Сергей Носов - Музей обстоятельств (сборник)
Когда прораб Валерий Викторович пришел осмотреть достопримечательности квартиры, первое, что увидел, две рюхи в прихожей: «Ой, ведь это ж мои, из сто восьмого дома! Я там ремонтировал!» Так дантист по двум зубам узнает их обладателя. Бывшего, правда, но все равно.
Обливаясь потом, пишу. Странно в конце июля вспоминать печь. Сейчас бы холодненького чего-нибудь. Со льдом.
Экспонат «Черновик письма губернатору»Один мой знакомый филолог, внимательный читатель рубрики «Музей обстоятельств», изучив тексты моих заметок (коих без этой насчиталось, кажется, семь), сделал вывод, меня поразивший до крайности. Он сравнил меня с Булгаковым. Видите ли, если верить М. О. Чудаковой, нашему первому булгаковеду, Михаил Афанасьевич Булгаков создавал знаменитый роман с прицелом на одного – самого главного! – читателя, с которым была у Булгакова определенно ментальная связь и который, кабы прочел «Мастера и Маргариту», обнаружил бы там скрытое для иных глаз к нему обращение; тайный адресат булгаковского мессиджа не кто иной, как товарищ Сталин. Так вот, будто бы и я, сочиняя эти заметки, бессознательно держу в голове одного адресата – Валентину Ивановну Матвиенко.
Я, разумеется, возражал. Во-первых, помимо губернатора газету «СПб Час пик» и другие читают читатели; во-вторых, как раз уж мои-то выступления в оригинальном жанре губернатору читать наверняка некогда. Но возражал я не слишком заносчиво, потому что знал за собой чаянье – и отнюдь не бессознательное, а даже очень осознанное – знак какой уловить от сильных мира сего: вдруг там слышат, вдруг там внимают?
Пожалуй, и слышат. Уж не знаю, в сферах каких, но, пожалуй, что да. Не так давно напечатан был мой материал под названием «Защитим лохотрон». Предлагал я беречь лохотрон, как неповторимую петербургскую достопримечательность, относиться к лохотронщикам с Апраксина двора, как относятся венецианцы к своим гондольерам. Был ли я услышан? О да! Был ли я понят? Не знаю. Так или иначе, лохотронщики на какое-то время куда-то пропали (надо думать, не по своей воле), но это было бы еще полбеды – тут же в Петербурге появился живой гондольер в венецианской гондоле («как настоящий»). Я не верил своим глазам – возле Петропавловки плавают по Кронверкскому проливу гондольеры, ей-ей! Когда я слышу вопрос: «А что здесь гондольеры забыли?» – отвечаю: это же отклик на мое выступление! Полагаю, если Венеция захочет передать ответный привет Петербургу, надо ей разогнать своих гондольеров и пригласить питерских лохотронщиков.
В той же статье я писал о мастерах лохотронного жанра: «Помню, раньше их старшие братья (может, отцы?) пытались на лицах выразить нечто, ну конечно, не интеллект, не мысль, но хотя бы намек на возможность задумчивости. А теперь – типажи один к одному, один страшнее другого…» Не знаю, надолго ли, но все изменилось. Вы еще не замечали до странности благообразных субъектов, что стоят в оживленных местах подле торговых точек и читают толстые умные книги? Один такой, не сходя с места, третий день кряду читает второй том Генриха Белля. Другой с Апдайком стоит (перевод Райт-Ковалевой?). Вокруг торговля, суета, многолюдье, а он с Апдайком стоит. Я, проходя мимо, невольно задержал взгляд на книге, он отвел от Апдайка лицо и подчеркнуто вежливо, негромко изрек: «Пожалуйста, спирт?» Я едва не купил, растроганный. Вот оно! А вы говорите, никто не читает! Стало быть, и статью мою прочли и обсудили ее бригадиры теневой экономики! И нашли справедливыми мои замечания!
В первой главе нашего саморазрастающегося повествования, помнится, я изложил новую национальную идею: речь шла о борьбе с обстоятельствами. Все мы боремся с обстоятельствами – и наш президент, и наш губернатор, и любой банкир, и любой бездомный… и терапевт в поликлинике, и постовой на посту, лохотронщики и гондольеры, и даже я, озабоченный открытием музея по месту прописки, – все мы боремся с обстоятельствами. Значит, есть он, фактор, нас всех объединяющий! Заметьте, не обстоятельства объединяют нас, но борьба с обстоятельствами. Потому что не может быть в России другой объединительной идеи, кроме идеи борьбы. И вот враг назван: обстоятельства! И мы – вместе!
