Виктория Токарева - Сволочей тоже жалко (сборник)
Телефонная трель звучит долго и настойчиво. Лиля торопливо отпирает дверь и вбегает в квартиру, чтобы успеть на звонок. Не успела. Взяла трубку, послушала. Положила ее на место.
– Это Борисов, – огорчилась она.
– А зачем он звонит? – спросила Азиза.
– Как зачем? Чтобы услышать мой голос. А я бы услышала его голос.
– И все?
– И все. Но я с этими колесами не успеваю сготовить ему обед. А он вчерашнее не ест.
– Давай я сделаю плов, – предложила Азиза.
Прошли на кухню.
– Вот рис, вот мясо, вот морковь, вот лук. – Лиля выкладывает продукты. – Я сейчас бегу в театр.
– А как же колесо?
– Позвони и попроси, чтобы он сам приехал за своим колесом. Я не успеваю. Вот телефон.
– Ну это уже свинство с нашей стороны. Он может не согласиться.
– О! Как это ужасно, что я некрасива. Как ужасно.
– Ты очень обаятельна, – возразила Азиза. – А обаяние – это главное, потому что обаяние – свойство личности.
– Да не я… Соня из «Дяди Вани». Я так скучаю по ней. Я сама себе ее играю. Но актер не может играть себе. Ему нужен зритель.
– А хочешь, сыграй мне. Я буду зритель.
– Один зритель – это мало. Но все же лучше, чем никого. Скажи: «Дитя мое, как мне тяжело»…
– Дитя мое, как мне тяжело, – повторила Азиза.
– Не так. Ты говоришь формально. Еще раз.
– Дитя мое, как мне тяжело! – серьезно, прочувствованно сказала Азиза так, будто это были ее слова и ее состояние. – О! Если б ты знала, как мне тяжело!..
– Что же делать, надо жить! – страстно проговорила Соня-Лиля. – Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров. Будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба. Будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем! Мы отдохнем! Я верую, я верую…
Азиза плачет.
– Бедный, бедный дядя Ваня! Ты плачешь…
Лиля и Азиза обнимаются. Плачут обе.
– Я верую, – повторяет Лиля, как клятву. – Я побегу!
Азиза одна в квартире нарезает морковь соломкой.
Звонит телефон. Азиза снимает трубку.
– Да, да… Я вас узнала. Простите, вы не могли бы приехать за своим колесом? У нас не получается.
Голос Андрея:
– Говорите адрес.
– Вам не сложно?
– Мне все равно…
Плов почти готов. Азиза накрывает казан крышкой, обкладывает полотенцем.
Звонок в дверь.
Азиза открывает.
Андрей входит, снимает обувь. Проходит в комнату.
– Вы извините нас…
Андрей молчит.
– Вы сердитесь? – проверяет Азиза.
– Да мне все равно.
– Как это?
Андрей не отвечает.
– Хотите есть?
– Не знаю. Нет, наверное.
– Как это не знаете?
– Мне все равно.
– Странно. Чувство голода – объективная реальность. Мозг посылает сигналы в желудок.
– Мне есть не хочется и жить не хочется. Я ничего не хочу.
– Это называется депрессия, – говорит Азиза. – Чтобы с ней справиться, надо определить причину.
Азиза кладет на тарелку плов. Андрей безучастно ест.
– Может, что-то случилось?
– У меня невеста вышла замуж за моего друга. Двойное предательство.
– Неприятно, – согласилась Азиза.
– Я хотел уйти в монастырь, но передумал.
– Вы ведь не узбек?
– Я русский. Моя семья во время войны была эвакуирована в Узбекистан. Они здесь прижились и остались. Потом я родился.
– А невеста русская?
– Узбечка. Но сейчас узбечки не те, что были. Эмансипировались. Я ее берег, пальцем боялся тронуть. Получается, берег для друга.
– Не надо идти в монастырь, – сказала Азиза.
– А что делать?
– Ничего. Живите дальше. Это будет другая жизнь, но вы найдете в ней свою нишу.
Андрей думает. Вдруг бросает вилку на стол.
– У меня к вам просьба. Обещайте, что скажете «да».
– Какая просьба? – растерялась Азиза.
– Нет, сначала пообещайте.
– Я постараюсь.
– Да?
– Да.
– Они пригласили меня на свадьбу. Представляете? Делают вид, что ничего не произошло. Значит, я тоже должен сделать вид, что ничего не произошло. Если я не пойду, значит, я обиделся. Переживаю. А если приду и сяду, значит, плевать я хотел. Пусть затрахаются в блин.
– А в чем просьба? – не поняла Азиза.
– Пойдемте со мной. Мы сядем рядом, и я буду за вами ухаживать. Вы красивая. Она подавится от злости.
– Я старше вас, это заметно. Я могу быть только в роли вашей тетушки.
