Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
Дружба с Севой давала Игорю некую уверенность в себе, он стал тянуться за ним в учебе, и она оказывала благотворное влияние на его развитие. От Севы он многое узнавал об истории, литературе и даже музыке, любовь к которым прививала бабушка друга. Родителям Игоря Сева очень нравился. В силу того, что они много работали, Игорь был больше предоставлен самому себе, а окружали его не только школа, где он не чувствовал себя уверенно, но и дворовые компании, скандальные соседи. И посему применяемые родителями общепринятые тогда методы воспитания включали в себя отцовские порки или наставительные угрозы. Интуитивно они понимали, что его школьный друг, возможно, оберегает их сына от более серьезных дурных поступков.
В семье была еще младшая дочь и ей, естественно, уделялось больше внимания и ласки. Она росла подобно дикому цветку, но была более послушной, впитывала только все положительное, попусту не капризничала, и, так же как и ее брат, часто становилась непреклонной и умела за себя постоять.
Сева часто бывал в доме своего друга, ему нравились его родители – с твердыми жизненными позициями и уверенные «по жизни». В этом была какая-то своя справедливость и своеобразная философия того времени. К Севе в этой семье относились – совершенно искренне – как к собственному сыну.
Светлана, сестра Игоря, не подавая вида, всегда радовалась, когда приходил Сева. Он вносил некую романтику в ее жизнь. Она слушала, о чем говорят мальчики, но в их играх и разговорах демонстративно не участвовала. Да и они на нее обыкновенно вообще не обращали внимание.
В старших классах накал общих выдумок несколько спал, скорее интересы друзей начали расходиться: Сева стал подумывать о поступлении в институт, а Игорь, не желая продолжать учебу, по инициативе своего отца планировал идти работать лекальщиком на завод.
Подобно родителям Игорь становился более уверенным, самостоятельным и значительно взрослее Севы в своей жизненной позиции. Дружба продолжала существовать, хотя интересы на будущее каждый строил сам, и объединяющая их с детства нить признания друг друга укрепляла характеры обоих.
Однако после одного случая Игорь обиделся на своего друга и обиделся надолго.
Размолвка была возрастная и достаточно банальная: Игорь влюбился в свою одноклассницу, был при этом застенчив со своей пассией и молчалив даже с Севой.
Наташа – так звали возлюбленную – совершенно холодно воспринимала Игоря, но зато, напротив, симпатизировала Севе, который как раз не жаловал ее вниманием. После того, как Игорь случайно признался другу о своих чувствах, вместо поддержки Сева демонстративно начал насмехаться и даже уделять внимание Наташе.
Игорь замкнулся, перестал разговаривать и делиться своими переживаниями.
Надо отметить еще один случай, о котором Всеволод не хотел вспоминать. Однажды они играли в карты на улице, что было тогда нарушением закона. Компанию молодых людей «накрыл» милиционер. Все разбежались, но Всеволод не успел скрыться и попал в милицию. Там его быстро «раскололи» и он назвал всех участников игры. Когда их, и в том числе Игоря, поодиночке вызывали в милицию, «подозрение» о виновнике утечки информации было явным. Игорь своим авторитетом среди дворовой шпаны всячески защищал друга, которого хотели наказать. К счастью, наступили каникулы, многие разъехались, со временем все забылось и обошлось без последствий. После этого Сева уже чувствовал, что потерял некое лидерство в дружбе, и с некоторых пор оно даже стало его тяготить.
По окончании школы Сева решил несколько осмотреться и посвятить себя возможностям малого бизнеса, в котором мало что понимал. Но, как и многие, не подготовленные, а только воодушевленные мечтой того времени стать в одночасье миллионером, быстро разочаровался, потеряв скромные денежные накопления матери.
Когда встал вопрос службы в армии, Сева за счет связей работающей врачом бабушки легко уклонился от нее, получив справку о неблагополучии здоровья. Игорь же, напротив, «загремел» без сожаления и резко окунулся в суровую военную действительность.
По настоянию матери Всеволод все же поступил в университет. При этом мама проявила героические усилия для наведения мостов с профессорами, бывшими в свое время ее однокурсниками и друзьями в 70-тые годы.
Как и следовало ожидать, новые заботы – учеба и университетские друзья Севы окончательно предали забвению дружбу детства.