Меня часто спрашивают: а как быть с благоприятными обстоятельствами? С ними тоже борьба? Отвечаю: борьба! Именно с ними, с благоприятными обстоятельствами, у нас накоплен поистине уникальный опыт борьбы. Хотя как посмотреть, есть ли они вообще, благоприятные обстоятельства? Стоит взглянуть с другой стороны на благоприятное обстоятельство, и оно вмиг превратится в неблагоприятное.
Для наглядности поясню на личном примере. Взять наш еще не открытый Музей. Пора признаться, мысль создать в нашей квартире Музей петербургского быта и борьбы с обстоятельствами посетила меня не по любви к музейному делу, а в силу обстоятельств борьбы с обстоятельствами. И случилось это в момент, когда обстоятельства складывались, казалось бы, благоприятным образом. Если кто подумает, что пафос мой против властей, это не так; наоборот, данный текст – властям панегирик. В самом деле, потолок провис, пол почти провалился, жить в квартире стало опасно, но в один замечательный день сверху голос нам возвестил: «Довольно! Время менять прогнившие балки!» Наконец-то: «Ремонт!» – помню, возликовали мои домочадцы. А я не поверил. Не бывает такого. Обстоятельства высшего порядка, сказал я ликовавшим, обязательно помешают ремонту. – Какие могут быть обстоятельства, спрашивали меня, если уже решение принято! Если приходил сам прораб Валерий Викторович, все осмотрел и сказал, что, пока не рухнуло, будут весь пол разбирать, а заодно отремонтируют потолок соседям снизу! А иначе истлевшие балки заменить невозможно! Капитальный будет ремонт на два этажа! И какие же обстоятельства могут помешать такому почину?
Я не знал, какие. Но знал, что они обязательно появятся. Они и появились. Причем с неожиданной стороны. Снизу.
Дело в том, что в отличие от нашей квартиры, квартира под нами приватизированная. Сосед-снизу должен дать разрешение на ремонт своего потолка. А он не желает ремонта.
То есть как? То есть бесплатного ремонта не желает? Не ему ли три года назад подпирали потолок бревнами? Почему не желает? Что это значит?
То и значит, что не моего ума это дело, ибо, уважая частную собственность, я обязан уважать нежелание Соседа-снизу что-либо менять в жилище своем. Имеет право. Пусть другие гадают о мотивах соседского противления бесплатному ремонту. Экстремальный ли спорт, принципы ли нравственного характера – меня не касается. Единственное, чего бы мне не хотелось, это конкуренции: вдруг он сам откроет Музей борьбы с обстоятельствами, и это будет частный музей, тогда как я в силу фатальной не-приватизированности нашей квартиры обречен рассчитывать на Музей Государственный.
Кажется, в шахматах это называется цуг-цванг. Любой ход ни к чему не приводит. Искренне сочувствую тем, кто перед лицом обстоятельств олицетворяет мощь Государства, вознамерившегося заменить Истлевшие Балки. Остается одно: зафиксировать, пока не поздно, с помощью технических приемов взаиморасположение потолка и пола и открыть, наконец, в нашей бренной квартире Государственный музей петербургского быта и борьбы с обстоятельствами. Вот почему я апеллирую к Государству. Прошу назначить меня на должность смотрителя Государственного Музея… с окладом… Впрочем, рано пока об окладе. Об окладе – потом.
Экспонаты «Отклики»В «Музей обстоятельств» поступают отклики!
Вот уж не думал, что некоторых читателей заденет за живое запрет моего Соседа-снизу на ремонт его же собственного потолка и, как следствие, невозможность замены истлевших балок под нами. Предлагают мне действовать радикально – «не нянчиться». Например, читательница Галина Д. (о себе она пишет: «педагог по призванию») советует присоединить к кухонному крану шланг, другой конец опустить под пол в прихожей («в какую-нибудь щель») и заливать Соседа водой, пока тот не одумается и не вызовет «аварийную». Еще более жестокий способ воздействия на Соседа-снизу предлагает бывший десантник Сергей Иванович К. – чтобы понять смысл его совета, надо представить меня залезающим ночью в канализационный люк и затыкающим тряпкой (лучше рукавом от ватника) выход нашей фановой трубы – теперь фекалии, согласно закону сообщающихся сосудов, будут через унитаз непосредственно поступать в квартиру на первом этаже – к Соседу-снизу Вызов «аварийной» неизбежен, равно как и согласие на ремонт.
В Государственном музее петербургского быта и борьбы с обстоятельствами, который вот-вот откроется в нашей квартире, читательские (посетительские…) отклики займут, естественно, достойное место (можно для наглядности экспонировать и шланг, и рукав ватника – оба предмета имеются). За сочувствие благодарю. Но все же… больше гуманности, друзья! Мы таким путем не пойдем. Повторяю: я глубоко уважаю законное право моего Соседа не желать бесплатного ремонта своего провисшего потолка, пускай даже подпираемого снизу досками.
