Галина Маркус - Сказка со счастливым началом
Угроз не было. Первая смс-ка гласила: «Что случилось? За что ты так со мной? Пожалуйста, возьми трубку…» Вторая: «Наверное, я чем-то ужасно тебя обидел. Не будь такой жестокой, ответь мне, что я сделал не так…» Третья: «Соня, мне всё равно надо понять, в чём дело, возьми трубку, просто поговори со мной». В четвёртой были одни многоточия – видимо, Дима иссяк. В пятой: «Я люблю тебя и буду любить всегда. Да, я видел его вчера. И знаю, что вы были вместе. Меня это убивает, но это мои проблемы, не буду тебя ими мучить. Только если ты действительно любишь его – так и скажи. Но скажи сама, своим голосом – иначе я не поверю». Вот кретин! Разве она не сказала ему именно это?
И, наконец, последняя. «Я смотрю на твоё окно. Если мне нельзя говорить с тобой, я буду приходить и смотреть. Этого ты мне запретить не можешь». Соня метнулась к окну – ну, так и есть. Вот он, маячит за забором. Неужели она никогда от него не избавится?
Дима стоял, не шевелясь. И она замерла, не в силах спрятаться. Сердце бешено колотилось.
– У тебя снова гости? – послышался звонкий Танечкин голос.
Она опять появилась в группе. Соня ничего не ответила, просто без сил опустилась на детский стульчик.
– Ладно, я по делу, – девочка деловито поджала губки.
– Одолжи туалетной бумаги. Мои никак деньги не соберут, а медсестра последние три пачки отобрала. Будто купить не на что – копейки ведь!
Соня обрадовалась, что Танечка с ней разговаривает, вскочила и бросилась в кладовку.
– Сейчас, конечно…
Она принесла несколько рулонов, та сухо поблагодарила и собралась уходить.
– Тань, подожди! Ты на меня злишься? – не выдержала Соня. – За что же? Думаешь, это я виновата?
Девушка не отвечала.
– Ладно, – Соня скривилась и отвернулась, – как знаешь…
– Я не на это… – произнесла вдруг Татьяна. – Ты имеешь право на личную жизнь, и я вовсе не считаю, как некоторые… Они все говорят про тебя плохо, что ты соблазнила его… вцепилась в его деньги… Ну и всякое такое.
– Кто это – они?
Соня даже забыла про Диму за забором. Значит, вот как… Общественное мнение уже сложилось, а доказывать, что ты не верблюд, Соня знала по опыту – бесполезно.
– Ну… все. Но не я. Я не поэтому. Просто… ты меня так унизила. Почему ты сразу мне не сказала, что это к тебе? А я, как дурочка, ещё делилась с тобой!..
– Тань… – Соня покачала головой. – Я и сама не знала сначала, а потом побоялась сказать. Не обижайся, пожалуйста! Хоть ты-то пойми – ничего у меня с ним нет! Я не виновата, что он преследует меня! Почему же они считают… Яна, это не твоя расческа… На-ка, почисть свою.
– Всем просто завидно. И… мне тоже.
Всё-таки Танечка была замечательной, искренней девочкой.
– Чему тут завидовать, Таня? Я даже приближаться к нему боюсь, у меня и так теперь с Женей неладно. А… что они ещё говорят?
– Ну… ещё… они меня жалеют. Все думают, что он приходил сначала ко мне, а ты взяла и… А он… правда, к тебе приходил?
Таня посмотрела на неё исподлобья, и Соня засомневалась – только ли «все» так считают.
– Неужели можно подумать, что я – у тебя – способна кого-то отбить? – усмехнулась она. – Самой-то не смешно?
– Вот именно! – в запале проговорилась Таня. – Никто и не понял…
Всё было написано на её лице – лукавить девочка не умела. Разумеется, общественность в недоумении – чем Соня Смирнова могла привлечь сына Калюжного.
Собственно, всё это ей не в новинку. Жени она тоже, по мнению многих, была не достойна. Один раз он встречал её после работы, и воспитатели его «рассмотрели». Кстати, Танечка и передала тогда Соне последние сплетни.
За Женю она, разумеется, выходила ради квартиры и денег. А вот он ради чего – ну совсем не понятно. Видать, Соня с мачехой что-то ему подмешали. Мара ведь уже имела опыт подмешивания – но потом муж вырвался из-под её гнета и сбежал. Соню она тоже взяла из детдома не просто так – а готовила себе преемницу. Больше всех настаивала на этой версии Людмила Алексеевна. Надька-то больше посмеивалась – она свято верила в несправедливость судьбы и в то, что лучшее достаётся худшим или таким вот чокнутым. Но в Сонькино колдовство – ну вас на фиг!
