Александр Самойленко - Долгий путь домой

– Что, взял? – спросил Клычов, прохода мимо. Женщина в ужасе отпрянула от него. В школьном вестибюле он прислушался и пошел на звук шагов директора. В школе не было ни души, только топающий директор и неслышно идущий вслед за ним Клычов. Он поднялся на второй этаж, в середине коридора в открытой двери мелькнула спина директора. В его приемной Клычов постоял немного, прислушиваясь. Услышав, что директор сел в свое кресло, Клычов шагнул в кабинет, натянув на лицо радостную улыбку.

– Приветствую вас, коллега!

Директор как раз вытаскивал из конверта купюры. Увидев прущего на него через кабинет хромого, очкастого, в жёваной кепчонке мужика, он вздрогнул, бросил конверт под стол. Сдавленно просипел:

– Простите, не припомню…

– Мы с вами коллеги, я из соседней области, завуч средней школы, историк, Юрий Сергеевич Брунько, можно просто Юра! – выдал длинной пулеметной очередью Клычов, сел по-свойски – коллеги же! – и опять нажал на гашетку, не давая директору опомниться. – Узнали о вашей идее педагогического театра одного актера! Театрально-психологическая увертюра к уроку истории! Вы новатор в педагогике! Это ноу-хау!

Директор расслабился, откинулся на спинку кресла, продолжая прижимать подошвой к полу конверт. Пошутил, но не без гордости:

– Да-а, пошла слава по Руси великой!

– Еще как пошла! – льстиво продолжил вдохновлять директора Клычов. – Я по обмену опытом, мы бы хотели подхватить ваше… – тут Клычов запнулся, не зная, как назвать всю эту чертовщину с превращением укравшего два миллиона евро в классиков марксизма-ленинизма, но быстро нашелся: – Ваше изобретение! Вы не могли бы дать нам координаты этого мастера, мы бы его подключили к нашей работе.

– Это мой эксклюзив! – ревностно сказал директор.

– Мы не будем вам мешать. Будьте так любезны, сведите с этим мастером, а? Мы готовы заплатить за услугу… – Клычов без обиняков достал портмоне, вынул две пятитысячных купюры и положил их перед директором. – Эксклюзив стоит денег. Понятное дело…

Директору стало совсем хорошо, на полу под башмаком лежали тридцать тысяч, на столе десять тысяч, а день только начинался!

– Запишите номер… Записали? Диктую проверочно. Сошлитесь на меня, скажете, что звоните по моей рекомендации, но – условие, он может сотрудничать с вами только в свободное от нас время!

– Договорились! – Клычов встал, потеряв всякий интерес к директору. На пороге полуобернулся, многозначительно сказал:

– Я, если что, еще загляну…

Он, воодушевленный, вышел из школы. Тут же, на ступенях, развернул бумажку, которую цепко держал в руке, внимательно посмотрел на записанный номер. Его подмывало сейчас же позвонить этому козлу, он даже начал набирать номер, но остановил себя. Надо было продумать, как вести себя, что предпринять, если тот сразу согласится на встречу…

Лядов приехал в офис в начале десятого, чем насторожил секретаршу. Она испуганно глянула на шефа, осторожно напомнила:

– Матвей Алексеевич, у вас же в девять тридцать депутатская комиссия!

Лядов отмахнулся, быстро прошел в кабинет, закрыл за собой дверь. Секретарша в тревоге, но и сгорая от женского любопытства, проскакала на цырлах к двери, прижалась к ней ухом. Услышала клацанье замка – Лядов открыл свой личный сейф и через минуту – замок опять клацнул – закрыл его. Лицо секретарши приняло озадаченное выражение, на вверенной ей территории происходило нечто из ряда вон выходящее, но – что?! Опасаясь, что шеф сейчас выйдет (может он заехал, чтобы взять нечто в своем офисе), она также на цырлах проскакала к своему креслу. И – вздрогнула всем телом – селектор громко скомандовал: «Зайди!» Готовая с утра пораньше к любому повороту событий, она расстегнула на кофточке две верхних пуговички и вошла в кабинет… Лядов сидел за столом, вперившись в одинокий лист бумаги, на котором секретарша молниеносным взглядом увидела одну прерывистую строчку, это были фамилии. Растёгнутых пуговичек он не заметил, Лядов смотрел на фамилии и перед его глазами стоял тот момент встречи с губернатором, когда ноль первый дал ему лист бумаги с четырьмя фамилиями руководителей силовых структур региона. Секретарша стояла перед ним, готовая к любым действиям. Избавившись от наваждения, Лядов поднял на нее глаза.

– Позвони Ройзману и пошли за ним машину, пусть приедет немедленно!

