Владимир Фомичев - Человек и история. Книга четвертая. Москва коммунальная предолимпийская
Как-то Ларин позвонил мне: зайди, дело есть. Он спросил меня:
– Ты павильон «Солнечный» знаешь?
– Если стекло, металл – то знаю.
– Тут дело вот в чём. Этот павильон сделали итальянцы – он понадобился им для проведения ярмарки или выставки. После чего они посчитали, что разбирать его и вывозить обратно в Италию нет никакого смысла, а попросту – невыгодно. Эти придурки из администрации стадиона очень даже обрадовались такой халяве, посчитав итальянцев за дураков. Надо же! Такое бросать бесплатно! Скорее всего, итальянцы тоже радовались, что с них не взяли ни копейки за утилизацию брошенного ими. Так что обе стороны остались очень довольны друг другом. Прошли годы, прежде чем администрация стадиона поняла, в чём тут дело. Использовать этот павильон было некому, его обходили стороной, однако этим итальянским «бельмом» было занято очень дорогое место стадиона. Но вот появился начальник ОКСа Ларин, и администрация стадиона дружно накатила эту проблему на него.
– Ну сделай что-нибудь, ну убери его куда-нибудь, у нас даже денег нет на его утилизацию!
Ларин сам был из областных, так что в области у него было немало друзей и знакомых. Тем более они и сами к нему на стадион наведывались – раздобыть дефицитных билетов на всевозможные мероприятия. А так как Ларин был не без царя в голове, тем более что имел такое задание – убрать павильон «Солнечный», – то он и разрулил эту проблему. Как-то он привёл начальника Управления механизации какого-то района Подмосковья в павильон «Солнечный» со стороны. Даже изнутри вид этого павильона впечатлял. Лучи послеполуденного солнца ярко играли в стеклянных переплётах окон, он был похож на большой аквариум, скорее даже на океанариум, только совершенно пустой.
– Как тебе такой гараж? Особенно для автокранов и высокогабаритной техники? – громко спросил Ларин, а эхо ещё более усилило его вопрос. Начальник Управления механизации зачарованно оглядывался на такую красоту, потом обернулся к Ларину:
– Ты что это – пошутил?
– Да, нет, вполне серьёзно. Если хочешь, то я организую.
– Но ты за него заломишь, наверно, такую цену…
Но Ларин его остановил:
– Ты мне сперва скажи: берёшь или нет? А о цене потом будем договариваться.
Начальник Управления механизации ещё раз оглянулся, но теперь по-деловому, по-хозяйски. Он представил, как это сокровище, такое сверкающее, украсит его управление и вызовет огромную зависть в других управлениях механизации.
– Беру!
Вот так решилась судьба павильона «Солнечный» в Лужниках.
Когда Ларин рассказал всё это мне, то это оказалось лишь прелюдией или предисловием к дальнейшему развитию ситуации.
– Теперь этот «Солнечный» павильон нужно грамотно демонтировать, – продолжил Ларин. – Людей на эту работу в Управлении механизации нет, они или все заняты на своих работах, или своими кувалдами здесь так всё раскурочат, что потом ничего не соберёшь. Поэтому решение этой проблемы я взял на себя. Ты же собрал часть людей на участок. Поговори с ними. Работать нужно будет в неурочное время. Оплата будет аккордная, договорная. Думаю, если всё пойдёт нормально, то за месяц вы справитесь с этой работой. Я тут вот прикинул, – и Ларин назвал сумму оплаты за демонтаж павильона. – Какая понадобится техника – будет у вас тотчас же.
– Людей мне давай сразу, чтобы я мог их оформить в Управление механизации.
Я взял у него лист бумаги и без затруднения написал пять фамилий, включив в эту бригаду и самого себя. После этого я пошептался с намеченными мной ребятами. Те, услышав сумму денег, которые просятся в их карман, даже немножко ошалели.
– Да я таких денег даже во сне в руках не держал! – сказал Саша Ожерельев, поигрывая своими борцовскими мышцами, и после работы мы все дружно двинулись к павильону, чтобы осмотреть его и с завтрашнего дня начать работу. Наметили, какая техника нужна нам будет с самого начала. Высота оказалась около двадцати метров, и если начать работу с демонтажа остекления, то нужна будет вышка, чтобы поднимать на такую высоту двух монтажников. Об этом было сообщено Ларину, и когда на другой день мы пришли к павильону, там уже стояла нужная нам вышка.
– Что ж – вперёд и с песнями!
Двое ребят забрались в корзину вышки. Машинист поднял их на нужную высоту. Ребята сняли крепежи со стекла четырехмиллиметровой толщины и, поддерживая с двух сторон, медленно опустили вниз. Троим оставшимся внизу первоначально делать было нечего; стекло удобнее было брать двоим, а третий оставался на подхвате. По пословице – третий лишний. Передав лист стекла, вышка поднималась за следующим, а нижняя пара монтажников относила стекло на положенное место и аккуратно складировала.
