редакции допоздна перед монитором. Без спешки просмотреть съемку в мэрии, размечая посекундный хронометраж самых удачных кадров. Охрана на входе, борющаяся со сном, наверное, поражается – какого черта он приперся работать, когда все нормальные люди, торопятся по домам?.. Для недоумевающих охранников мы все здесь – сборище сумасшедших.
Но, что же, все-таки, делать с Семенычем? Если задать ему в прямом эфире вопрос – бандит вы или нет – это будет главное событие года на городском телевидении. Но как на это решиться? А потом всю жизнь бояться в свой подъезд заходить, представляя, как будешь лежать грудой мертвого мяса, словно тот убитый чиновник?..
Андреев приказал себе гнать тревожные мысли. Пока был повод думать о хорошем. Когда-то давно по телевизору показывали спектакль «Странная миссис Сэвидж». Действие там происходило в сумасшедшем доме. И миссис Сэвидж – Вера Марецкая – объясняла психам, что сказать «я тебя люблю», можно разными способами. Ей самой признались в любви, сказав: «Черт возьми, вы прекрасно держитесь верхом!». А как Настя сказала? «Набью морду, если будешь заигрывать с другой»?..
13 а
На своем комментаторском месте, на балконе новой студии «Орион-ТВ», откуда скоро ему предстояло начать прямой эфир, Стас Андреев в наушниках проверял звук с трех рабочих радиомикрофонов. Он снова был облачен в костюм «доспехи бога», с которого мамочка только ей известным народным способом вывела пятно. Теперь с костюмом было все в порядке, а вот один из микрофонов периодически выдавал шебуршащие помехи.
– Он не приедет! – крикнула снизу Светка. – Его секретарша говорит, что не сможет сегодня.
– Что?! – не понял Стас. – Я не слышу! Скажи в микрофон!
Та взяла микрофон из рук инженера и спокойно произнесла.
– Секретарша сообщила, что Михаил Пантелеевич не сможет приехать на эфир, очень занят. Как слышишь?
– Он же нам лично обещал?! Москвичей заклеймить хотел, – возмутился Стас. – Он же наш основной выступающий эксперт!
– Ну, так что теперь? – пожала плечами Светка. – Секретарша говорит его вообще в области нет – вне пределов досягаемости.
В глубине души Стас и раньше предчувствовал, что речистый позер Пантелеевич в последний момент даст задний ход и подставит программу – слишком легко он тогда согласился.
– Сгоряча пообещал, а когда понял, что у нас за программа – сачканул. И будет от нас прятаться, – не удержался от злословия Стас. – Обзвони газетных журналистов, особенно тех, кто пишет о бизнесе, об экономике, политических обозревателей. Зови на замену всех, сколько получится.
– А вдруг не пойдут, воскресенье все-таки? – засомневалась Светка.
– Затащи народа, сколько сможешь. Генса Шестакова позови. Пообещай бутылку после эфира. Примчится, как на крыльях, – успокоил Стас.
Андреев снова надел наушники. Трудности последних месяцев закалили, и больше не выбивали почву из-под ног, а заставляли мобилизоваться, и быстро изобретать другие решения. Эфир состоится в любом случае. И даже если что-то срывается, можно придумать замену.
По настоящему беспокоило другое, Андреев все еще не имел информации: придет ли главный гость сегодняшней программы? Стас только что звонил Даянову, спрашивал будет ли Семеныч на эфире?
– Забудь это прозвище! Он Роман Семенович Толмачев, в крайнем случае – депутат Толмачев, – бросил в ответ Марк раздраженным тоном. Он тоже ничего не знал.
Наконец и третий радиомикрофон заработал нормально, без хрипов.
– Петрович, работает! – крикнул Стас со своей верхотуры, и отложил наушники. От мыслей любой тяжести перед эфиром спасает нехватка времени. Чтобы написать дикторские подводки оставалось не больше часа.
