Ната Хаммер - Школа. Точка. Ру
Весна, Люций, весна! Ты ощущаешь запах набухших почек сквозь газовый перегар? Раньше все в это время выходили на коммунистический субботник. И всем домом наводили порядок во дворе. Мужики цветники вскапывали. Женщины деревья белили. А потом все садились за доминошный стол и отмечали праздник. Песни пели, на гитаре играли, танцевали. Весело было! За праздником уже дворник убирал, окурки там, бутылки, пакеты. А теперь Федя-Фазиль в одиночку со всем справляется. И жильцы все сидят поодиночке в своих квартирах. Дом-то старый, одни пенсионеры и остались, дети в основном съехали. Люций, не лакай из этого тазика! Я из него окна мою – отравишься ещё продуктами сгорания. Мне хватит своих проблем со здоровьем – сердце что-то барахлит, в поликлинику сходить некогда, а тебя по ветеринарам таскать – тем более. Особенно учитывая расценки на их услуги. Как будто не животных лечат, а небожителей.
Ты рад, что Катя к нам возвращается? Рад? Рад, конечно. И я рада. А знаешь, что к нам в школу Кох собирается вернуться? Ну, физручка… неграмотная, но наглая, помнишь, я про неё рассказывала? Не обломился ей папа Шишкин. Послал он её в забег на дальнюю дистанцию. Так что она сделала? Написала жалобу в Департамент образования, что её вынудили уволиться. Теперь прислали к нам в школу комиссию по трудовым спорам, разбираются. Бедная Маргарита! Как ты думаешь, неужели Кох и вправду хочет вернуться? Бывают же такие люди – плюй в глаза, скажут – Божья роса. У нас весь коллектив в шоке. Вчера собирались, обсуждали, что будем делать, если её вернут. Такое без неё хорошее расписание! Все в субботу отдыхают: и ведущие учителя, и дети. Выспаться можно, за город уехать. Чего она привязалась к нашей школе? Вокруг столько фитнес-клубов – иди, работай инструктором. Там, конечно, впахивать надо и быть любезной с клиентами. А она любезной быть не умеет. Вот и не может найти работу. Если она вернется, Шишкины точно свою Таньку из школы заберут. Это будет большая потеря для школы. Родители Шишкины столько всего сделали! Кто у меня теперь будет председателем родительского комитета? Больше желающих нет. Все делают вид, что заняты по горло. Даже те, кто абсолютно свободен.
Кстати, у Шишкиной день рождения был в субботу. Не забыть завтра организовать поздравление, её же мать подарки для именинников и покупала. Сборники комиксов. Тексты – полный дебилизм, и рисунки дурацкие, жесткие, остроугольные, агрессивные, неприятные для глаза. Если герой – то с гипертрофированными мышцами и квадратной челюстью. Если героиня – то каждая грудь больше головы и губищи, как у верблюда. Но дети фанатеют от этих комиксов, хоть они уже и не дети вовсе, по пятнадцать – шестнадцать лет! Надо позвонить Шишкиной, спросить, какую книжку её дочке лучше подарить: «Доктор Кто», «Люди Икс» или «Кайфоломы»? А может, «Бесобой»? Как тебе, Люций, названьеце? Знаешь, про что? Рассказываю.
Есть некий обтатуированный качок Данила, который борется в Москве с силами зла. Но оказывается, что его татуировки сделаны кровью самого Сатаны. И дьявол берет верх над Данилой. Но там есть дезертир из Ада – младобес Шмыга, он разрывает связь Данилы и Сатаны. Но при этом у Данилы исчезает и сила. И ему всё труднее истреблять московскую нечисть. Нормально?! А потом мы спрашиваем, откуда у детей столько агрессивности. Почему убивают бомжей, травят в парках собак и запинывают до смерти таджикских дворников с метлами в руках. А им привиделось, что это – исчадия ада, и себя они вообразили благородными истребителями вроде Данилы.
Когда эти книжки мне принесли, я их пролистала, ужаснулась, звоню мадам Шишкиной и спрашиваю: «Мария Георгиевна, а чем вы руководствовались в выборе книг?» А она мне говорит: «Таня в классе опрос сделала – какие комиксы самые популярные». А я им пытаюсь образы девятнадцатого века впихнуть Да для них Гриневы и Болконские – малоаппетитная перловая каша по сравнению с этим Бесобоем Данилой, этаким Биг Маком из Макдональдса… А песню из «Кайфоломов» хочешь процитирую? «Империи в песке, они в твоей руке, твердят мне мудрецы: „Душе не дай уйти“». Вот, Люций, даже тебя передернуло! А ведь это они всерьез поют! Просто убиться веником и не жить, – как сказала бы моя баба Дуня.
