Александр ВИН - Неделя холодных отношений
– И долго это будет…?
– Чего?
– Ну, разлагаться-то мы будем?
– Надеюсь, что нет. Ну вот, и готово…
Капитан Глеб Никитин полюбовался на ту самую сосновую веточку, кончик которой в последние минуты разговора он настойчиво продолжал легкими ударами обушка ножа разбивать на прикостровом камне.
Получилась забавная маленькая кисточка.
– Держи предмет личной гигиены.
– Для чего?
– Дурашка. Это же зубная щётка – избавляйся от неприятного запаха изо рта, уважай чувства окружающих тебя медведей.
– А как…?
– Ладно, смотри.
Так же, всё ещё сидя на циновке, Глеб приготовил, взял в одну руку запасную банку с тёплой талой водой. Деревянную зубную щётку он аккуратно макнул в серую пыль пепла с краю костра.
Дальше было совсем как дома.
Капитан Глеб Никитин привычными движениями бодро чистил кисточкой зубы, громко, с удовольствием, прополаскивал рот.
– …Заметь, с запахом свежей хвои! Никаких искусственных ароматизаторов и консервантов! Минздрав рекомендует!
– А мне?
– Приготовленным от всей души подарком ты не воспользовался – поэтому строгай щётку себе сам. Банные принадлежности повесь потом на отдельный сучок, чтобы личную пищевую посуду в дальнейшем не перепутать с гигиенической.
Капитан Глеб Никитин знал, как вовремя сказанные ясные слова, и сделанные простые движения приводят любого человека в нормальное рабочее состояние.
– А я пока ещё нам кофейку приготовлю. Хотя….
Глеб потянулся всем телом.
– Без утренних газет даже самый волшебный кофе – только питательный напиток. Страдаю за идею.
– Слушай….
Сашка постарался изо всех сил честно распахнуть на отца свои искренние глаза.
– Ты же не против, если я покурю? Тошно чего-то всё время, даже слюна не глотается…
– Покурить?
Глеб знал, что, конечно, согласится, но случай упустить не мог.
– Я часто стараюсь упрощать ситуации и слова, это помогает, но сейчас давай попробуем сделать чуть наоборот.
Покурить?
А вот попробуй сказать примерно так: «Отец, ты же не будешь против, если я вставлю себе в рот свернутую в трубочку бумажку, набитую высушенной травой; подожгу её и буду вдыхать в себя вонючий дым этой травы, делая при этом убедительный вид, что это вкусно, красиво или жизненно необходимо!».
Скажи так вслух и поймёшь весь абсурд твоего курения.
Сашка мялся, смущенный, поправляя прутом угольки костра.
Капитан Глеб махнул рукой.
– Ну что ж, вставляй, поджигай и дыши. То есть, кури. Сейчас я не против.
И, громко смеясь, хлопнул сына по плечу.
– Не сердись – эта речь для профилактики. Не могу же я равнодушно проходить мимо случаев нездорового образа жизни, в которых участвует мой сын. Или могу?
– Да ну тебя…
Улыбаясь, Сашка торопливо прикуривал.
– А-а, признаёшь правоту папки! Признаёшь?!
– Отстань, мне уже хорошо!
Лес с каждой минутой морозного светлого утра наполнялся жизнью.
Пробежался уже который раз по вершинам сосен верховой ветер, начинали всё гуще звенеть в прибрежных кустах синицы. Ровно шелестел стеной камыш.
Солнце уходило вправо.
Даже капля крови на порезанном пять минут назад пальце выглядела как украшение.
– Давай-ка, сходи ещё разок, принеси воды в широкую банку. Ты забываешь, что нужно выпаривать как можно больше воды из залива.
– А зачем зря греть пустую воду?
– Потом объясню. Залей воду, потом не спеша прогуляемся на залив, посмотрим, может лёд по-настоящему окреп. Ходить, да и просто двигаться, нам сейчас нужно только с какими-то практическими намерениями, каждый раз хоть с небольшой, но с пользой. Энергию мы должны беречь…
Тонкий снег хрустел под их прочными башмаками.
Действительно, даже небольшой пригорок или подъём из овражка заставляли неприятно туго биться сердце. Ноги поднимались трудно, делали шаги мягко и медленно.
Капитан Глеб укоризненно качнул головой.
«Рановато такие признаки…».
Позвякивая нашейными баночками, они собрали по пути по десятку сухих, почерневших ягод малины, Глеб ковырнул под одной ёлкой грядку брусничных листьев. Вместе оборвали все зелёные веточки-прутики, меж которых попадались и сморщенные, и свежие красно-розовые брусничинки.
Капитан Глеб заставил сына набить карманы шелестящими от старости, случайно не облетевшими в сезон, смородиновыми листьями.
У густых, высоких кустов шиповника они остановились почти на час.
