Дмитрий Артемьев - Жлоб на крыше (сборник)
Он мне часто говорит, что я ворочу нос от его рассказов. Ну во-первых, не от всех, а во-вторых, как не воротить нос вот от такого сюжета. Некий Калимхатомакелогов попадает в комнату с гильотиной в потолке. Что это такое – не объясняется. Безумная фамилия героя более не повторяется. Главное, что голос – это еще один персонаж рассказа – приказывает нажимать одновременно на одиннадцать кнопок. Иначе гильотина упадет с потолка. Да, кстати, кнопки надо держать пять минут. Этот герой нажимает кнопки руками и носом. Но он при этом не может взглянуть на часы, а поднимать голову боится. Еще бы, гильотина все-таки. Так что вместо пяти нажимал на кнопки минут двадцать. Поднял голову, перевел дух, отдохнул, и голос дает новую команду. Потом он все же приноровился: помастурбировал и стал нажимать среднюю кнопку членом. Голос расхохотался и отпустил его из комнаты. Ну что тут скажешь? Глупая фантастика. Член у него, видишь ли, пять минут эрегирован по собственному желанию. И вообще, чему учит этот рассказ? Мастурбации? Ничего подобного; не сказано ни слова о технике этого процесса. И он осмеливается утверждать, что я ворочу нос от его рассказов. Совсем нет. В печать!
Пятилетний сын
Один мужик приехал впервые в незнакомый город и попытался устроиться в гостиницу. Это происходило при советской власти, поэтому свободных мест не было. Ему не удалось сунуть администратору деньги: та сидела за железной решеткой, предохранявшей ее от давки командированных. Кроме того, перед ней было только маленькое оконце, в которое счастливчик протягивал паспорт. С деньгами не вышло.
Мужик сунулся к швейцару в ливрее. Тот внимательно осмотрел просителя и показал на огромную толпу напрасно ожидающих свободных мест. Оставалась еще возможность поговорить с уборщицей. Но та беспомощно развела руками, сказав, что если бы она могла с этой ведьмой договориться, то была бы уже миллионершей.
От отчаяния мужик пошел в будку телефона-автомата, позвонил в гостиницу и представился сотрудником горисполкома. На что администратор равнодушно сообщила, чтобы ей не морочили голову, поскольку в горисполкоме есть отдел, принимающий приезжих и выдающий бронь на гостиницу.
Тогда этот мужик написал записку, протолкался через толпу с криком: «Позвольте, я по брони горкома», и просунул записку в окошко. Администратор, полная дама средних лет с обесцвеченными волосами, приняла записку и прочитала ее. Затем пригнулась к окошку и сказала:
– Пройдите к служебному входу.
Мужик подбежал к двери с надписью «Служебный вход», щелкнул замок, дверь приотворилась, и он ужом протиснулся в темный служебный коридор.
– Покажите, – послышался строгий голос администраторши.
– Как? Прямо здесь?
– Конечно здесь. А где же еще?
Мужик распахнул куртку, расстегнул молнию на брюках, оттянул вниз резинку трусов и вывалил свой прибор.
– Врать-то зачем, – сказала женщина, – какие же это 35 сантиметров. У моего пятилетнего сына и то больше.
– В рабочем состоянии, – начал оправдываться мужик, – он заметно вырастает.
– Идите, не отрывайте меня от работы, – сказала администраторша, выпроваживая мужика из служебного помещения.
Мужик еще пооколачивался в фойе, надеясь на чудо. Но чудо все не случалось. Толпа ожидающих занимала все кресла, все подоконники. Несколько человек курили возле двери в туалет. Пришлось уходить.
На выходе из гостиницы понурого мужика остановила женщина:
– Комнату не желаете снять? – спросила она.
– Конечно, – обрадовался мужик.
– Пойдемте, тут рядом, – сказала женщина, – у меня уютно и тихо.
И правда, квартира оказалась уютной. Следов пребывания других постояльцев не было видно. Пока он умывался, хозяйка переоделась в домашнее и заварила чай. После чая она предложила:
– Пойдемте, я вам постелю, уже поздно.
– Хорошо, – согласился мужик.
Они прошли в спальню, где стояла широкая кровать. Хозяйка постелила простыню и потянулась расправить ее у стены. При этом ее халатик задрался и показались две аппетитные ягодицы. Мужик нерешительно погладил их ладонью. Хозяйка замерла в этом положении. Он продолжал гладить уже более решительно, расстегивая другой рукой ремень своих брюк.
Потом они молча лежали в постели. Мужик испытывал приятную истому.
– Ну, – неожиданно засмеялась женщина, – если у ее пятилетнего сына такой, то из мальчика вырастет сексуальный маньяк.