– Подруга может быть старше. Даже лучше. Значит, не телка-дурочка, а зрелая умная женщина. Я вас очень прошу… Вы же обещали.
Азиза молчит.
– Это ненадолго, – умоляет Андрей. – Мне главное – появиться. Мы посидим сорок минут и уйдем. Подарите мне сорок минут. Подарите мне мою гордость.
– А что подумают обо мне гости?
– В каком смысле? – не понял Андрей.
– У вас грязная голова. Пуговица болтается. Что это за подруга, у которой парень, как детдомовец?
Андрей в ванной. Азиза моет ему голову, поливая из душа. Заворачивает в полотенце.
Они вдвоем в комнате.
Азиза закрепляет пуговицу на его рубашке.
Андрей стоит без рубашки. У него прекрасное, тренированное, молодое тело.
Азиза берет фен, начинает сушить его волосы. Потом расчесывает на свой манер.
Андрей стоит как молодой бог. Азиза невольно им любуется.
Свадьба в «стекляшке». Это дешевое городское кафе. Столы составлены буквой «п», ломятся от национальной еды. Разнообразие красок: зеленое, оранжевое, фиолетовое.
Гости – смешанные: русские, узбеки – интернационал.
Невеста – восточная красавица, рядом с женихом – толстым коротышкой.
Азиза и Андрей входят и садятся на свободные стулья. На них все смотрят с любопытством. У невесты глаза выкатываются на лоб.
Маленький оркестр наяривает свою музыку. Разбитной ведущий выкрикивает пожелания и поздравления. Азиза наклоняется к Андрею, тихо говорит:
– Жених никуда не годится. Вы лучше.
– У него калым больше.
– Подумаешь, калым. Деньги всегда можно заработать.
Подошел отец невесты, проговорил нагнувшись:
– Кушайте, дорогие гости…
Потом он сделал несколько шагов вдоль стола и повторил, нагнувшись:
– Кушайте, дорогие гости…
– Это что, обычай? – удивилась Азиза.
– Это осталось с голодных времен, – объяснил Андрей. – Люди сидели за бедным столом и боялись взять кусок. Сейчас эти времена ушли, а обычай остался.
К Азизе подскочил ведущий и пригласил ее на танец. Получилась показательная пара.
Большинство гостей побросали еду и присоединились к танцующим.
Невеста старалась не смотреть на Андрея, но то и дело бросала в его сторону пронзительные взгляды.
Андрей прошел к музыкантам, взял гитару у гитариста и запел. Голос – серебро.
Публика захлопала.
Быстрый танец сменился на медленный. Азиза хотела сесть на свое место, но ее перехватил папаша невесты. Пришлось танцевать с ним национальный танец. Азиза легко справилась с задачей. Это было несложно. Танцевали только руки.
Далее к Азизе подскочил какой-то жизнерадостный русский, обхватил за талию, повел в танце, делая заковыристые па.
Андрей передал гитару гитаристу, подошел к Азизе и вырвал ее из рук партнера. Обнял. Они пошли в медленном чувственном танце.
– Вы со мной пришли и со мной уйдете, – строго сказал Андрей.
– У вас потрясающий голос. Вам надо учиться, – сказала Азиза.
– Зачем учиться, если я уже пою… Чего мне не хватает? Сольфеджио?
Они танцевали лицо в лицо.
Невеста смотрела и наливалась злобой.
Ей приходилось вставать под крики «Горько!» и целовать круглый рот жениха. В конце концов она не выдержала, выскочила из-за стола, подлетела к танцующей паре и изо всех сил ударила Азизу кулаком в нос, как в бубен.
Хлынула кровь.
Андрей стал оттаскивать разъяренную невесту. Азиза кинулась к выходу.
Гости замерли в немой сцене.
Азиза выбежала на улицу. Андрей – за ней. Он снял галстук и стал вытирать галстуком ее лицо.
Кто-то вынес им бутылку минеральной воды.
Азиза стала умываться.
– Мы победили! – произнесла она.
– Да! – подтвердил Андрей. – Свадьба испорчена. Теперь они ее никогда не забудут.
Комната Лили.
Азиза смотрит на себя в зеркало. Вокруг глаза расплылся синяк.
– Я как алкашка, – сказала Азиза. – Как я буду лекцию читать? Скажут: «Ее избил мужик».
– Ну и что? – спросил Андрей. – А ученые что, не люди? Их что, и бить нельзя?
– Что же теперь делать?
– Надо приложить медяк, – сказал Андрей.
– Лучше спиртовой компресс.
Андрей достает из кармана медную монету. Держит на скуле. Потом проверяет. Синяк наливается синим цветом. Андрей долго смотрит ей в лицо. Не выдерживает, целует. Азиза закидывает руки ему на шею.
