Владимир Дурягин - По дороге к Храму
– Давай руки поменяем, а то скоро отвалятся.
– А, прохожие? – так же тихо но, заметно нервничая, отозвалась Алёнка.
– Да они уже все отупели. Им всё равно, какой рукой мы салютуем. Давай на счёт. И-и-и, раз! – Он скосил на неё глаза и увидел, что на провокацию Алёнка поддалась но, хмурясь, покусывала губы. Неожиданно, вопреки всем уставам она сорвалась с места, и бегом припустила к своему дому. Сергуня отпустил руку и недоумённо посмотрел ей вслед. Затем обратил внимание на то место, где она стояла. После неё на мозаичной плите, осталась небольшая лужица, тонким ручейком, стекавшая на нижнюю ступень постамента. Сначала Сергуня прыснул в кулак, но потом онемевшей рукой снял с шеи шёлковый красный галстук и сунул в карман брюк. Сердито пнув, пустую банку из-под пива, он направился в клуб. Войдя в душный переполненный зал, дружным смехом реагирующий на забавные сцены, Сергуня постоял у входа, привыкая к темноте и пошарив взглядом по рядам, увидел восседавшую на заднем ряду Веронику. Чтобы до неё добраться, нужно будет пройтись по ногам у целого ряда зрителей. Он незаметно вышел в фойе, осмотрел стенд с объявлениями и с трудом отковырнул крупную кнопку. Снова проникнув в зал, он направился к пионервожатой. Извиняясь перед возмущенными зрителями, Сергуня добрался до места, где сидела Вероника.
– Газгешите пгойти? – изменив некоторые буквы в словах, попросил он вожатую. Та незамедлительно привстала и в этот миг, Сергуня успел подложить кнопку на деревянное сидение. В обтянутый джинсами круп Вероники Отрадной, кнопка вошла глубоко и эффектно. Сергуня в этом убедился по её визгу, покидая кинозал.
Вечером, расположившись на крылечке, вооружившись сапожным ножом, Сергуня усердно выстругивал корпус макета какого-то судна. В это время к нему подошла насупленная Алёнка. Она присела с краю и стала наблюдать за его творчеством.
– Ты, чего такая?
– Какая?
– Сердитая.
Она пожала плечами и, насмелившись, спросила:
– Ты не кому не расскажешь?
– Про что?
– Ну… про это… Что я описалась на посту. – Алёнка покраснела, как вареный рак.
– А-а. Оно мне надо? – ответил Сергуня.
– Честное пионерское? – оживилась она.
– Ну, если хочешь… – он отложил в сторону заготовку и задумчиво, уставился в одну точку. – Знаешь, я недавно в учительскую глобус относил и случайно там услышал, что пионеров, как таковых, в нашей стране уже нет. Осталась только наша дружина, потому что они не знают, куда Веронику пристроить. Она больше делать ничего не умеет, только нас организовывать. – Сергуня снова взял в руки заготовку и стал строгать. – И, менять нас сегодня, у обелиска никто не собирался. Так… поставили для показухи – сколько простоим, столько и ладно. Сама-то Вероника в клуб забралась, а мы стоим, дубеем, в одних распашонках! Правда я ей за это устроил маленький «бзик», чтобы запомнила последних пионеров конца второго тысячелетия.
Алёнка улыбнулась.
– А это у тебя новый пароход будет? – спросила она, желая забыть неприятные события.
– Это? Каравелла! – Гордо произнес Сергуня.
– Большая…
– Хочешь я её тебе, на День рождения подарю?
– Здорово! Хочу!
– Это ещё что-о?! Я лодку из пластиковых бутылок доделываю. Могу показать.
– Покажи! – Алёнка радостно прихлопнула в ладоши.
Через огород, он провел её к старому сараю, отковырнул погнутым гвоздем запор и пригласил внутрь. Там, за поленницей Алёнка увидела странное сооружение из пластиковых бутылок.
– В принципе, как плот, уже можно использовать. Только я хочу под днищем киль приспособить, для большей устойчивости.
– И как ты их скрепил? – заинтересовалась Алёнка.
– Элементарно, Ватсон. – Он протянул ей кружочек скотча. – Пробки пластилином обмажу, чтобы воздух не выходил, и на воду.
– Уникально! И когда ты собираешься поплыть?
– Вот скотча ещё раздобуду… В магазине он есть. Я видел, откуда продавщица вынимала, но не продаётся.
– А меня покатаешь?
В сумраке сарая, Алёнка не видела, как зарделись его щёки.
– Обязательно. – Осипшим голосом ответил Сергуня. – Ты только пока никому не говори. Узнают, сопрут. Я целый год бутылки собирал.
– Ладно. И, ты, тоже, не говори… про то… узнают – засмеют.
Проводив подругу, Сергуня вприпрыжку помчался в промтоварный магазин, расположенный на краю посёлка, рядом с заводской конторой. Это был старый деревянный магазинчик, построенный ещё, когда самого Сергуни не было даже в проекте.