Нет, конечно, в наше время тоже существовала субкультура каблухи – профтехучилища так обзывали. «Умоляю, ради Бога, тише, голуби целуются на крыше, вот она, сама любовь, ликует, голубок с голубкою воркует». По подъездам пели и подворотням, с гнусавостью в голосе и подвыванием. Меня в молодости просто бесило. Но если разобраться – образ позитивный, хоть и сентиментальный. Рифма полная, лексика эмоционально-окрашенная: «умоляю», «ликует», «воркует», просто шедевр в сравнении с сегодняшними образцами. «У губ твоих конфетных конфетный вкус, твой голос, нежный-нежный рождает грусть». Тьфу, гадость приставучая, один раз пропоешь – и не отвяжется.
Но и то лучше, чем депрессивные образы моего несостоявшегося зятя. Лучше уж конфетный вкус, чем расчлененный труп в мешках с хозяйственным мылом. Правда, Люций? Ты тут меня наслушаешься, самым просвещённым котом во всей округе будешь. На задних лапах только ходить не обучен. Это, конечно, упущение с моей стороны. Но дрессуре ты плохо поддаешься, генетика у тебя помоечная. А против генетики, Люций, не попрёшь!
Саша и Маша
– Алло, Маш, алло! Это ты?
– Я.
– А что у тебя с голосом?
– Надорвала. Вчера весь вечер Ихтиандра выкликала из глубин унитаза.
– Что случилось?
– Траванулась.
– В ресторане?
– А где же ещё?
– Блин. Нескладуха вышла. Говорить можешь?
– Могу.
– Что делать-то будем?
– С чем?
– С мамками.
– А что с ними делать? Не изувечили друг друга, и ладно.
– Моя требует, чтобы я отвез её на томографию. Говорит, голова кружится и болит. Если, говорит, обнаружат сотрясение, подам в суд. Не отвезёшь, говорит, вызову «Скорую».
– Сильный ход!
– Сам в шоке.
– Ну, свози. Я не думаю, что щёткой для волос можно произвести сотрясение мозга.
– Маш, у неё кожа рассечена и гематома на макушке.
– О, Боже! Это можно как-то без суда уладить?
– Требует публичных извинений.
– Публичных – это как? Через газету?
– Нет, публичных – это в присутствии всей семьи.
– Включая девчонок?
– В первую очередь.
– Боюсь, мама предпочтет слечь с инфарктом. И потом, твоя мать первая начала. Танька подтвердит.
– Слушай, давай не будем впутывать в разборки детей.
– Давай. Я сейчас наберу «скорую», сообщу маме новость, и к моменту приезда врачей наличие сердечного приступа гарантирую. Можешь сообщить своей матери, что это уже произошло. И тогда посмотрим, кто кого засудит.
– Знаешь, я сам хотел предложить этот вариант.
– Значит, мы думаем на одной волне.
– А я всё-таки тогда свожу свою в травмпункт, вдруг действительно сотрясение.
– Конечно. Череп уже не молодой. И мозги тоже.
– Маш, не переходи грань.
– А что я такого сказала? Ей уже шестьдесят пять, вряд ли какой-нибудь её орган можно назвать молодым.
– Маш, а потом можно я уже вернусь домой? Она меня так допекла, на стенку лезу.
– Не получится.
– Почему?
– Потому что здесь пока мои родители. И даже если маму переместят в больницу, папа останется.
– Я согласен на папу.
– Зато я не готова вас совмещать. Да и ты должен родительницу мониторить. Вдруг ей в голову ещё какая-нибудь светлая идея взбредёт.
– Ладно, я понял. Как там девчонки?
– В смешанных чувствах, но в целом довольны. Праздник, конечно, получился классный. Спасибо тебе.
– За что? Это же мои дочери! Ведь мои, правда?
– У тебя есть сомнения?
– Нет… нет, конечно.
– А то, может быть, всё-таки провести генетическую экспертизу? И ты убедишься, и у твоей матери сомнения порушим.
– Не порушишь. Она у меня нерушимая. Скажет, что экспертиза была поддельная. Или другую тему придумает.
– По части придумывания тем ей нет равных. Зря она в инженеры пошла. Ей бы в сценаристы – обогатилась бы на мелодрамах.
– Маш…
– Ладно, молчу.
– Маш, а давай мы с тобой вдвоём куда-нибудь махнём на майские. Возьму отпуск на недельку и куда-нибудь в тепло…
– С ума сошел? У родителей – раздрай, у детей впереди – экзамены…
– Маш, ты что – серьезно относишься к ГИА? Это же не экзамены, а так – ворон пугают.
– А у нас Танька как раз та ворона и есть, что любого экзаменационного куста боится.
– Но у неё вроде учёба выправилась. Хвасталась мне, что закончила третью четверть без троек.
– Саш, ей ставят четвёрки из сочувствия. А результаты экзаменов проверяет машина. У неё нет чувства сострадания.
– Хорошо. Ну, давай хоть на три дня. В Париж, например.
– С девчонками?
– Ну, давай с девчонками.
– Они бы нам не простили, если бы мы поехали без них.
– Только не заставляй их читать «Собор Парижской богоматери» как условие для поездки.
