Галина Данилова - Замысел, или Сотворим человека
– Какой я тебе кролик? Не называй меня так! – хмуро ответил Андрей, стараясь собраться с мыслями. – У меня все отлично с адреналином! Был только что необычный разговор о моей жизни с провидцем. Он знает про меня все, было ясно из нескольких фраз нашего с ним разговора. Ты мне не пара.
– Какой там еще провидец! Почему не пара? Это он тебе сказал? – Роза наблюдала за ним и старалась взять инициативу на себя. – Я про тебя все расскажу, про твою жизнь, я предсказательница. Ты не знал этого? Выкини ты этого провидца из головы.
– Какая ты самоуверенная! – Андрей засмеялся. – Я про тебя тоже все расскажу. Все про тебя знаю. Но мы с тобой разного поля ягоды.
– Выбрось из головы. И разного поля ягоды сходятся, – она засмеялась.
Они вошли в ресторан, сели за столик в нише, который был заказан заранее. На столе стояла низкая зеленая вазочка с незабудками, поставлены приборы. Андрей взял меню.
– А в общем ты недурно выглядишь, – изменила тон Роза на более дружелюбный. – Взгляд отрешенный, но вид самодовольный и уверенный. Пришел в себя.
– А ты выглядишь превосходно, – Андрей равнодушно и оценивающе смотрел на Розу, она похудела, черные глаза стали больше и взгляд проницательнее. Возможно, взгляд и такой же, он просто отвык от нее. – Тебе идет юбка, ты в ней неотразима. Я тебя видел всегда в брюках.
– Я почувствовала, что тебе понравится, если я надену юбку, я долго выбирала, чтобы произвести на тебя впечатление, – Роза намекнула на свою проницательность. – Смотрю на тебе и вижу: что-то в тебе не то, не могу понять. Уже нет сильной физической нагрузки, немного обмяк, успокоился, но еще не растолстел, – она готовилась к схватке, набирала обороты. – Знаю, я провинилась, глупо поступила. Я надеялась, что твоя травма несерьезная, но когда стало ясно, что ты выбыл из спорта, я испугалась, как я буду общаться с тобой-калекой. В моих глазах ты был прежним, в зените славы, окруженный поклонниками. И неожиданно все рухнуло! Не знала, что делать, начала метаться. Я так страдала, что не желала тебя видеть. Ты не поверишь, но это так. Я была потрясена случившимся. Не могу передать. Ты кумир публики, какой-то дурацкой гирей разломил себе пальцы. Бред какой-то! А козлы врачи не могли ничего сделать, чтобы ты продолжал играть, – она поставила локти на стол, крепко сжала пальцы. – Ты, любимец публики, красавец, боец, уже не будешь носиться по полю, забивать голы, чтобы публика ревела и ломала трибуны. Бурная, кипящая жизнь кончилась, начались дико скучные будни. Как запастись адреналином с тобой? Ты в палате был такой вялый, скучный и бледный, депрессивный, подавленный, от тебя на меня напала такая тоска, что я покинула тебя больной и разбитой, пустой, как консервная банка. Все кончено, сказала себе с отчаянием!
Расставшись с тобой, я погрузилась в пустоту и не знала, как из нее вырваться. Мой здоровый организм перестал вырабатывать адреналин, – Роза, ломая пальцы, смотрела в окно пустыми глазами, Андрей никогда не видел ее такой. – У меня возникла дикая мысль, – она испуганно посмотрела на Андрея, – стать трагической актрисой. Сколько бы я чувств передала публики, если бы стала сниматься в кино. Ты же знаешь, мой заработок зависит от заключенных сделок. Я провела две очень выгодные сделки, заработала приличные деньги, сбавила темп. Я пошла сниматься в массовки, два раза в неделю, я ходила и принимала участие в самых разных массовках. Присматривалась, чтобы на меня обратили внимание. В массовках я снималась, чтобы забыть тебя. Так мучили меня воспоминания о тебе. А ты мне обычно звонил в самые ответственные моменты во время съемок. Я отключала мобильник. Я не могла общаться с тобой. Ты выбил меня из колеи. Мне так хотелось, чтобы на меня обратили внимание киношники. Я ведь не какая-то там сопливая нищая девица, а яркий типаж, я так считаю. Я всегда была впечатляюще одета, держалась уверенно. Я поняла, что там снимается одна и та же публика. Все друг друга знают, а я свеженькая рыбка. Еще не примелькалась, на меня косились завистливые, злобные, невзрачные, бедные девицы. Они не видели во мне трагического типажа, я была для них соперницей. А мне надо было за кого-то ухватиться, чтобы меня потянули вверх, заметили, бросили пристальный взгляд в мою сторону.
И на меня клюнул один известнейший артист. Ни за что не скажу имени. В жизни он красивее, чем в кино, мужик немыслимой красоты, глаз не оторвешь, – подошел официант, поклонился, принял заказ, Роза замолчала, сдержанно улыбнулась, назвала сдержанно блюда, которые выбрала.
