Татьяна Эдел - Секс, любовь, шизофрения?
Подъехали к дому. Возле дома свален огромный трехметровой высоты забор, снова погребена очередная машина. Везде грязь, глина, ветки, мусор. Мы смотрим на наши окна, они целы. Жизнь удалась!
Мы дома, очень рады. Правда, нет света, и не работает телефон, но это кажется уже мелочью. Eсть вода, уже хорошо. Весь день и вечер шум на улице от моторов– везде выкачивают воду из подвалов. Соседи арабы и мексиканцы, живущие в полуподвалах, трудятся– выплескивают воду, выносят мокрые вещи. Эти жильцы пострадали очень сильно, вода стояла в доме наверно до потолка. На улице на заборах отметины– полосы глины, по ним люди смотрят уровень ушедшей воды. Проезжают, фотографируют. Возле нас стоял забитый, слегка сгоревший дом. Теперь все щиты отлетели, и дом стоит без стены совсем, как в кино про войну. Внутри видны холодильник, поваленный стол , вешалка… кажется, что сейчас крикнут, – Камера, мотор! Но не крикнут, это жизнь, а не кино.
Зажгли свечи, что-то поели, дождались десяти вечера и легли спать. Связи и света так и нет.
Город погрузился в ночное безмолвие, создавая тревожность в душах.
Моя душа ноет и болит еще и оттого, что Лева не торопится прийти на помощь. Связи нет и он спокойно сидит дома, а что со мной, вдруг я утонула или дом снесло, его не волнует. Больно думать об этом.
Утром понимаем, что ни о какой работе речи быть не может, раз не ходит транспорт. Приехала группа рабочих, начали поднимать и восстанавливать эту громадину– забор, даже тротуар почистили. На улицах печаль, жалко пострадавших. Навалены мокрые вещи, постель, мебель, книги. Тротуары все в глине, пройти невозможно, люди идут по дороге.
Магазины не работают, транспорт тоже отменен. Часто проезжают полицейские машины, слышны звуки сирен. У нас электроплита, поэтому о горячей пище можно только мечтать. Телефоны не работают, заказать ничего нельзя. Ну , ничего, с голода не умрем, кое-что есть. Сосед собрался куда-то идти, спросил что нужно, Кофе хотим, горячего и так что-то поесть, вареного. Смеется, привезу.
Уже поздно вечером, когда дали свет, и мы сготовили быстрый горячий ужин, пришел сосед. Принес горячий кофе и супчик из ресторана. Припоздал, правда, часов на пять, да ничего, и на том спасибо.
Позвонила Ира, коллега по работе. Она живет в Нью Джерси, ехать через мост полчаса, может чуть больше до работы. Сказала, что у них тоже нигде света нет, что теперь проблемы с бензином . Еще переживала о новом указе , в котором говорится, что проезд через Манхеттен возможен только при наличии не менее трех человек в автомобиле. Неудобство большое. И еще рассказала, что силой волны в Лонг Айленде выбросило на берег большую акулу.
Прошла еще одна ночь. К сожалению, мало что изменилось. На Брайтоне произошли несколько пожаров, выгорело два здания из-за короткого замыкания. По-прежнему везде идет откачивание воды из подвалов. Мы не работаем, в офисе боятся включать свет, так как еще не проведено обследование кабелей.
Беспокоилась за судьбу своего знакомого Марка. Он торгует книгами у метро и живет в бейсменте на нашей же улице. Сегодня, наконец, я его встретила. Он покачал головой и произнес только одно слово, конец.
Я узнала, что они даже не могут открыть дверь дома из-за внутреннего напора воды. Будут открывать как-то сбоку. Книги и вещи пропали все. Просто нет сил сдержать слезы. Положила ему в карман пятьдесят долларов, пригодятся. Брать не хотел, но я, со слезами, ушла.
Решила поехать к Ольге. Она живет всего в 10 минутах езды на метро. У них прежняя жизнь, как будто в другом мире. Все блага присутствуют и свет, и связь, и интернет. До них вода не дошла. Магазины работают, идет обычный день. Даже странно. Я же чувствую себя, вернувшейся с войны. Тоже немного свербит в душе, подруга не позвала к себе в трудную минуту.
Уехать невозможно, взяла такси. Немного оттаяла, походив по магазинам. Купила продуктов. Как ехать обратно, вопрос оказался сложным. Теперь служба такси не работала из-за отсутствия бензина. После полуторачасового ожидания на остановке, кое-как втиснулась в автобус. В тесноте, да не в обиде. Едем бесплатно. Дорога к дому завалена мокрыми вещами, оставлена лишь узкая тропинка, на протяжениии всей улицы.
