Лёля Графоманская - Что написано пером (сборник)
Действие первое
Квартира Ореховых. В ней три комнаты: одна – Никиты, вторая – Владислава, третья – общая. Кухня. Видно, что квартира устраивалась и обставлялась умелой и заботливой рукой, но уже давно уют в ней поддерживается без особенного рвения, и над всем здесь – легкий флер ни к чему не обязывающего беспорядка.
В общей комнате – телевизор, кресла, диван, небольшой шкаф с красивой посудой. На видном месте – фотография женщины лет 35–37 в хорошей раме, но само изображение как будто затуманено. Так бывает, когда снимок делают, например, с другого снимка или запечатленный на фото человек умер…
Картина первая
НИКИТА в своей комнате сидит в кресле с книгой, одновременно слушает плейер через огромные наушники и подергивается в такт музыке. На стенах комнаты висят афиши и постеры с изображениями рок-музыкантов, на полу – подставка с электрогитарой, звукоусилитель, в углу – синтезатор.
В комнате царит известный молодежный беспорядок: одежда валяется, где ей удобно; повсюду – на столе, на подоконнике, на полу – книги, диски, ноты, какие-то коробки, рюкзак.
В дверь квартиры звонят. Никита идет открывать. Пришел Владислав, принес несколько пакетов с продуктами.
ВЛАДИСЛАВ: – На! Тащи на кухню, распихай в холодильник, еще там куда…
НИКИТА: – Ага… Чего накупил?
Идет в кухню, разбирает сумки.
ВЛАДИСЛАВ: – Да сам не знаю. Я вечно хожу, как дурак, по магазину, смотрю, кто что покупает, и тоже беру…(проходит в общую комнату, плюхается устало в кресло, вытягивает ноги, прикрывает глаза)
НИКИТА: – Ясно. Мама называла это ярко выраженным хватательным рефлексом, характерным для среднего грудничкового возраста.
Небольшая пауза
ВЛАДИСЛАВ (вздыхает, бросает взгляд на фотографию): – Да, мама… Как-то это у нее все само собой получалось, без напряга. Она всегда знала, когда и что надо купить. Я вот в прошлый раз купил уже пятую пачку соли, а то, что туалетная бумага закончилась, вспоминаю уже раз третий в самый драматический момент…
НИКИТА: – По-моему, мы нормально обходимся рекламками из почтового ящика – очень живенько и недорого! А соль пригодится: накопится пуд – начнем есть для выяснения отношений!
ВЛАДИСЛАВ (встает, проходит в свою комнату): – Ужин сегодня на тебе.
НИКИТА (разочарованно): – А что, Хельга не придет нынче?
ВЛАДИСЛАВ молчит, пытается закрыться у себя…
НИКИТА (придерживает дверь, просачивается за отцом в его комнату):
– Орехыч, вы что, поругались?
ВЛАДИСЛАВ: – Ну, не то чтобы…Ты понимаешь…И я…В общем…
НИКИТА: – А что ж не понять? Все ясно.
ВЛАДИСЛАВ: – Да что тебе ясно? Все нормально у нас, но уже надо что-то решать или разбегаться. И она уже не девчонка, определенности хочет, и я тоже, как поплавок в проруби…
НИКИТА (машинально): – В проруби – не поплавок… То есть, я хотел сказать, может вам надо вместе пожить?
ВЛАДИСЛАВ: – А сам я, конечно, не догадался! Где? Где жить?!
НИКИТА (осторожно): – Ну, у нее же есть квартира…
ВЛАДИСЛАВ: – Малогабаритная «двушка» с мамой. А мама – бывший главный экономист министерства рыбной промышленности СССР! Ныне – общественный деятель районного уровня.
НИКИТА (нарочито-серьезно): – Это уважительная причина, отец. Да живите здесь! В конце концов, у нас трехкомнатная квартира, и без министерства рыбной промышленности!
ВЛАДИСЛАВ: – А ты… не против?…Мы столько лет с тобой вдвоем…и вдруг…
НИКИТА (строго, менторским тоном): – Ну, вообще-то я не приветствую беспорядочные внебрачные связи и не хотел бы служить прикрытием для…
ВЛАДИСЛАВ (шмякает его подушкой по голове): – Я же серьезно! Думаешь, это легко?
НИКИТА (ехидно, дурачась): – Что – легко?
ВЛАДИСЛАВ (с некоей горечью): – Да всё! Без жены – легко? Привести в дом почти в полтинник другую женщину после…мамы – легко?
НИКИТА (серьезно): – Па, не надо… Давай жить. Маму не вернуть. Но я уверен, что она бы одобрила. Хельга твоя, хоть и с варяжской кровью, но нормальная тетка, вроде: в шлеме не ходит, мечом не машет, веслом не бьет. И готовит подходяще! Сладимся как-то, люди же.
ВЛАДИСЛАВ (с чувством): – Сынок, спасибо тебе…
НИКИТА (мнется): – Па, я тоже хотел с тобой посоветоваться тут…
ВЛАДИСЛАВ: – Насчет этой твоей феечки?
НИКИТА: – Муха…э-э-э, Маша…
ВЛАДИСЛАВ: – А она хоть совершеннолетняя?
НИКИТА: – Да ей в Америке уже спиртное отпускают!
ВЛАДИСЛАВ: – И часто?
