Лидия Реттиева - Игра
Почти так же выглядели дома и в моей деревне и тоже стояли на огороженных участках почти бок о бок, хотя места вокруг достаточно. Улицы между домами были узкими, как тротуары. А может, они казались такими из-за того, что их обрамляли очень высокие каменные стены домов и оград. Узкие каменные лабиринты улиц ближе к шоссе становились шире. Там были площадки для парковки, выложенные каменными плитами тротуары перед магазинчиками и кафе. Каменные ограды скрывали дворы, но, поднявшись по ступенькам в гору повыше, я лишь в одном месте увидела сверху двор одного дома: вдоль забора стояли парники, сооружены разные пристройки, на месте огорода темнела вскопанная земля. Моя улица начинается по ту сторону дорожной магистрали, домов на ней мало, да и в тех никто не живет. Как сказала Наташа, «запустельники». Жаль, очень красивы эти обветшалые «запустельники». Выложенные из камня нижние этажи домов были целы. Эти стены продержались столетия. А вот верхние, выступающие над нижними этажами стены, обветшали. Особенно те, где выступающая часть была оштукатурена. Теперь из-под разрушившегося слоя штукатурки выглядывали доски и жерди каркаса. Крыши просели, развалились дымоходы. Оконные рамы покосились, а то и вовсе выпали. И печально было видеть пустующее здание, служившее не одному поколению уютным родным домом.
Каменные ограды стояли так, будто время для них ничего не значило. Здесь, в отличие от других мест, где мы проезжали, я не увидела ограждений из проволочной сетки. Только дерево и камень. Хозяйственные постройки и огороды были обнесены красивыми оградами из жердей. Каменные ограды все были накрыты двухскатными навесами и покрыты черепицей. И я подумала: интересно, сколько же понадобилось черепицы, чтобы покрыть все навесы и ограды, которые были на моем участке.
После этих домиков дорога поворачивала налево, оставляя позади два дома: спрятавшийся за густыми елями, вросший в землю домишко, явно был оставлен хозяевами уже давно; второй дом, ближе к обрыву, с виду напоминал охотничий. Он полностью был построен из дерева, но не из круглых бревен, а из балок. Издали он казался приземистым, а сверху его почти до середины окон первого этажа прикрывала двускатная, с пологим уклоном крыша, порытая кровельным железом, выкрашенным в вишневый цвет. И даже не верилось, что есть еще и второй этаж, но с фасада были видны окошки. На первом этаже окна большие, квадратные, решетчатые. Я заглянула через окно вовнутрь – пусто. С великолепной террасы, на которой стояли позабытые с лета деревянные кресла-лежаки, в дом вела широкая, наполовину застекленная трехстворчатая дверь, напротив двери у противоположной стены стоял высокий, в человеческий рост, камин из натурального серого камня. Красивый широкий дымоход из такого же камня создавал вертикальный внешний выступ в задней стене здания. Расположенный недалеко от моего участка, дом не был виден из-за деревьев, но каким-то странным образом манил к себе. Я почувствовала это еще утром. Интересно, если бы не «проявленные» первым снегом тропинки, как скоро бы я обнаружила эту ведущую от обрыва тропу и этот дом? Утром я пыталась было приблизиться к этому строению, но кругом царила тишина, не было никаких следов присутствия человека, и поэтому я решила оставить знакомство с ним на потом.
Здесь не было никаких признаков жизни. Я обошла дом со всех сторон. Слева за домом, на пустоши, виднелся припорошенный снегом бурьян и колючий кустарник. Вдоль этой колючей стены и пролегала тропинка, по которой можно было прямиком добраться до моего дома. Я вернулась назад, на асфальтированную дорогу.
Мне нравится ходить по ровной дороге, тогда, вместо того чтобы смотреть под ноги, можно двигаться на автопилоте и, задрав голову, смотреть ввысь: на макушки вековых деревьев, на небо. Однако медленно идти не получилось, во время спуска вниз я непроизвольно начинала набирать скорость. Ноги сами понесли меня, и надо было быть осмотрительней, чтобы на поворотах не вылететь в кювет, к огромным замшелым каменным глыбам и кряжистым стволам сосен.
Замечательная дорога домой. Но что теперь с этим домом делать? О чем думал человек, подаривший мне сказочный дом в сказочном царстве – фантастическая красота природы кажется нереальной. Был ли здесь какой-нибудь умысел? Или ему было известно то, чего еще не знаем мы?
