Валентин Холмогоров - Бумажное небо
– Я «Киберголд» сломал! – захлебнулся от душащего восторга Максим.
– Да мне пофигу, – с явным недовольством пробормотала девушка, – я спать хочу!
Халатик чуть распахнулся под прикосновением случайного сквозняка, на мгновение обнажив безупречную линию бедра и волнующий темный треугольник внизу плоского животика. Максим почувствовал разгорающееся, крепнущее желание, протянул руки, чтобы обнять ее гибкую талию.
– Да отстань же, кобель! – отмахнулась Фрикаделька, но не как обычно, кокетливо и игриво, а почему-то раздраженно.
– Пойдем, – шепнул Максим, коснувшись щекой мягких волос, шагнул вперед, увлекая ее за собой, однако та не спешила поддаваться, замерла в дверях, схватив его за плечо.
– Макс, приходи днем, ладно? Давай не сейчас.
Но робкий огонек желания уже вспыхнул ярким пламенем, разгорелся жарким костром, обжигая Максима изнутри, и самый древний инстинкт повел его через знакомую прихожую с разбросанными на старом линолеуме стоптанными тапками, мимо вечно приоткрытой двери на кухню, дальше, к спальне, в полумраке которой проглядывала белесым силуэтом скомканная постель. В ответ на хлопнувший замок входной двери брошенное на кровати мятое одеяло зашевелилось, из-под него вынырнула растрепанная кудлатая голова.
– Кому, блин, тут не спится по утрам? – спросила голова охрипшим спросонья голосом и, сфокусировав взгляд чуть раскосых татарских глаз на незваном госте, добавила:
– А, Шельма! Здорово. Фигли так рано, случилось чего?
Максим замер в дверях в полной растерянности. Ему показалось, будто что-то замерло и оборвалось внутри.
– Марат?
– Нет, блин, Санта-Клаус, – ворчливо ответил Нофер и, пошарив рукой под одеялом, принялся натягивать трусы. – Да расслабься, чувак, она и с толстым спит. Относись к жизни проще.
Максим обернулся – Фрикаделька безразлично смотрела куда-то в сторону, привалившись плечом к дверному косяку у дверей кухни, потом потянулась к туалетному столику, зажала губами сигарету, щелкнула зажигалкой. Лишь со второй попытки скуластое лицо ее озарилось теплым желтоватым отражением пламени. Наверное, того самого, что потухло сейчас где-то в глубине Максимкиного сердца. Стряхнув оцепенение, он молча направился к дверям.
– Постой…
Фрикаделька шумно выдохнула сигаретный дым в сторону, тряхнула головой, сбросив со лба упавшую на глаза челку.
– Я хочу, чтобы ты понял… Я тебе ничего не обещала.
– Я знаю, – кивнул Максим.
– Ну вот и отлично, – улыбнулась девушка. – Я не буду нести всякую чушь про то, что мы должны остаться друзьями, просто давай ты сделаешь вид, что ничего не произошло, а я сделаю вид, что тебе поверила.
Максим продолжал стоять в дверях, чего-то ожидая.
– Я не умею строить длительные отношения, Макс, – сказала Фрикаделька, глубоко затянувшись, – просто не знаю как, не было достойного образца перед глазами. Отец пил, мать работала с утра до ночи, чтобы поднять нас с сестрой, я считай с детства была предоставлена самой себе. Тусовалась во дворе с такой же компанией бездельников. Маленький городок, заняться особенно нечем, развлечений тоже никаких: кинотеатр да дом культуры. Потому и в большой город подалась, чтобы хоть как-то в люди выбиться… Понимаешь?
– Понимаю.
– Она эту историю каждому своему мужику рассказывает, – прокомментировал ее монолог Нофер и, бочком протиснувшись на кухню, загремел там посудой. – Не слышал раньше?
Отвечать не хотелось. Не оглядываясь, Максим сбежал вниз по лестнице, захлопнув за собой дверь парадной. На улице уже почти рассвело. Упав на водительское сидение машины, он пошарил по карманам – сигареты кончились. Максим выудил из груды в пепельнице не слишком мятый и замусоленный хабарик. Дым показался отвратительно горьким, от него защипало в глазах.
Что теперь? Он, в принципе, может справиться со всем и без помощников, хотя командой, конечно, работать намного проще и интереснее. Все-таки ничто не может в этом мире длиться вечно. Придется работать одному, а может быть, даже удастся набрать собственную команду: что ни говори, а опыта у него теперь достаточно. Не хватает, пожалуй, лишь нужных связей и полезных знакомств, которых полным-полно у Мегазоида. Но знакомства, хочется верить, дело наживное. Как бы то ни было, у Максима сейчас пропало всякое желание общаться хоть с кем-то из своей старой компании.