НИКИТА: – Что – часто?..А-а-а! Ну, короче, пап…
ВЛАДИСЛАВ (почти утвердительно): – А у нее вам нельзя пожить…
НИКИТА: – Она тоже с мамой…
ВЛАДИСЛАВ: – А мама…
НИКИТА: – …ныне действующий завуч школы для детей с замедленным развитием!
ВЛАДИСЛАВ: – Же-е-есть! Тебе туда точно нельзя! …Ладно, давай попробуем. Может, вдвоем легче прорваться?
НИКИТА: – Орехыч, ты – человек!
ВЛАДИСЛАВ: – М-м-да? А я думал – этот … в проруби…
НИКИТА: – Морж, что ли?
Оба хохочут, исполняют ритуал «Договорились», давно принятый между ними, и расходятся: Никита на кухню, Владислав – к шифоньеру переодеваться.
Действие второе
(спустя какое-то время)
Картина первая
Кухня в квартире Ореховых. За столом сидят НИКИТА, ВЛАДИСЛАВ; ХЕЛЬГА заканчивает накрывать на стол к ужину. В квартиру вбегает МУХА, снимает куртку, остается в умопомрачительно короткой юбке. Сразу несется в кухню и плюхается на колени к НИКИТЕ, обнимает его, ерошит волосы.
МУХА: – Всеобщий привет! Пардон за опоздание – автобуса долго не было. Что у нас на ужин?
ХЕЛЬГА: – Ты хлеба-то купила? Я просила…
МУХА: – Ой, блин! Забыла… Да ладно, я все равно его не ем, и вам всем на ночь – вредно!
ВЛАДИСЛАВ (ворчливым тоном): – Я без хлеба не могу есть… Тебе вредно, ты и не ешь… Ник, посмотри, там, вроде кусочек черствого оставался…
НИКИТА (подает отцу кусок хлеба) Мухе: – Сдала свой коллоквиум? И что за слово такое?!! Как – коловорот в ум!
МУХА: – …Чего в ум?
НИКИТА: – Коловорот. Такая железяка, которой рыбаки зимой в толстом льду сверлят лунки, чтоб рыбу ловить. Что такое рыба – знаешь?
МУХА: – Рыбу знаю. Не умничай! Все сдала: юбку покороче, ножку на ножку – принимал аспирант. Все нормально.
НИКИТА: – Но-но-но! Не очень-то с юбками!
МУХА (пересаживается с колен Никиты на свободную табуретку, накладывает себе салат):
– А с юбками «очень» и не получается, вот без юбки – совсем другое дело!
НИКИТА и МУХА смеются, ВЛАДИСЛАВ и ХЕЛЬГА переглядываются, ничего не говоря. Все с аппетитом приступают к еде. Вдруг в дверь звонят, НИКИТА идет открывать. За порогом стоит парень в униформе, держит перед собой объемистый пакет и бумажку с адресом.
ПАРЕНЬ: – Здравствуйте! Пиццу заказывали?
НИКИТА: – Нет, это, наверное, из той квартиры (показывает налево), вечно все почему-то к нам ломятся…
ПАРЕНЬ: – Белашов Сергей?…
НИКИТА: – Вам туда! (опять показывает налево, закрывает дверь и возвращается за стол)
ВЛАДИСЛАВ: – На фига нам его пицца? Лучше бы хлебушка принес… А вообще, надо и нам, и Сереге номерки на квартиры повесить – замучил он со своим фастфудом.
ХЕЛЬГА: – Ой, не надо номерки! Это ж так увлекательно: не ждешь никого, думаешь, что уже все решено и определено, и вдруг – звонок, а за дверью – удача-судьба: завернула именно к тебе!
НИКИТА: – Адресом ошиблась?
ХЕЛЬГА: – Ни в коем случае! Ее величество Судьба всегда стучит туда, куда надо…
МУХА: – Ага! Кляча-удача! А если там – маньяк?!!
ХЕЛЬГА: – А кого ждешь, тот и постучит…
ВЛАДИСЛАВ: – И в глазок смотреть надо…
Картина вторая
Вечер в квартире Ореховых.
В комнате отца – ВЛАДИСЛАВ и ХЕЛЬГА. ВЛАДИСЛАВ лежит в постели, на разложенном диване, ХЕЛЬГА в пижаме, растирает ему поясницу. Владислав постанывает. Горит только торшер рядом с диваном.
ХЕЛЬГА: – Сегодня Лариска звонила, предлагает билеты в Дом музыки на орган. Пойдем?
ВЛАДИСЛАВ: – Когда?
ХЕЛЬГА: – Завтра в девятнадцать тридцать. Пойдем?
ВЛАДИСЛАВ: – Если меня отпустит…
ХЕЛЬГА (ехидно): – Кто отпустит?
ВЛАДИСЛАВ: – Не кто, а что – радикулит, будь он неладен!
ХЕЛЬГА: – Не-е-е, нам это не подходит: неладный радикулит – это уже с осложнениями. Возлюби болезнь свою, как себя самого…
ВЛАДИСЛАВ: (кряхтит) – Это как: извернуться и поцеловать самого себя в поясницу? (пытается изобразить)…
ХЕЛЬГА: – Да лежи уже, гуттаперчивый мальчик, береги спину, Сеня…. Давай я тебе вслух почитаю. Хочешь?
ВЛАДИСЛАВ (практически мурлыкает): — Ну, ты же знаешь, что хочу….
