Леся Нолас - История одной жизни. От денег к счастью
Я уже начала жалеть, что задала этот вопрос. О каком прощении могла идти речь, когда Нала так озлобленна, что, казалось, готова впиться мне в горло руками и задушить, если я позволю себе ещё раз спросить об этом. Нет. Эта женщина не умеет прощать. Возможно раньше, когда в сердце её ещё не было столько боли, она умела. Но не теперь.
– Смогла, – ответила я, немного погодя, чем удивила даму ещё больше. – Я бы не позволила призракам прошлого и дальше губить мою жизнь. Я бы уехала куда угодно, где никто не знал бы меня, и зажила новой жизнью.
– Ах, вы опять об этом… – устало вздохнув, сказала Нала.
– Я просто хочу вам помочь, – сдалась я, поняв, что очередная попытка бесполезна. По крайне мере, сейчас. Нала благодарно улыбнулась. Ей была приятна моя забота, сочувствие и участие. Наверно, я была единственным человеком из всей её жизни, который искренне сопереживал ей. Она дотронулась до моей руки и сказала:
– Вы очень хороший человек, Мила. Мне повезло, что я зашла в это маленькое летнее кафе и встретила вас. Я признательна вам за то, что вы выслушали меня. За вашу искренность и честность. За ваши советы, хотя я и не уверенна, что последую им. Мне очень понравилось говорить с вами.
– И мне тоже, – ответила я, сразу поняв – наша встреча, ровно также как и разговор, подошли к своему логическому завершению. Так внезапно и скоро, что я даже этого не ожидала, рассчитывая хотя бы ещё немного поговорить с ней. Но, у Налы, очевидно, было своё мнение на этот счёт.
– Может, вы напишите мне свой телефон или адрес? Я могла бы иногда заезжать к вам в гости, если вы не против, конечно?
– Ну что вы, я буду рада вас видеть, – улыбнулась я. Быстро достала листок с ручкой, написала свой адрес и протянула Нале. Она аккуратно свернула листок, забрала со стола сигареты, телефон и убрала в сумочку.
– Я должна идти. У меня важная встреча вечером, нужно подготовиться. Приятно было познакомиться, – поднимаясь из-за стола и как обычно, сияя своей безупречной улыбкой, сказала Нала. Женщина снова стала холодной как лёд, словно и не было никакого доверительного разговора между нами, где она так откровенно повествовала о своей жизни. Я вновь столкнулась с маской безразличия и непроницаемости.
– И мне тоже, – ответила я. Нала взяла со стола бутылку минеральной воды и не спеша пошла по дорожке вдоль озера. Я смотрела ей вслед до тех пор, пока стройный силуэт, не скрылся за поворотом. Меня не покидало ощущение того, что я видела её в последний раз. Хотя, кто знает? Жизнь, порой, преподносит сюрпризы, не смотря на наши чётко выстроенные наперёд планы. Я посмотрела на часы. Уже 15:30. Муж должен быть дома. Надо возвращаться.
Надеюсь, он выходил гулять с Пиратом. Утром я совершенно забыла об этом. Бедный пёс. Наверно, он так мучился. А теперь буду мучатся я, убирая за ним и выслушивая упрёки любимого мужчины. Я вышла из беседки и направилась вдоль озера по маленькой тропинке, где несколько минут назад шла Нала.
Погода прекрасная. Ярко светит солнце. На небе ни облачка. Легкий ветерок обдувает лицо. Настроение становиться лучше и лучше с каждой минутой. Я вышла из парка на остановку общественного транспорта. Через пару минут подъехал автобус и совсем скоро, я уже шла по тротуару в сторону своего дома. По дороге мне встретилась соседка. Очень приятная молодая женщина. Всегда вежлива и культурна. Она поздоровалась и поинтересовалась, хорошо ли мои дела? Как поживает муж? Собственно, стандартные вопросы вежливости, на которые я уже научилась отвечать автоматически. Мы перекинулись ещё парой фраз, и она пошла дальше. Уже стоя в лифте, я придумывала оправдательную речь в свою защиту, которая объяснила бы мужу, почему Пират остался невыгуленным. Потому как сказать просто: «Я об этом забыла», точно не сошло бы мне с рук. Ещё год назад, когда Пират только появился у нас дома, мы с Винсом решили чётко делить поровну все обязанности по заботе о собаке. А если кто-то провинился, должен был придумать себе достойное оправдание, дабы избежать наказания за свой проступок. Естественно, наказание друг другу придумывали мы сами. И, как правило, оно неразрывно связанно с самим Пиратом. Конечно же, чаще всего виновницей оказывалась я, собственно как и сегодня. Поэтому морально я уже была готова принять вполне заслуженную кару.
Лифт остановился. Я вышла и в полной готовности нажала на кнопку звонка. Послышался громкий лай собаки, затем поспешные шаги мужа. Дверь открылась и тут же мне в ноги бросился Пират с тапочками в зубах, не обращая внимания на недовольное «нельзя Пират», выкрикнутое Винсом.