С того самого момента, когда в квартире Ройзмана зазвонил телефон, и жена Сима сказала ему, что его срочно вызывает Лядов, Ефим Моисеевич вел себя так, будто с его семьей и с ним лично происходила катастрофа, и он ничем не мог помочь ни своей Симе, ни двум дочерям, Бэлочке и Розочке.

Директор историко-краеведческого музея и ответсекретарь созданного Лядовым общественного дворянского собрания вылетел из подъезда своей хрущевской пятиэтажки так, будто его вытолкали взашей. И замер, ошеломленный, перед угольночерным, посверкивающим как глыба антрацита на солнце, огромным джипом. Опасаясь прикоснуться к его дверце, Ройзман начал тянуть время, достал из кармана галстук и сунул в него голову, как в петлю. Водитель открыл ему дверцу, насмешливо наблюдая, как этот человечек неловко влезает в необъятное чрево салона.

Из джипа Ройзман вывалился также неловко, засеменил к офису Лядова, по коридору и вовсе побежал мелкими шажками. Секретарша указала ему глазами на дверь, мол, ладно уж, входи, коли позвали, чудо в перьях! Ройзман вошел в кабинет, двигаясь, будто по тонкому льду. Увидев самого Лядова собственной персоной, воссиял, поспешил к нему, поднимая на ходу руку для рукопожатия. Лядов властным жестом пресек этот всплеск подобострастного восторга – молча указал пальцем на стул напротив себя, и в размышлении – как построить разговор – принялся изучающе разглядывать большого специалиста по платному восстановлению родословных сиятельных особ. Обозрев затасканную одежонку Ройзмана и его лицо, на котором было написано, что этот, как его, Ефим Моисеевич, готов броситься ради него на любую амбразуру, Лядов решил начать с гонорара. Достал из ящика и протянул ему купюру в пятьсот евро.

– Чего ты ходишь как… – Лядов брезгливо поморщился. – На вот, оденься поприличнее, ты теперь со мной работаешь, к тебе серьезные люди пойдут, надо соответствовать! – Лядов показал на себя, одетого немыслимо шикарно для директора краеведческого музея.

– Извините, Матвей Алексеевич, не успел надеть парадное, – соврал Ефим Моисеевич и сделал неуловимо стремительное движение кистью руки – Лядов подивился сноровке, с которой Ройзман смахнул со стола купюру, сунул её во внутренний карман пиджака и опять уставился на Лядова, всем своим видом спрашивая: «чего изволите?»

– Ладно, это мелочи. Есть тема… – Лядов подал Ройзману лист бумаги, бросил перед ним на стол ручку. – Пиши… Новиков, Зарембо, Моисеенко. Написал?

Ройзман кивнул, почтительно вернул ручку, склонив голову на бок, оценивающе посмотрел поверх очков на фамилии.

– Я могу спросить, кто эти уважаемые люди?

– Какая тебе разница? Это не твой вопрос! – оборвал его Лядов. – Ты мне вот что скажи… Ты можешь составить родословную этих людей с негативным уклоном?

Ефим Моисеевич еще раз глянул на фамилии, задумчиво поскреб ногтями щеку и презрительно фыркнул.

– Это элементарно.

– Вот и хорошо! – Лядов опять открыл ящик стола, достал из него и положил перед мастером родословных стопку евро.

– Здесь четыре тысячи, по тысяче за фамилию. Мне нужны не просто их родословные, на каждого нужен генеалогический компромат. Убойный. Просёк?

– Прекрасный термин! – восхищенно воскликнул Ефим Моисеевич, кося глазом на стопку купюр. – Это просто научная формула! – и деликатно указал пальцем на деньги. – Разрешите взять?

– Бери-бери, это твое, – Лядов пальцем толкнул деньги поближе к Ройзману. – Отработаешь?

– О-о, для вас с удовольствием! – Ефим Моисеевич также молниеносно отправил деньги в карман. – Сколько вы даете мне времени?

– Сутки на фамилию хватит?

– Это даже много! – Ройзман был полон энтузиазма.

– Значит, через четыре дня должен быть результат, – Лядов глянул в календарь. – Сегодня двадцать пятое, двадцать девятого жду. Каждого на отдельном листе. В одном экземпляре! Только мне! И никому ни слова! Сделаешь – позвони.

– Я всё понял. Я сделаю! – горячо поклялся Ройзман и решил тотчас вдохновить Матвея Алексеевича. – По Новикову уже сейчас могу сказать, что эта фамилия чаще других встречается в преступном мире. Новиковы отбывают наказание за убийства, грабежи, воровство…

Глаза у Лядова вылезли на лоб.

– А ты откуда это знаешь?!

– Это утверждает эксперт по управлению персоналом Борис Хигир, у него по ряду фамилий есть убедительная криминальная статистика, – скромно ответил Ефим Моисеевич. – Если от нее пойти по времени назад, может быть хороший, как вы выразились, генеалогический компромат…