3
Через день Всеволод со Светой, весело разговаривая, вновь входили в ту самую квартиру детства. Они немного запаздывали на намеченную встречу. Друзья Игоря регулярно собирались именно в этот день. Света знала, что они общались довольно часто и встречи друзей стали для них необходимой потребностью, но именно в этот день произошло что-то остро незабываемое и очень важное для их душ.
Встретила их Марья Николаевна, искренне улыбаясь и радостно глядя на Всеволода:
– Наслышана… Рада, что ты снова у нас. Выглядишь хорошо.
– Ничего особенного, – немного смутился Всеволод.
Он заметил, что Марья Николаевна заметно постарела, но ее живой и ласковый взгляд остался прежним.
– Как мама?
– Спасибо, все нормально.
– Ну, не буду вас беспокоить, – пошла она на кухню.
Из комнаты вышел Игорь:
– Ну, наконец-то… проходите.
Молодые люди прошли в комнату. Двое друзей сидели за столом. Один, невысокий и коренастый стоял у окна. По накрытому столу было видно, что друзья выпили, но ели не много. Два места у стола пустовали в ожидании входящих.
– Мой школьный приятель, Всеволод, – представил гостя Игорь, – А это – мои побратимы. Иван, – продолжал он, показывая на сухопарого с редкими русыми волосами и голубыми глазами парня, – Вячеслав, – указал он на второго, плотного, расплывшегося в доброй улыбке.
Тот, что стоял у окна, подошел сам:
– Степан. Добрый день, Света, – кивнул он одновременно девушке.
Всеволод тоже представился и ощутил пожатие трех крепких рук.
Вошедшие заняли места за столом. Света весело оглядела всех и села между Всеволодом и Игорем:
– Что же вы ничего не едите? – лукаво заметила она.
– Ждали тебя, – отозвался Степан.
– Ах, вот так, – Света продолжала улыбаться.
О том, что они только что пообедали вместе с Всеволодом, она не стала говорить.
Игорь наполнил рюмки:
– Выпьем за встречу.
– И за знакомство, – добавила Света.
Всеволод чувствовал некоторую напряженность из-за своего присутствия:
– Я слышал от Игоря, что вам досталось …на войне.
– Досталось – это не то слово, – слегка потупился Степан.
– Про войну говорить сложно. Понять ее можно только на своей шкуре, – добавил Иван.
Игорь тоже задумался:
– Пожалуй, ты прав, Иван… о войне можно рассказывать много, но все равно получится что-то вроде кино.
– Просто это другой мир. Если и кино… то с дьявольским режиссером, – добавил Степан.
– Давайте не будем о трагичном, – вставила Светлана.
– Света права… мы уже пили за ребят, которые не вернулись, – поддержал Иван.
Игорь посмотрел укоризненно на сестру:
– Ты хочешь сказать, что нам не о чем больше говорить?
– Я вовсе об этом не говорю… Просто надо жить сегодняшним днем.
– Только ты можешь нас радовать в сегодняшнем дне, – весело подхватил Степан.
– Почему – только я?
– Ну, может твой сосед…
– Пока ничем не могу похвастаться. Но я надеюсь.
– Вот он надеется. А вы как будто еще там… – продолжала Светлана.
– На что же ты, Всеволод, надеешься? – поднял глаза Степан.
– На карьеру… Я работаю в солидной фирме.
– А кем ты работаешь? – продолжал Степан.
– Менеджером.
– Значит, не на производстве… Думаю, надежды твои не имеют больших перспектив.
– Ты научился красиво говорить, Степан, – возразила Света.
– Тут дело не в словах. Я не верю в карьеру на чужом предприятии в наше время.
– Почему? – удивился Всеволод.
– Потому что все равно поставят на высшую должность своего. Либо слабого и преданного их интересам, либо родственника, либо такого же богатого. На производстве – другое дело… Там надо по-настоящему работать. А в управлении свои законы. Твои качества их не интересуют. Выдвижение и продвижение по службе очень редко здесь соответствует профессиональным качествам человека.
– Немного непонятно. Я ведь предлагаю свои услуги…
– Услуги можно продавать по-разному. Либо гордо брать своими заслугами, либо согнувшись пресмыкаться.
– Не все же такие несгибаемые, как ты, – отрезала Светлана.
– Я это говорю для Севы. Ребята знают, что я вернулся позже, был офицером, надеялся послужить стране, но эти крысы не платили, что положено, и даже сидя в тылу, «гробовыми» спекулировали. И набил я морду такому лису, потом написал рапорт и ушел на «гражданку». А они только радовались: «Не надо платить», – усмехнулся Степан.