– Привет! – сказал он весело и уже совсем не рассержено. – Как всегда. Ждал тебя под дверью с тапочками. И за что он тебя так любит, не понимаю.
Я улыбнулась мужу, обула тапочки и, поглаживая собаку, сказала:
– Потому что, я слишком хороша для того, чтобы меня не любить. И он, в отличие от тебя, милый, это понимает!
– Ну, раз вы так близки друг с другом… – начал Винс, растягивая слова, в своей обычной манере перед очередной колкостью, – тебе и убирать его искусно выложенные фекалии в комнате под цветком. В наказание за то, что не погуляла с ним утром, как это делают все ответственные люди, у которых есть собаки.
– Мне было некогда. Я очень торопилась, – оправдывалась я. – Неужели ты не вышел с Пиратом и позволил ему …..
– А он не стал дожидаться моего прихода, – перебил муж, не дав мне договорить. – И какое срочное дело в субботу утром заставило тебя так спешить, что ты забыла про собаку?
– Я опаздывала на встречу с Налой. – проходя в ванну и умывая руки, ответила я. – Та интересная женщина из кафе, помнишь? Я говорила тебе о ней.
– О, да! – возводя руки к небу, сказал Винс. – Это действительно очень уважительная причина.
– Перестань, Винс.
Муж протянул мне совок и веник, не дав даже выйти из ванной. Мой виноватый вид не возымел нужного эффекта, поэтому пришлось покорно взять необходимые для уборки предметы из его рук, и проследовать за ним в комнату.
– Ты, кажется, собиралась рассказать мне об этом.
Винс указал пальцем на кучу, оставленную собакой возле гибискуса. Я в последний раз посмотрела на него жалобными глазами, но он явно не собирался отступать. Наказание должно было быть приведено в исполнение. Не оставалось ничего другого, как покориться. Я вздохнула, словно самый великий мученик, и принялась за уборку, кинув на пирата недобрый взгляд. Тот опустил голову вниз, спрятавшись за ноги мужа.
– Вот уберу сначала, а потом, может быть, расскажу, – недовольно пробубнила я, прекрасно осознавая свою вину, но продолжая считать всё это жестокой несправедливостью.
– Ладно, – пожал плечами Винс. – Я приготовил вишнёвый пирог, как ты любишь. Ну, чтобы снять с тебя послеуборочный стресс и припухлости лица, появившиеся от твоего ворчания.
Я замахнулась не него совком, начиная всерьёз негодовать.
– Пойду, заварю чай, – бросил напоследок муж и поспешно удалился, строя гримасы. Пират ретировался следом за ним. Словом, добрая мужская половина оставила меня наедине с женским делом. Правда, на счёт того насколько оно женское и почему не может быть и мужским тоже, я бы ещё поспорила.
Впредь, куда бы я ни опаздывала, ни за что не забуду выгулять собаку. Глядя на его подарочек страшно представить, какой стала бы комната, если бы мы оба вернулись домой только к вечеру.
Тщательно всё убрав, я вымыла руки, и деловито пройдя в кухню, села за стол, ожидая обещанного чая с вишнёвым пирогом. Муж стоял ко мне спиной, ловкими движениями рук разрезая пирог и раскладывая по тарелкам. Легко развернувшись на одной ноге, он поставил их на стол, при этом широко улыбаясь. Дескать: «Кушать подано. Садитесь есть, пожалуйста». Также быстро передо мной появились две чашки чёрного чая, сахарница, две десертные ложки и графин холодной воды. Винс уселся напротив меня. Он откусил кусок пирога, пригубил немного чая, жевал и выжидательно смотрел в мои глаза.
– Не уверена, что тебе будет интересно, – начала я, доливая холодной воды в свою чашку и кладя два кусочка сахара.
– А ты проверь? – возразил муж.
– Я даже неуверенна, имею ли я право тебе всё рассказывать.
– Тем лучше, – настаивал Винс. – Значит, история действительно обещает быть интересной.
– А тебе не кажется, что это может быть не совсем честно по отношению к Нале?
– Ну, мы же никому об этом не расскажем, верно.
– А разве ты ничего не скажешь мне по поводу профессиональной этики? – не унималась я.
– А разве эта женщина является твоим клиентом? – спросил муж, снова откусывая кусок пирога и запевая его чаем.
Я отрицательно покачала головой.
– В таком случае, – пожимая плечами, заключил Винс, – вопрос о профессиональной этике снят. И если больше тебя и твою совесть ничего не беспокоит, мать Тереза, можешь приступать к рассказу.
– Хорошо, – согласилась я, пережёвывая кусок пирога, кстати, на редкость вкусного. У мужа были превосходные способности в области кулинарии. Его выпечка просто сказочно вкусна. Каждый раз, когда к нам приходили гости, муж готовил что-нибудь этакое. Отведывав его угощения, все пребывали в таком восторге, что мне, порой, становилось досадно. Поскольку мои способности разительно отличались от умений любимого мужчины.