– Что же за артист? – он насторожился, на кого она его променяла, он все время думал о старике-провидце, но, слушая Розу, забыл о нем. – Неужели не скажешь?
– Ни за что! – Роза опять пришла в себя, почувствовала, что Андрей ревнует. – Конечно же, он играл в фильме главного героя. Фильм назывался «Прорвемся». Представляешь, какое название, прямо про меня. Как мне хотелось пробиться среди этой противной массовки. Так вот, о моем кумире. Я во время перерыва садилась около его ног и делала ему комплименты. Я любовалась им, восторгалась. Разумеется, я играла. Мне было интересно наблюдать за ним. Я не могу тебе объяснить, но в его красоте есть что-то магическое, манящее, обвораживающее. Он такой самовлюбленный, о-го-го, но не сразу клюнул. Сначала решил, что я лимитчика, делаю карьеру, не проявлял ко мне внимания. Но когда я предложила ему посидеть в дорогом ресторане, он неохотно согласился, как все артисты, ссылаясь на занятость. Я потом поняла, он испугался, что ему придется платить. За массовки платят гроши, на эти деньги и прожить-то невозможно. Но когда входишь в атмосферу игры, забываешься. Это как наркотик. Артисты-стажеры очень хотят, чтобы на них обратили внимание. Я была конкуренткой, еще не хватало мне там пробиваться, так я считала. Но они-то об этом не знали. Все равно артистки из меня никогда бы не вышло. Стать трагической актрисой – это был порыв! Потом он быстро улетучился. Я сама не заметила, как увлеклась моим артистом. Я должна была его добиться любой целью.
Но так вот, ближе к цели. Мой артист, когда мы посидели в ресторане, клюнул. Заплатила я, он успокоился. Он даже предложил режиссеру снять меня крупным планом в сцене, я должна была тащить раненого с поля. Но потом эти придурки этот кадр почему-то вырезали, не знаю. Дикие люди. Я пошла к режиссеру, поинтересовалась, почему нет кадра со мной. Я бы направила смотреть фильм всех своих знакомых и родных. Фильм назывался «Грозное обвинение», о войне, там кто-то кого-то предал. Так, лабуда! Режиссер обозвал меня куклой гороховой и совершенно бездарной. Он орал, что этот кадр забраковал продюсер. Что я там похожа не на героическую женщину, а на проститутку. Представляешь, так меня приклеить? Я желала провала этому фильму. Хоть бы их фильм не вышел на экраны, каждый день молилась я. Чтобы его никто не смотрел! – Роза нервничала, вспомнив об оскорблении. – Я же делала первые шаги. Я не училась в театральной школе. Мог бы снять в другом эпизоде. Извиниться, что вырезали эпизод. Вообще, эти киношники – такая замызганная публика!
– А главную роль тебе не предлагали? – пошутил Андрей, едва сдерживая смех. – Твой режиссер мог бы кадр, в котором ты играла, снять несколько раз и выбрать бы лучший. Кукла гороховая, как это понять? Почему он так тебя назвал? – он опустил глаза, взял вилку и нож, стал резать мясо.
– Как хочешь, так и понимай, – Роза разозлилась. – Я его назвала ослом прищученным. Прищучили его к этому фильму, дали деньги, он и оскорбляет всех подряд, выпендрюжник. Такая несдержанная скотина, да еще и режиссер! Я его припугнула, – Роза усмехнулась загадочно и покрутила правой рукой. – Призналась, что мой лучший друг – Андрей Буров и вся команда «Локомотива» вместе с тренером. Они придут и побьют этого придурка мячами. Режиссер разрыдался от смеха и обозвал меня куцей совой. Ты представляешь? Я – куцая сова! – Роза дрожала от злости. – Что такое куцая сова?!
Пришел официант, принес счет, лежащий в узкой кожаной папке, поклонился. Видимо, он слышал часть разговора, старался скрыть улыбку и отводил взгляд в сторону. Боялся разозлить Розу, в таком состоянии она могла устроить скандал и написать на него жалобу.
– Ты, Роза, на себя много берешь, – Андрей сдерживался, чтобы не разрыдаться от смеха. – Никто из нашей команды не стал бы бить мячами этого режиссера. Нас бы в тюрьму посадили. Что ты городишь? – придя в себя, он стал серьезнее. – Если ты захотела его прищучить, придумала бы что-нибудь другое, подала бы в суд за оскорбление. Ты забыла, что прервала со мной всякие отношения?
– Глупый, ты, Андрей, – Роза чуть не подавилась, отпив глоток вина, наклонилась и закашлялась. – Я же только припугнула. Сечешь? Пошел он с судами в джунгли.
– Плохо тебе без меня жилось, Роза, – он строго посмотрел на нее, сравнивая ее с Лизой. – Никогда бы не подумал, что ты захочешь сниматься в кино.