– Плодовитое дерево нам досталось!
– Не дерево, а куст…
– Главное, что плодовитое!
Глеб с усмешкой наблюдал за каждым случаем недовольного, усталого Сашкиного бурчания. Пусть…
А вот оптимистично густая куртина орешника была бесполезно пуста.
Вдвоём они исследовали, нагибали и упрямо обпрыгали все кусты.
– Белки мира с сегодняшнего дня – мои враги! Па, а давай разыщем их дупло, да и ограбим их!
– Тебе сейчас даже средненькую сосну обнять трудно, не то, что карабкаться по ней ввысь. Будь ближе к почве, сосредоточься лучше на земных, на примитивных движениях.
Сашка улыбнулся.
– Хорошо, давай тогда завернём в тот овраг, я в первый день видел там какие-то грибы на дереве. Желтые такие, темноватые…
– Зимние опята, в дуплах они обычно бывают. Это хорошо, но всё-таки лучше нам потерпеть с деликатесами, с голодухи с грибами возможны торопливые ошибки и, как следствие, медленная смерть….
– Тьфу на тебя!
– Не на меня – на неизвестные грибы. Нас спасет вода – и рыба! Небо – и птицы!
– Земля – и мамонты…
– Паникёров – к стенке! Кстати, сын, ты вовремя напомнил мне, что в приличном доме должны быть и мясные закуски. Пошли…
Первое время Сашка старался идти рядом с отцом, быстро вспотел, раздвигая по сторонам от себя жёсткие прутья кустов, устал и, шумно вздыхая, принял решение идти за Глебом, точно вступая в его следы.
– Тише!
Отец жаждал охотничьего триумфа, сын – ни в коем случае не должен был до срока догадаться о ждущем его на полянке сюрпризе.
Никто его там и не ждал.
Разбросанные по взрыхлённому насту рыжевато-серые, с частыми бурыми полосами перья, оборванная белая нитка, стряхнутый с высокого куста тяжёлый снег, крохотные капли крови…
Следы.
– Кто это тут бегал?
Сашка с любопытством выглянул из-за плеча отца.
– Наш обед.
– А вот те, большие отпечатки?
– Конкурирующая фирма…
– Лиса, что ли?
– Похоже…
«Извини, сын, за временное лукавство, но нашего рябчика скушала отнюдь не лисичка…».
– Так. Голодные и доверчивые птицы здесь есть. Это факт. Хитрые и прожорливые твари, которые крадут у нас пищу из-под носа, тоже имеются. Что делать? Как быть? Как не упустить своего жизненно важного шанса?
Рассуждая, капитан Глеб приготовил маленький белый клубок ниток.
– Ты же не прочь применить имеющиеся у нас обширные инженерные знания, да и обмануть соперника?
– Я есть хочу.
– Следовательно, к обману готов?
– Да-а-а!
– Тише ты!
Капитан Глеб с удовольствием, объясняя Сашке технологию, в педагогических целях медленно, повторил утреннюю процедуру по устройству на соседней заснеженной полянке ловчей петли.
Новая конструкция отличалась тем, что Глеб, подпрыгнув, пригнул вниз упругую берёзовую ветку, привязал к ней свободный конец нитки и зацепил приготовленную насторожку за другой, низовой прутик.
– Вот, смотри, невнимательная птичка рыпнется, кустик дёрнется, веточка выпрямится и вознесёт нашу потенциальную пельменину в высь, недоступную для других голодных хищников.
Капитан Глеб тщательно порылся в кармане куртки и высыпал оставшуюся приманку в снег, в круг петли. Встал с колена, выпрямился.
– Всё.
Когда они окончательно вышли из подлеска на береговой простор, Сашка заметно повеселел.
Низкое солнце уже вовсю полировало свежий лёд, отдельные крупные пластины на воде прочно смерзлись в единую поверхность и по рисунку напоминали панцирь гигантской белоснежной черепахи.
– Стой ты, осторожней!
Разбежавшись, Сашка оттолкнулся от песка и скользнул по мгновенно скрипнувшему льду от берега.
– Па! Смотри, у камышей ведро вмёрзло! Пригодится нам в хозяйстве?
– Не суетись, провалишься.
– Не, тут прочно!
Мелко перебирая ногами по блестящей поверхности, Сашка азартно продвинулся ещё с десяток метров от берега, схватился одной рукой за охапку ближнего камыша, другой потянулся за красным пожарным ведром.
Первый лёд прочен только на просторе, замерзая же вокруг травы и прочих водных растений, он ленив и хрупок.
Капитан Глеб Никитин немного опоздал с подобной познавательной лекцией.
С треском и уханьем Сашка завалился набок, в полынью.
Его грандиозные башмаки торчали вверх, как космические зенитные орудия, голова и плечи разом окунулись в неглубокое крошево воды и льда.