Рондо Моцарта
Ремонт трамвайных путей сузил и без того неширокий проезд. Водители нервничали, машины сигналили. По центру улицы рабочие отбойными молотками вскрывали асфальт и выворачивали старые шпалы. Новые шпалы, пропитанные чем-то черным, подвозились и складировались штабелями в ожидании укладки. Разгружали с машин и переносили шпалы женщины из бригады дорожных рабочих.
Мимо группы женщин, одетых в серые замызганные спецовки, проезжал кремового цвета «бентли». Женщины по двое носили через дорогу шпалы и укладывали их возле трамвайных путей. Машина остановилась, пропуская очередную пару женщин, согнутых под тяжестью пропитанной шпалы. Мотор «бентли» мягко и негромко урчал. Водительская дверца отворилась, водитель в униформе проворно выскочил и открыл заднюю дверцу. Из машины вышел седой мужчина в черном костюме, сорочке и галстуке. Он направился к шпалам, аккуратно обходя грязные подтеки на асфальте и выбирая место, куда поставить ноги в черных лаковых туфлях.
Женщины положили шпалу в груду. Одна из них присела прямо на шпалы, вторая выпрямилась и потянулась, разминая затекшую поясницу. Мужчина подошел к ней, поклонился и что-то произнес. За грохотом и шумом дорожного движения слов слышно не было. Женщина склонила голову в согласии. Мужчина повернулся и махнул рукой водителю. Тот юркнул на сиденье и включил в машине музыку на полную мощность. Водительскую дверь он оставил открытой.
По улице, перекрывая шум дорожного движения, поплыла божественная музыка Моцарта. Рондо из «Маленькой сюиты». Мужчина подал руку женщине, она приняла ее; другой рукой он прикоснулся к ее талии. И они заскользили в танце.
Фурункул
Вскочил чирей на заднице. Болезненный – страшно! Присесть невозможно. Завтракал стоя. Кое-как смазал чирей йодом и пошел на работу. Чтобы не вызывать вопросов, почему не садишься за свой стол, решил связаться с другими отделами. Стал решать дела, давно требующие ответа. Заходил к смежникам, обговаривал вопрос и летел дальше. К концу работы вызвал начальник, похвалил. Сказал, что не ожидал, сказал, раз так идут дела, назначает его исполняющим обязанности на время своей командировки. Выдал ему список дел на неделю.
Дома поужинал стоя, смазал йодом чирей, и, лежа на животе, весь вечер смотрел телевизор.
С утра, морщась, занял кресло в кабинете начальника. Подписал срочные бумаги, стоя выпил кофе, поданный секретаршей, и пошел по этажам решать вопросы по списку начальника. Пришлось дважды записываться на прием к директору департамента. Во второй раз директор обратил на него внимание, пригласил сесть. Ответил, что ни минуты времени нет, если можно – зайдет попозже или завтра. Зашивается с работой. Только еще приступил к исполнению обязанностей начальника отдела. Директор благожелательно сказал, что ему кажется, что с работой он вполне справляется. Подкинул ему два проекта на проработку.
Дома опять возился с чирьем, телевизор не смотрел, лежа на животе, работал над проектами.
С утра в кабинете подписал срочные письма, не присаживаясь, принял приятеля, с которым сидел за соседними столами, и подписал ему заявление на отгул. Затем направился в соседний отдел согласовывать один из проектов, порученных директором, записался к нему на прием и был принят после обеда. Директор одобрил. Весь конец дня посвятил обсуждению с сотрудниками второго проекта. За столом не сидел, все замечания записывал на доске. Сотрудники панибратски заявили, что его не узнают. Он засмеялся, представив себе их реакцию на причину его активности.
Дома обнаружил, что нарыв уже почти готов прорваться. Лежа доделывал оба проекта с учетом полученных советов и замечаний.
Утром попросил секретаршу распечатать пояснительные тексты к проектам. Решал текущие вопросы, подписывал документы. Внес исправления в пояснительные записки. Отдал перепечатать. Секретарь директора встретила его с улыбкой, тут же доложила. Директор принял его почти сразу же. Просмотрел материалы, сделал несколько правок своей рукой.
Дома обнаружил, что нарыв прорвался. Трусы бросил в стирку, брюки свернул для сдачи в химчистку. Заклеил ранку пластырем. Вносил правки директора в проекты.
На работе, сидя на краю стола на здоровой ягодице, обсудил с секретаршей, как вносить исправления в уже готовые документы. Секретарше его рабочая поза понравилась. К директору записываться не пришлось, – вызвал сам. Пришлось сесть на предложенный стул. Постарался незаметно сесть боком. Директор обсудил с ним последние решения ученого совета, а потом предложил занять пост секретаря этого совета. Повышение было феерическое, испугался, начал отказываться. Директор отказа не принял. Велел со следующей недели приступать к работе в новой должности. Надиктовал задачи, которые необходимо решить в течение года.