За куполами бурых холмов вечернее солнце, неожиданно появившееся перед самым заходом, высветило горные вершины. Розоватый туман обволакивал их. Вечерело. Деревья погружались в голубоватые сумерки. В низине под обрывом клубился белый туман. И мой дом смотрелся величественно на фоне этой красоты. Мраморная ступенька перед входом в дом напомнила мне о моем давнем сне и о том, что надо быть осторожнее и держаться достойно. И как велел мне наш преподаватель: «Включиться. И достать из дальнего кармана инстинкт самосохранения». «Если бы знать, в каком кармане его искать», – думала я, спускаясь по ступенькам вдоль стены дома вниз, к черному ходу. И только я подумала об этом, как за воротами послышался шум двигателя автомашины. Это приехал Марко. Хорошо, что он меня не видел, почему-то обрадовалась я и, на этот раз быстро выбрав из связки нужный ключ и отомкнув замок, взбежала по лестнице в свою комнату, на ходу снимая пальто. Но Марко даже не зашел наверх и пробыл в доме совсем недолго. Досадно, что из-за незнания языка я не могу его расспросить обо всем, что мне хотелось бы узнать. Это усложняет жизнь. На вид ему лет сорок с лишним, довольно симпатичный, хорошо сложен. В нем чувствуется стать. Выправка отличная, это я заметила еще в аэропорту; мне понравился умный взгляд его серых глаз, внешняя утонченность, стиль и манера одеваться, не похоже, что он из местных селян. Хотя сейчас нет разницы, все зависит от рода деятельности и возможностей. Но к сельскому хозяйству у него вряд ли есть какое-то отношение. В нем скорее чувствуется выправка военного человека. В драповом темно-синем полупальто, в белой рубашке с шикарным галстуком он больше походил на дипломата, да и сейчас, в своей овчинной дубленке и шапке из белого мутона, он выглядел стильно. Наверное, также представительно он выглядел бы и в рабочем комбинезоне лесоруба.
Наверное, Марко проверял работу генератора, потому что в доме погас свет, а потом я услышала, как внизу что-то заработало и включился холодильник. Потом холодильник опять выключился и снова включился. Это Марко переключал нас в обычную сеть. Мне тоже хотелось посмотреть, как включать этот агрегат, и я уже стала спускаться вниз, к подсобному помещению. Но тут услышала смех – раскатистый добрый смех. Это Марко, смеясь, разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Так разговаривают только с очень близкими и любимыми людьми. Чтобы не смущать его, я быстро ушла, думаю, он меня не заметил. Марко поднялся, наконец, наверх и спросил на болгарском, есть ли горячая вода.
– Имам, – ответила я.
Марко удивленно вскинул брови. Откуда ему было знать, что я не могла не запомнить этого слова, поскольку мой новый знакомый, владелец табачной лавки Теодор Данаилов, рассказывая мне о своем бизнесе, повторил это слово раз двадцать. Я открыла на кухне кран, и оттуда полилась горячая вода. Из ванной комнаты я принесла Марко полотенце для рук и бутылку жидкого мыла. Марко долго намыливал свои красивые руки, прежде чем остался доволен результатом. Почему он не вымыл руки внизу – в коридоре, рядом с гостиной, где он спал, была комната с душем и прочей необходимой санитарной техникой. А может, там нет мыла? Я вернулась назад, отыскала в шкафу ванной комнаты кусок мыла, гель для душа и, взяв с этажерки два полотенца, отнесла их на кухню, чтобы передать Марко. А его уж опять след простыл. Но вскоре снова зазвучала мелодия его мобильного телефона, теперь уже из прихожей, Марко ответил на французском. Так красиво… Я заслушалась, хотя ни слова не понимала. Что-то меня обеспокоило. Что? Знание Марко французского языка? Нет. Я слышала, как великолепно говорил он с кем-то по телефону на немецком языке. Нет. Не это. Французский язык… Телефонный звонок… И тут я поняла, в чем дело. Как я могла забыть о звонках в ночь на Рождество…
Глава 9. Сомелье
Как я могла забыть о звонках неизвестного человека в ночь на Рождество? В первый раз странный звонок прозвучал в нашей квартире четыре года назад. Домашний праздник подошел к концу. Уставшие от впечатлений, вкусной еды, разморенные исходившим от камина теплом внуки уже спали. Их родители, наши две дочери с мужьями, еще только укладывались спать. Даже я, успев вымыть посуду, радостная и довольная от того, что все удалось – и подарки, и угощение, – легла рядом с мужем, хотя спать не хотелось. Я радовалась, что наконец-то смогу осталась одна со своими мыслями и мечтами. Рождественская ночь особенная… И только я успела подумать об этом, как в гостиной зазвонил телефон. Зазуммерил, как в старые времена, когда переговоры заказывали через телефонную станцию. Я поспешила снять трубку, чтобы звонок не разбудил только что заснувших детей. К моему удивлению, из трубки послышалась французская речь.