Сначала всё шло очень хорошо, но потом, при выемке очередного стекла, причём самого верхнего, лист треснул и развалился на большие и маленькие части. Так что сверху на нижних ребят посыпались очень острые осколки, большие куски стекла, которые, падая сверху, парашютировали. Те еле успели отскочить. Появилось резюме: если такая гильотинка сверху упадёт, то как минимум до середины разрежет, а дальше сам развалишься. Ну, что делать: нанялся – продался, продолжали работать. Всё же после нескольких таких угроз один из нашей бригады не выдержал и по окончании смены заявил, что выходит из бригады: деньги деньгами, а жизнь дороже.
Остальные члены бригады уговаривать его не стали: вольному воля. Оставшись вчетвером, посоветовались и решили пятого не брать, хотя желающих было хоть отбавляй. «Ничего, и вчетвером справимся, а положенные на пятого члена бригады деньги хорошо делятся и на четверых».
Очень быстро настроились на работу – появились чёткость, слаженность, взаимопонимание. Большое внимание уделялось осторожности. Работать на авось сразу отменили, но и труса не праздновали. Чтобы снимать тонкие листы кровли, изготовленные из алюминия (примерно такой толщины лист идёт на изготовление баночек для пива или кока-колы), нужно было ходить на двадцатиметровой высоте без всякой страховки по узеньким направляющим, к которым эти листы были прикреплены и закрывали собой эти направляющие. Так что стоило оступиться – и сорвавшемуся «канатоходцу» не позавидовали бы. Всё же эти тонкие листы были сняты с крыши – точнее сказать, с кровли – и аккуратно сложены внизу. Непросто было демонтировать балки, фермы, прогоны. Сняли и их, аккуратно сложили. Оставалось дело за колоннами, которые были забетонированы в землю. Проконсультировались с начальником Управления механизации, с будущим хозяином павильона. Тот, недолго думая, разрешил срезать колонны на уровне земли:
– А мне и такой высоты хватит.
Закрепляли верх колонны со стрелой подъёмного крана, «сдували» газосваркой подошву колонны и старались вовремя отскочить, так как эта многотонная железяка могла и «лягнуть». Ей-то что, железяке, а вот нам могла помять косточки. Прошло чуть более месяца – и павильона «Солнечный» в Лужниках как не бывало. Остались лишь аккуратно сложенные его составляющие. Приехал начальник Управления механизации со своим штабом, поцокали языками, похвалили за очень аккуратную работу.
Потом прислали огромные платформы, на которые мы всё аккуратно сложили, закрепили, и всё это увезли. Вскоре Ларин на своём «Москвиче» отвёз нас в Управление механизации, а если точнее, то в бухгалтерию, а если совсем конкретно – то к окошечку кассы, где в наши карманы отправились пачки напечатанных разноцветных купюр. Мы всё-таки нашли время, чтобы сходить посмотреть то место, на котором разместились детали павильона. Мы даже невольно вздрогнули от неприглядной картины, которая предстала нашему взору.
То, что мы так аккуратно складировали, бережно упаковали и положили на платформы, теперь было небрежно брошено, перепутано, перемято. «Стоило ли нам так аккуратничать?» – подосадовали мы, глядя на этот хлам. Дело уже близилось к осени, когда Ларин передал нам предложения начальника Управления механизации: а не согласится ли бригада демонтажников превратиться на время в бригаду монтажников, чтобы собрать у них там из павильона гараж?
Я ответил решительным отказом, и на этом тема была закрыта. Краем уха как-то слышал впоследствии, что что-то там в Управлении механизации слепили, а то как же – деньги заплатили!
Работники Центрального стадиона долго гудели, когда узнали о финансовой стороне операции, которую провернул Ларин, причём так быстро и удачно. Особенно это вдохновило генерального директора Центрального стадиона имени Ленина – Никитина, члена райкома партии, депутата райисполкома и вообще очень ответственного работника. Пользуясь своим положением, он провернул очень крупную аферу, но так грубо и неумело, что на него тут же настучали, куда следует. А последовало это, как потом выяснилось, в отдел по борьбе с расхитителями социалистической собственности.
Водили генерального директора стадиона по стадиону следователи и прямо умоляли показать им хотя бы что-нибудь, ну какую-нибудь мелочь, за которую было уплачено такое огромное количество денег. Когда, вконец заезженный допросами, он начинал бормотать, как всё это произошло, как к нему в кабинет однажды явились какие-то цыгане, как предложили ему выполнить какие-то нужные работы, без которых дальнейшее существование стадиона могло оказаться бесперспективным… И ещё много какого-то тумана напустили на бедную головушку Лёвушки.
