Данияр Сугралинов - Кирпичи 2.0
Она встала и примиряюще обратилась к нам:
– Ребята, успокойтесь. Костя, что ты хотел сказать?
– Я не буду при нем говорить, – сказал Панченко, кивком показывая на меня.
– Резвей, я выйду на улицу с Костей, мы все обговорим, и я вернусь. Можно? – спросила она меня.
– Можно, – согласился я, ликуя. Она спросила моего разрешения!
Лида направилась к выходу. Мрачный Костя – за ней.
Медленно потягивая вино, я ожидал возвращения Лиды.
В хорошем настроении захотелось объясниться с Ритой: написал ей длинное сообщение, где рассказал, почему ребята решили, что мы переспали. Искренне недоумевал, зачем им понадобилось об этом трезвонить. В ответ получил предельно понятный ответ: «Пошел ты». Я решил позвонить и объясниться голосом, но Рита сбросила мой вызов, а потом и вовсе отключила телефон.
Когда прошло почти полчаса, забеспокоился. Где же Лида? Предупредив официанта, что вернусь, вышел на улицу.
У входа в ресторан стояла толпа молодежи. Лиды с Костей среди них не было. Колотилось сердце, недовольное происходящим. В горле пересохло. Я обошел здание, зашел под арку и увидел их.
Так самозабвенно целоваться можно было, только зная, что где-то рядом бродит Резвей.
* * *Я вернулся в ресторан и, громко подозвав официанта, заказал водки. Он понимающе кивнул. Боль волнами расходилась по телу. У меня как будто парализовало конечности. Я долго держал в руке рюмку, прежде чем залпом ее опорожнить. Следом пошло еще несколько – мне нужно было загасить боль.
Лида так и не вернулась. Я почувствовал, как боль уходит, а вместо нее приходит пустота. На мгновение меня посетила злость, но и она ушла, не выдержав конкуренции с опьянением. Мне стало все равно.
Через какое-то время я осознал, что бутылка пуста, а на столе разрывается телефон, и на меня недовольно смотрят окружающие. Я ответил.
– Здорово, Серега! – Леха как всегда жизнерадостен.
– А-а-а-а… Л-ле-х-а-а-а! – в тон ему закричал я, причем его имя произнес как в анекдоте про мальчика Леху, желавшего стать космонавтом. – А чего это мы не спим, Л-леха?
– Ты бухой? – деловито поинтересовался он.
– Бухой я или нет, не тема этого разговора, не правда ли, Л-леха?
– Точно бухой. Что случилось?
– А ничего! Ничего не случилось! – так развязно я с ним еще не разговаривал. Зачем-то перешел на «вы». – А у вас что случилось, Л-леха? Жена не дает, стало скучно, решили проведать подопечного?
– Ты где, Серег? – Леха как будто не слышал меня. – Давай заеду, заберу, поговорим.
– А где надо, там и я, Л-леха! А вы там, где вам надо быть? Или все гуляете? Думается мне, Л-леха, что надо вам быть дома, с женой и детьми… А они у вас есть, Л-леха? Дети-то? Или вы не любите детей? И вообще, вы со мной согласны, Л-леха?
– Серега, не нарывайся. Где ты?
– А не пошли бы вы, Л-леха! – сказал я и бросил трубку на стол.
Потом схватил телефон и крикнул вдогонку: «На хрен! Понятно тебе? Учитель нашелся, все проблемы из-за тебя!»
И отключился.
Подняв голову, я увидел официанта, посматривавшего на меня неодобрительно.
– Че надо, халдей? – вежливо спросил я.
– Закрывать счет? – невозмутимо спросил он.
– Закрывай, на хрен!
* * *Домой ехал с твердым намерением вдребезги напиться. По пути зашел в супермаркет возле дома: взял еще водки и, плюнув на все, пачку сигарет.
Я не понимал, что в Косте такого, чего нет во мне. Маленький наглый крысенок! Вот оно! Ключевое слово – «наглый». По-хорошему наглый, захотел – и взял свое. Я поймал себя на мысли, что не против, если Леонид, Лидкин любовник, приедет и заберет ее. И при этом его охранники накостыляют Косте так, чтобы ему понадобились на следующие полгода костыли. Черт, да я же как малыш, проигравший в драке со сверстником и надеющийся, что сейчас придет великовозрастный хулиган из соседнего двора и отомстит обидчику!
У меня даже не хватило духу подойти к ним и выяснить отношения! Это же не интеллигентно! А Костя, зная, что Лида не одна, даже после ее отказов, все равно приехал и добился своего. Красавец, что уж там!
Здесь и Лехи не надо, чтобы понять, в чем мои ошибки и как надо было себя вести.
Дома, скинув одежду на пол, помыл руки. Выставил бутылку водки, нарезал хрустящие маринованные огурчики, красиво разложил по тарелке. Рядом пепельницу, сигареты, зажигалку, хрустальную рюмку. К заливанию горя готов!
Перенес на кухню музыкальный центр и включил «Дельфина».