Включив зажигание, он тронул машину с места и покатился к выезду на проспект. Погруженный в свои мысли, он даже не заметил, как от противоположного тротуара медленно отчалил старенький «Форд» цвета асфальта и увязался за ним следом, стараясь соблюдать приличную дистанцию и не попадаться лишний раз ему на глаза.
Глава 7. Extra Legem
Если человек долго балансирует на грани закона, его шансы соскользнуть с края этого обрыва, сорваться вниз, потеряв последнюю точку опоры, нисколько не снижаются со временем. Однако чувство опасности все больше и больше притупляется, тает день ото дня из-за появившейся привычки к риску. Мозг постепенно учится вырабатывать антитела к вирусу страха, и тот уходит, прячется, лишь изредка показывая свои острые зубы откуда-то из темных закоулков сознания. Еще шажок. Еще полшажка. Пропасть все ближе, но разум не бьет тревогу, смирившись с этой головокружительной пустотой под ногами. И когда-нибудь очередной бездумный шаг в неизвестность может стать последним.
…Макс не показывался из дому несколько дней кряду. Припасенный заранее блок сигарет, банка растворимого кофе, пара коробок замороженной пиццы и три пакета пельменей в холодильнике позволяли пуститься в автономное плавание на целую неделю, а может быть, и дольше. Задернутые шторы – чтобы солнечные блики не падали на монитор – создавали в комнате его съемной квартиры успокоительный полумрак, нарушаемый лишь вспыхивающим и быстро угасающим экраном мобильника, когда тот в очередной раз заливался пронзительной трелью. Несколько раз звонил Мегазоид, но Макс не брал трубку. Раздавались и звонки от родных – интересовались здоровьем, делами, а Максим механически отвечал, что все, в общем-то, в порядке и он обязательно заедет как-нибудь потом.
Однажды его номер набрала мать, расстроенно попеняла сыну, что тот совсем не интересуется близкими, а ведь бабушка в последнее время неважно себя чувствует, даже «скорая» приезжала несколько раз, но она не желает об этом рассказывать по телефону, чтобы не беспокоить внука. И пенсия у нее теперь маленькая, хватает только на самое необходимое. Максим слушал и соглашался. Да, нужно будет купить новый электрический чайник, старый сломался. Да, и ремонт в комнате тоже давным-давно пора сделать. Да, зарабатывает он сейчас достаточно, на обои и краску должно хватить. Конечно, старый продавленный диван пора выбросить – как-нибудь нужно найти время и вместе подобрать для бабушки новый, на котором ей будет удобнее спать со своим радикулитом. Он обязательно заедет и завезет ей продукты, попозже, когда станет чуть-чуть посвободнее. Ну все, пока. Созвонимся.
Работать в одиночку было непривычно, но он, кажется, понемногу втянулся. Команда давала Максиму чувство общности, она открывала возможность обратиться в любую минуту за помощью или советом, и сейчас без этой самой возможности ему становилось грустно и тоскливо. Да, в конце концов, и черт с ними! Там, где справлялись трое, сможет и один. Нужно только терпение.
С платежной системой следовало действовать осторожно и осмотрительно, дабы не привлекать к себе излишнего внимания. В отличие от Мегазоида Максим не располагал обширными связями среди «дроповодов» и других специалистов по подпольному обналичиванию ворованных денег, а малознакомым пользователям закрытых хакерских форумов он категорически не доверял. Потому, поразмыслив, Максим сконцентрировал добытую выручку на нескольких счетах, а потом истратил ее, купив небольшое количество подарочных карт, позволявших приобретать разные товары в сетевых магазинах на заранее оплаченную сумму. Карты были анонимными, и потому такой способ превращения электронных денег в наличные показался Максиму относительно безопасным. Карты он получал на руки, встретившись с курьером у выбранной случайным образом станции метро, а потом по нескольку часов в день катался на машине по магазинам, стараясь делать покупки на городских окраинах или в близлежащих пригородах, там, где его вряд ли примутся искать. Да и товары он выбирал неброские, компактные и по возможности ходовые, те, которые впоследствии можно быстро перепродать – мобильные телефоны, видеокамеры, фотоаппараты и прочую мелкую технику. Ко всему прочему, Максим на всякий случай старался чересчур не наглеть: выручив в результате своих манипуляций полторы-две тысячи долларов, он на некоторое время ложился на дно, занимаясь в течение пары-тройки дней совершенно другими делами, приносившими куда меньше прибыли, но гораздо больше удовольствия.