Соня тогда сделала вид, что это её забавляет, хотя стало неприятно. Взрослые люди с высшим образованием, и такое нести! Но так, как сейчас – не задело, нет…
Дурацкая колдовская тема, похоже, будет преследовать её всю жизнь. Соню это нервировало, словно ей приписывали что-то ужасное, подлое, грязное. Страшное обвинение для верующего человека. Но два раза в жизни она всё же воспользовалась чужим мракобесием – для собственных целей. Второй раз – тогда, в больнице. А первый…
* * *Это случилось за год до разрыва матери с Вовой. Он тогда уже окончательно слетел с катушек. Напился, причём так сильно, что посмел ударить Мару. То ли она сказала ему что-то в упрёк, то ли чего-то не досолила – Соня не усекла. Зато навсегда запомнила – словно в замедленной съемке – как он замахнулся на мать. По-бабьи, не кулаком, а ладонью, и не в лицо, а шлёпнул с размаха повыше груди, но так грубо… так обидно, так мерзко!
Мара была женщиной крепкой и на ногах, разумеется, устояла. Она не заплакала и сдачи не дала, хотя Соня на её месте как следует бы ему врезала, размазала бы по стенке, потом повалила на пол, и добавила бы ещё… и ещё – ногами, со всей силы! Сердце у неё разрывалось от ненависти. Мать молча ушла в комнату, а он уселся – наглый, противный, лоснящийся, и принялся как ни в чём ни бывало хлебать недосоленный суп.
Тогда Соня подошла к нему и встала рядом. «Чего тебе?» – рявкнул Вова и поднял на неё окосевшие белесые глазки. Вполне вероятно, он мог двинуть сейчас и ей – почувствовал безнаказанность. Она несколько секунд смотрела на него, вкладывая в этот взгляд все свои чувства к нему. Вова поперхнулся и начал кашлять. Соня постучала ему по спине. И, когда он откашлялся, сказала: «Ещё раз дотронешься до неё – заколдую. Навсегда».
Глупость сказала, сама не понимая, что имеет в виду. Тетя Ира однажды говорила о ком-то – если один раз ударил, значит, будет ещё и ещё. Этого-то «ещё» допустить было никак нельзя! Соня вспомнила о его пьяных разговорах с собутыльниками, о том, что он её побаивается, вот и решила… Но в этот момент сама верила, как и потом, в больнице, в то, что говорит.
Вова мог бы спросить, конечно, как именно она его заколдует. Но, видимо, воображение подсказало ему что-то своё, потому что он перекрестился и забормотал: «Ты что… ты только не вздумай, слышишь! Скажи, что не будешь, а? Да я же нечаянно, Сонь… Сонька, обещай, скажи, что не станешь…»
Она развернулась и убежала на улицу. Но ведь действительно, больше он Мару пальцем не тронул. Мать до последнего верила, что в Вове проснулась совесть, и он искренне раскаялся. Похоже, даже прощения попросил, что вообще ему было не свойственно. А впрочем, может, и впрямь раскаялся, на трезвую-то голову, а про Сонькины угрозы утром забыл. Какая же теперь разница…
Борис знакомится
– Соня, я тебя не осуждаю! Не расстраивайся… Я тебя всегда уважала и буду уважать.
Добрая девочка подошла к ней и даже обняла. И Соня неожиданно для самой себя размякла.
– Анька из дома сбежала, – внезапно пожаловалась она, хотя никогда не рассказывала Тане о личном.
– Да Анька твоя! – неизвестно почему разозлилась девочка. – Неблагодарная она… Ой, смотри, всё ещё стоит, не уходит…
Она подошла к окну. Тем временем к Соне уже выстроилась очередь с расчёсками и резинками, кто-то что-то спрашивал, но она ничего не слышала, отвечала невпопад.
– Давай я тебе помогу, – предложила Танечка и ухватила расчёску у Вики.
– Ты сегодня в первую?
– Да, я закончила. Сейчас домой пойду… А хочешь… Может, передать ему что-нибудь? – Таня кивнула в сторону окна. – Скажу, что ты просишь его уйти, что у тебя есть жених. Ты не думай, я в него не влюбилась. Просто приятно было, что… но ты же знаешь, у меня парень есть… Он весной возвращается.
Танечка ждала своего друга из армии и всем об этом рассказывала.
– Ну, давай, я всё сделаю, не бойся! – она так и рвалась помочь.
«Хорошо всё-таки, когда есть человек, который так искренне к тебе относится!» – подумала Соня. Да, она привыкла к одиночеству, но сейчас впервые почувствовала себя беспомощной. Настолько, что даже готова была поделиться с Танечкой своими бедами, рассказать всё: и про Женю, и про письмо… Однако что-то сдерживало её, какое-то последнее сомнение – уж больно не привыкла она никому доверяться.
Но Диме, и правда, пора объяснить, что ждать бесполезно, и нечего тут торчать. Самой разговаривать с ним нельзя – ни в коем случае.
– Пожалуй, я напишу… Я сейчас, ты за ребятами присмотри пока, ладно? – решилась Соня и бросилась в спальню.
Тут она увидала, что Вадик растерянно сидит на разобранной постели, когда все вокруг свои уже убрали. Она охнула про себя: и как это она упустила, забыла проверить?
