Владимир Земша - На переломе эпох. Том 2

– А в шестьдесят восьмом, когда ваши войска сюда вошли, такой приказ родился?

Тимофеев остановился. Сел на холодную скамейку. Поёжился. Темнело. Включились редкие фонари. Безлюдно.

– Тогда наши лишь защищались, защищая законную власть в вашей стране от контры! Кстати, здесь были армии пяти государств: ГДР, Венгрии, Польши, Болгарии, вроде, ну и СССР, конечно. Но бочку вы катите за 68-й только на СССР! Причём конкретно на русских!

Тимофееву вспомнилась известная песня тех лет:

В тумане звезд уходит самолетНа новую предписанную базу,А нас туда солдатский долг зовет,Десант на Запад брошен по приказу.А ты висишь меж парашютных строп,Внизу огни восставшей Братиславы,И медленно садятся на песокРебята из Сибири и Урала.Как хорошо, что можно не смотреть,Что пишут эти гады на заборах,Ах, если б можно было бы стереть,Колонной танков всю собачью свору.А из окна по спинам автомат,И кровь течет по синему берету,Свинцовый дождь стучит по мостовой,И одного парнишки с нами нету.Ну что ж, ребята, что ещё нам ждать?Взять автомат, гранату и в атаку,..Но был приказ огонь не открывать,Ведь мы для них советские солдаты……в тумане звезд уходит самолетНа новую предписанную базу,А нас туда солдатский долг зовет,Десант на запад брошен по приказу…

Они смотрели друг на друга исподлобья. Представители двух братских народов, расходившихся сегодня как в море корабли в разные стороны под воздействием «ветра перемен»! Можно сказать, «классовая борьба» разразилась между ними. Тимофеев вспомнил училищные споры по вопросу «классовости в любви». Да! Он был всё же прав тогда! Был он, к сожалению, прав, чёрт его побери! И всё же, как бы он хотел сегодня быть неправым!

– Ещё говорят, что это очень несправедливо, что огромное количество природных ресурсов, полезных ископаемых и территории досталось СССР. Что в современном мире все люди планеты имеют право пользоваться ресурсами планеты.

– Во как! Я уже что-то подобное слышал в речах Наполеона и Гитлера!

– Это тут совсем ни при чём!

– Ни при чём говоришь? А тебе не приходило в ум, что большая часть богатых ресурсами территорий СССР, России, большую часть года находится под снегом? Жить-то там ни один европеец бы не возжелал. Сами-то вон, где потеплее устроились! А про Россию, вечно, типа, не заселённая территория! Вон, в Финляндии тоже почти все финны живут в Хельсинки! И никто не трындит на предмет того, что нужно прийти их территории освоить! А вот ещё ответь, сколько урожаев в той же Италии собирают?

– Не вэм, – пожала плечами Зденка.

– Зато я хорошо знаю! По четыре – минимум, а мож и того больше, не помню точно! А в России один раз в год и то, если повезёт, не засушит, не зальёт и не погорит всё к чёртовой матери! – лейтенант хлопнул несильно ладонью по столу. Здена вздрогнула. Лейтенант разошёлся не на шутку.

– Должна же быть хоть какая-то компенсация нашему народу за всё за это! Мы же на чужие моря и пальмы не покушаемся, типа это достояние всех людей планеты. А то давай, щас прикатим в ваши Татры на танках, скажем, а чё, это принадлежит всем людям, а значит и нам! Что вы, словаки, скажете?

– А вы здесь и так на танках! Влад, тебе не кажется, что ты слишком разошёлся. Мне надоела политика, – Зденка отвернулась…

Юношеская неутомимая сердечная страсть к этой черноволосой девушке с потугами выталкивала прочь наружу весь этот «идеологический антагонизм», со скрипом заставляя искать компромиссы примирения. Здена была настроена аналогично…

С битый час они молчали.

Но всё, наконец Здена заговорила первая.

– Да, всё так сложно. Весь мир – это сплошные противоположности и противоречия. Главное, что везде есть хорошие люди. Как ты, например, – Здена всё же решила сворачивать этот бестолковый разговор, который она вести, собственно, и не желала. Тимофеев ответил с грустью в голосе.

– В каждом из нас есть противоположности: и добро, и зло, только хорошего должно быть больше. Пусть мы все разные. Имеем разные тела, привычки и желания. Разное мировоззрение. Но все мы имеем одинаковые ценности: жить, любить и быть любимыми, творить то, за что тебя оценят в твоём обществе. Здена! Если в нас стрелять не начнут, то и мы не начнём. Ответь мне и ты. Ты что, собираешься с оружием идти на меня?