«Но все равно лучше уж так сдохнуть, чем никого никогда не любя!» – я чокнулся с музыкальным центром и выпил, не чувствуя вкуса. Распечатал пачку сигарет и с наслаждением закурил. Закружилась голова, меня стало мутить. Я загасил сигарету и замер, попробовал успокоить разбушевавшиеся внутренности.
Окончание песни застало меня в туалете над унитазом. Меня рвало водкой, обеденным стейком и сыром.
Когда все закончилось, «Дельфин» уже пел о другом.
Я прополоскал горло, рот, умылся, но во рту все равно стоял кислый тошнотворный вкус. Вернулся на кухню. В голове звенело.
Хотелось выговориться, но болтать в пустоту не хотелось.
Начал набирать номер Риты, но остановился, сбросил. Негоже, получив от ворот поворот от одной девчонки, мчаться к другой. Леха? Я же его послал! Миха, Левон? Эти вряд ли ответят после сегодняшнего… Хм, сосед Вася? Да нет, он же бросил пить. Девочка Ксюша, с которой сегодня познакомился? Почему бы и нет? Схватил телефон, но, посмотрев на часы, отказался от этой прекрасной идеи. Нет, конечно, нет. С ума сойти, три часа ночи! Хватит разрушать себя! Ни одна девушка в мире этого не стоит!
Утром вставать в полседьмого, бегать, отжиматься и все такое. Нет, надо спать! На Лиде мир клином не сошелся, пора двигаться вперед!
Убрался, выкинул сигареты, почистил зубы и нырнул в кровать.
На удивление, забылся сном быстро и легко.
* * *Проснулся так же легко, как и уснул, но на сердце почему-то было неспокойно. Я присел и вдруг резко вспомнил. Чередой кадров, как в комиксе, перед глазами пронесся вчерашний день.
Трясущиеся руки огорченного Гараяна и по-детски несправедливо обиженное лицо Михи, когда я взорвался и наговорил им кучу оскорбительных слов. Их счастливые глаза, когда они наперебой рассказывали мне о своей диете и желании похудеть.
Разъяренное и разочарованное лицо Риты, накинувшейся на меня с кулаками. И мои слова ребятам о том, что я сплю с красивыми девушками.
Вернувший долг, счастливый от того, что бросил пить, спешивший поделиться радостью со мной сосед Вася, перед чьим носом я захлопнул дверь.
Целующаяся с Костей Лида.
Чудак-человек Леха, из лучших побуждений решивший помочь мне стать человеком.
Что я натворил! Я схватился за голову, пытаясь погасить всю ту боль, что испытал сам, и ту, что причинил людям. Я ставил себя на место каждого из них и чувствовал то, что могли чувствовать они.
Я просидел минут десять, но мне показалось, что несколько часов. Я прокручивал вчерашние сцены снова и снова, переживал, корил себя, жалел ребят, которых обидел, и себя – за убитую мечту быть с Лидой.
Потом собрался и привел мысли в порядок.
Вспомнил свою жизнь до встречи с Лехой. Вспомнил жизнь, к которой стремлюсь.
И успокоился.
Я начал с зарядки. Немного побаливали мышцы, успехов в подтягивании и отжиманиях не было. Зато в беге я одолел почти на круг больше, чем вчера.
С удовольствием принял контрастный душ. Обошелся без завтрака – аппетита не было, ограничился кофе.
До выхода оставалось еще минут пятнадцать, я двинулся на балкон подышать свежим утренним воздухом.
Подумал, что когда осилю двадцать подтягиваний и тридцать отжиманий, то смогу смело идти в тренажерный зал без страха опозориться. Скорее бы!
Вообще разум словно включил какие-то защитные механизмы, и вся вчерашняя боль и страдание из-за Лиды начисто растворились в боевых планах на жизнь, в частности на сегодня.
К черту шалаву Лиду с ее любовниками и ухажерами! К черту вечно ноющих жирных неудачников Гараяна с Семеновым! К черту Леху с его «мудрыми» советами! Буду жить своим умом!
Меня охватила жажда жизни. Было очень горько за потерянное время – я ничему не учился, никак не развивался, занимался ерундой! Столько времени убил ни на что! Обрюзг, обзавелся мягким выпирающим животом, было недалеко и до зеркальной болезни. Ни друзей, ни девушки или жены. Я сходил с ума, понимая, что если прямо сейчас заведу ребенка, то, когда он окончит школу, мне будет под полсотни! Я запустил дом – квартиру, купленную мне родителями на те сбережения, что они копили всю жизнь: обшарпанные обои, затертый скрипучий паркет, заржавевшие краны…
На что я убил свою жизнь?
– Сука! – заревел я белугой с балкона.
Испуганное воронье слетело с крыши и, каркая, осмеяло мое потерянное время.
Глава 15
Быть мужиком
Последние лет пять я отмечал свой день рождения в каком-нибудь недорогом кафе, приглашая тех, кого на тот момент считал друзьями. Небольшой стол на пять-шесть человек.