Он медленно прохаживался вдоль витрин, рассматривая всё от маленького винтика, до пудовой кувалды. Малочисленные покупатели занимались тем же самым, чем и Сергуня, внимательно изучали витрину и, не обнаружив нужной вещи, тяжело вздыхали и, громко топая каблуками, покидали магазин, скрипнув на прощание дверной пружиной. Наконец оставшись один на один с тонкой очкастой продавщицей, он опустил глаза на витрину с гвоздями, будто они его интересовали больше, нежели музыкальный центр с японо-китайского дизайна.
– Молодой человек! Чего ты здесь трёшься битый час? Марш отсюда, пока охрану не вызвала!
Сергуню возмутил её высокомерный тон. Он сделал озабоченное лицо.
– Я только спросить хотел…
– Ну? Спрашивай, а то трёшься, будто ворюга несусветный.
– У вас есть подковки для блохи?
– Чего-о?
– Подковки, для нательных грызунов. Хочу, подковать лобковую вошь.
– Чего-о?! – Зловеще сверкнула очками продавщица и метнулась в подсобку, где был телефон.
Сергуня чиркнул острием сапожного ножа по проводу и, опершись одной рукой о прилавок, легко через него перемахнул. Раскрыв нижний шкафчик, в котором находились залежи скотча, он сунул за рубаху несколько рулончиков и выскочил обратно.
– Где вы все? Померли что ли?! – Слышался из подсобки гневный возглас продавщицы.
Переместив рулончики скотча с живота на спину, Сергуня снова наклонился над витриной.
– Тётя, а тётя…
– А ну, вали отсюда! – Появилась чрезмерно возбужденная продавщица.
– Зря вы так, с покупателем. – Укоризненно произнес Сергуня. – Я, может быть, вам помочь хотел…
– О-ой, помощничек выискался.
– У вас в дверях, телефонный провод перетерся. – Он задом, будто танцуя, подошел к дверям и взялся за висевший конец «парки». – Могу наладить вашу связь с ОМОНом, если хотите.
Глядя на странного пацана, продавщица ему недоверчиво кивнула, сменяя гнев на милость. Сергуня зубами зачистил концы провода и быстро соединил их.
– Пожалуйста, пользуйтесь.
– Спа-сибо. – Выдавила из себя продавщица.
– Не за что! – Вскинул руку перед своим носом Сергуня. – Помогать сирым и убогим – долг каждого пионера нашего посёлка. До другого повидання. – Поклонился он продавщице и задом двинулся на выход.
Через пару дней, судно было готово к спуску на воду. С утра пораньше, когда вся ребятня ещё нежится в постелях, Сергуня тащил на плечах, будто большой рюкзак, свое детище к реке. Его путь пролегал, как раз мимо Алёнкиного дома. Остановившись у заборчика, напротив её окна, сунув пальцы в рот, он свистнул. На свист никто не реагировал. Он свистнул пронзительней и в распахнувшемся окне, показалась заспанная физиономия отчима.
– А – это ты? Чего в такую рань? – громким шепотом, спросил тот. – Невеста спит ещё.
– А, вот и не сплю… – высунулась Алёнка и подвинула отчима от окна в сторонку. Она была в ночной сорочке. Её волосы беспорядочно рассыпались по плечам. – Я сейчас, только умоюсь.
– На реке умоешься.
– Точно.
Они миновали перелесок, и вышли на берег, навстречу восходящему солнцу.
– Почему у неё такое смешное дно? – спросила Алёнка, когда судно спускали на воду.
– Для баланса, иначе перевернёт первая же волна.
С боны, Сергуня оглядел полосу камышей, отделявших залив от русла и, закатав трико выше колен, шагнул в лодку. Судёнышко держалось на плаву устойчиво, и это радовало изобретателя. Он, опершись на самодельное весло, весело крикнул подруге:
– Ну, что стоишь, как Пенелопа? Прошу присутствовать на ходовых испытаниях.
Тёплый ветерок баловался Алёнкиными волосами и она, придерживая подол рукой, осторожно ступила в лодку. Он усадил подругу посередине своего детища, на что-то похожее на кресло.
– Вперед мой капитан! – Махнула Алёнка в сторону камышей.
Но Сергуня поначалу далеко не заплывал, а кружил по тихой заводи. Алёнка вытаскивала из воды белые лилии с длинными скользкими хвостами, и Сергуня заметил, что с её лица не сходит улыбка. Сам капитан, был беспредельно счастлив, наблюдая за подругой. Окрыленный любовью, он протаранил камыши и вывел судно на большую воду. Здесь за камышами, река волновалась, создавая приятную качку. Алёнка смеялась и повизгивала от радости, когда на неё попадали холодные брызги, сверкающие на солнце бриллиантовыми россыпями.
– Давай подплывем вон к тому бакену! – Указала она пальцем вдаль.
Сергуня послушно приступил к исполнению её желания. Дул попутный ветерок и грести было легко и приятно. Чистое небо с редкими лохматыми облаками, играющие на воде солнечные зайчики, крики чаек навевали какую-то беззаботную романтичность, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось, а было бы вечно. Сергуня украдкой любовался подругой, думая о чём-то своем и на вопросы отвечал невпопад.