– Моё оружие – это моя любовь! – демонстрируя этим, что их совершенно бестолковая политическая полемика давно уже зашла в тупик, изжив себя.

Здена обняла Влада, который всё ещё продолжал кипеть как чайник. Но влажные нежные поцелуи девушки скоро заставили его позабыть обо всём, и он прижал её к себе. Страсть завладела ими. Страсть запретной любви вопреки всему. И они снова улетели, словно в пропасть, в мир любовных утех…

3.5 (89.03.15) Элеонора

В середине марта в Будапеште начались демонстрации, участники которых выдвинули требование установить демократию и национальную независимость страны. Под демократией понималось лишение коммунистов монополии на власть, а под независимостью – выход страны из Варшавского договора о дружбе и взаимопомощи.

Венгерские события здесь, в полку Ружомберка, мало кого беспокоили. Офицерское большинство, занятое боевой подготовкой, да казарменной рутиной с личным составом, мало интересовалось политической обстановкой, считая всё происходящее вокруг – зловредными происками ненавистных замполитов и политической пропагандой КПСС. Большинство офицеров также было под властью мятежного «духа перемен». Главным животрепещущим вопросом для них оставался один – «попросят ли наши войска вон». Сегодня там, у венгров, а завтра здесь, в ЧССР!?

– Свято место пусто не бывает, уйдём мы, придут другие, – любил повторять в таких случаях замполит полка майор Чернышев, нервно вытирая красный лоб платком…

(Что ж, обычно за всеми народными волнениями стоят властолюбцы. Ведь в любом обществе есть всегда оппозиционные течения. Воздействуй на них, пропагандируй их, давай им свою «пищу» и рано или поздно они начнут ломать нужную тебе «стену». Это и называется в современном обществе демократией. Система, разрушающая все основы структуры неугодной власти. Т. к. должна быть только одна власть – власть денег. Их власть. Поэтому все прочие ценности должны рухнуть! Все ограничения, кроме власти денег, люди должны отметать. Причём это очень легко культивировать в сознании людей. И ни одна власть не сможет эффективно этому противостоять. Оставалось лишь ждать, когда случится неизбежное. Мало кто уже сомневался в том, что «старый мир» будет вскоре разрушен «до основания». Многих это даже радовало, давая ожидание так назревших перемен. Других это огорчало, словно выбивало платформу из-под ног. Каждому своё! Что ж, каждому своё!)

Вечерело. Офицеры возвращались в общагу.

– Майер, ты слышал, говорят, в наш блок в соседнюю комнату Быстрицкую поселили! – возбуждённо воскликнул Тимофеев.

– А кто это? – удивился тот.

– Ты чё! Тундра! Это же сама Элеонора Быстрицкая!

Майер продолжал хлопать глазами.

– Да это актриса, которая в «Тихом Доне» Аксинью играла, – Тимофеев чуть ли не присел.

– А-а-а-а! – дошло до Майера. – Ну, ничего себе!

– Ну, ты и жираф-ф-ф! – Тимофеев развёл руками. – Дошло. Наконец-то!

– А чё она тут делает?

– А я почём знаю. Вроде, в полк выступать приехала. Ну, соседи наши в отпуске, её туда и подселили пока.

– Чудеса-а-а, ёшкин кот!

Вскоре из санузла, который соединял собой обе комнаты, являясь для них общим, донёсся стук в дверь.

– Молодые люди, к вам можно?

К такому повороту офицеры были явно не готовы…

– Мо-о-о-жно, – опешили оба.

Дверь приоткрылась. Женщина в возрасте робко просунулась и так, совершенно по-простецки, спросила.

– А можно вас, молодые люди, попросить. Мне полотенце нужно. Мне нечем вытереться.

– Да конечно! – офицеры метнулись и, вытряся из коменданта общаги полотенце, торжественно вручили его гостье. – Если что-то ещё будет нужно, так мы мигом вам организуем! Вы спрашивайте, не стесняйтесь.

– Спасибо, – кротко ответила женщина и исчезла.

– Ну, офигеть! – лейтенанты смотрели один на другого.

– А вообще, вот бы к нам лучше приехала, например, Тина Тернер! – мечтательно произнёс Майер.

– Ага! Со своим «идейно-вредным» репертуаром! – усмехнулся Тимофеев.

– А я не понимаю, почему она запрещена, ещё понятно, за что Киссы там или Чингисхан, а вот её за что?

– Дурдом, конечно, но она в «запретных списках» за пропаганду секса!

– Да полный дурдом! Нужно это в срочном порядке «перестроить»!

– На-а-до. А может, и нет. Всё это может как чертик из табакерки выскочить, назад потом не спрячешь!