На следующее утро была разбужена громким разговором под окном. Это люди занялись уборкой офиса. Хозяин построил себе новый шикарный офис, но в бейсменте. Они успели поработать там только год. Теперь все пропало, воды было под самый потолок, погибло все дорогостоящее оборудование. Они снова возвращаюся в старый офис, благо, что он выше уровня первого этажа и потери минимальные.
Вот что наделал этот ураган с красивым именем Сэнди.
Завтра, надеемся, начнется новый день, который будет приближать нас к обычному ритму жизни.
А сегодня вечером появилась, наконец, связь. Я позвонила Леве. Коротко рассказала свои злоключения. Выслушал, сказал, что если бензин найдет, завтра приедет, привезет продукты. Я отказалась. У него был бензин все эти три дня, почему же он не ехал и не беспокоился, что со мной. Оказывается, он слушал новости и там сказали, что в Бруклине все хорошо и жертв нет. А раз жертв нет, так нечего и ехать, это уже домыслила я.
Мучило и другое. Он снова улетал на отдых с семьей и женой через три дня. Уменя не было сил сопротивляться и устраивать сцены. Мы все это уже проходили и я знала, что изменить ничего не смогу, а нервы себе испорчу. Если хочешь быть с ним, молчи тогда уж, решила я.
Так мы с ним и не увиделись до отъезда. Он позвонил перед самым отлетом и сказал, что звонить неделю не сможет. Да я и не ждала, догадывалась, что так будет.
Однако через два дня его пребывания на отдыхе, позвонил с жалобным вопросом, ты меня еще не бросила? Нет. Хорошо, до встречи. И через два дня снова: ты меня не забыла? Нет. До встречи.
Я знала, что он прилетает в субботу, знала время прилета самолета. Рассчитывала, что может позвонит часов через пять, когда будет уже дома после душа и в постели. Однако он позвонил сразу, как вышел из аэропорта и примчался под окна, не заезжая домой.
Одетый в белое,он нелепо и дико смотрелся среди грязных улиц, тротуары которых были завалены мешками с мусором, промокшей мебелью. На нашей улице высота мусорных отвалов достигала двух метров. Печальные лица, перенесшие трагедию, многие потеряли машины и кров над головой. И он, загорелый, в белоснежных одеждах, человек с другой планеты.
Дома был нежен и заботлив, и растопить лед моей души ему не составило особого труда.
Потекли регулярные встречи, нежные, желанные, наполненные любовью. Как ни странно, его милая бывшая женушка резко охладела и перестала названивать по полчаса ежедневно. Иногда звонила и разговаривала коротко. Похоже, что Лева ее ожиданий не оправдал. Это радовало.
Ездили в горы к Тане с Сашей, прекрасно встретили католическое рождество, наряжали елку, пели песни, смеялись. Милый светился любовью, был предупредителен и ласков. Идеал просто, а не мужчина. Если бы так было всегда. Почему его настроение менялось из счастливого в грозовое, я никогда не могла понять. Он не высказывал мне свои проблемы, просто замыкался и уходил в молчание и раздраженность. Надо было становиться серой мышью и сидеть в уголке, не докучая вопросами и разговорами, что я и делала. Самое плохое в этой ситуации: я чувствовала себя лишней в его доме. Я открывала ему душу настежь, а он лишь маленькую щелку, дальше хода не было.
Перед Рождеством каждая солидная фирма устраивала для своих сотрудников праздничный ужин в ресторане. На такой ужин и собирался Лева пойти вечером. А рано утром у него были дела в Бруклине по ремонту машины. Я позвонила и позвала на завтрак, он согласился, на что я совсем не надеялась. Очень обрадовалась. Напекла оладушек, сырников и села у окна встречать.
Вскоре его автомобиль появился под окнами и я побежала встречать. Он вошел в квартиру, разделся, вымыл руки, улыбнулся накрытому столу, а потом крепко обнял и потянул на диван. Лева на время забыл о своем пуританстве и отдавался ласкам с безоглядной страстью. Это утро было одним из самых ярких в моей жизни.
Потом он позавтракал и уехал, предполагалось, что позвонит поздно, когда уже будет дома после ресторана.
Однако в 6-30 раздался звонок.
– Будь готова, через десять минут я за тобой заеду .
– А ты в ресторан не идешь?– удивилась я.
– Нет, – мягко ответил он.
Я знала, что расспросы он не любит, поэтому быстро оделась, кинула косметичку в сумку и вышла на улицу.
Села в машину и мы поехали в его светлую даль. На заднем сидении висело на вешалке его новое серое пальто, которое он купил, чтобы идти в театр, костюм и белоснежная рубашка. Все приготовления оказались ненужными.
