Иван Алексеев - Чечен
Дорошенко приказал ему вызвать другую машину, оставить человека решать проблемы, а к нему загрузить убитого Виктора и ехать домой. Но этот хохол, которого Дорошенко раньше считал человеком, оказался кретином. Он не слушал приказы и требовал, чтобы шеф вылезал из машины.
Дорошенко защелкнул двери и нажал на газ. Он уже знал, куда направляется. Он ехал в Польшу. Поляки давно смеялись над его гопниками и предлагали им замену из ребят, подготовленных в специальных лагерях на своей территории, и суперпрофессиональных инструкторов, работавших в спецслужбах. Пришло время с ними согласиться.
По дороге Дорошенко несколько раз набирал номера супруги и своего надежного помощника, на пару с которым дружил с американцами. Среди разных поручений Дорошенко попросил помощника организовать похороны Виктора, дал подробные инструкции, что надо сделать и кого на них пригласить, назвав адреса матери Виктора и его сына, которым приказал еще выделить денег.
Хотя Дорошенко уже посчитал, что служба Виктора стала ему не нужна и что провидение вовремя избавило его от необходимости тяжелых объяснений со старым солдатом, легкая грусть по нему оставалась. Дорошенко и не стремился прогнать ее от себя. Все равно чем-то надо занимать себя в пути, почему бы не вспомнить о былом, чтобы еще раз удивиться, с каких низов и до каких высот вознесла его судьба?
Дорошенко вспомнил голодные студенческие годы, когда вместе с Виктором и другими друзьями распространял антисоветскую самиздатовскую пропаганду и бегал по кухням и лесам, проникаясь бандеровскими идеями. Он вспомнил, как первый из бегунов усомнился в справедливости националистической риторики и понял, что все это развод для дураков, но что если к этому относиться как к игре, то она может дать ему власть над доверчивыми слабаками и деньги, – то, от чего сладко ныла душа. Он вспомнил, как удобно прицепил к себе Виктора, и как тот верно служил ему почти пятнадцать лет. Он вспомнил, как Виктор вытаскивал его из развалин в Грозном и как подставлял себя за него под пули, когда они водили караваны из Грузии.
Для Дорошенко было неоспоримым фактом, что в умственном отношении он стоит выше Виктора. Уже то, что Виктор посчитал игру в национализм борьбой за справедливость и целью своей жизни, говорило о его аналитических способностях. Но он был честен, предан ему и силен духовно и физически. Люди нижнего уровня с такими качествами очень редки. У Дорошенко он такой был один. А ведь они иногда очень нужны лидерам, чтобы помочь ускользнуть от противника, который мыслит не игровыми мерками и в силу своего примитивизма может загубить не только выигранную партию, но и игрока.
Кровь и убийство игрока были не по правилам. Игрок же мог делать с человеческими фигурами в партии, что хотел.
Этот свой тезис Дорошенко проверил на практике. Он убил несколько человек, когда воевал в Чечне, просто так, из игрового любопытства и проверяя вероятность раскаяния, о котором читал в детстве. Как он и думал, книги лгали. Раскаяние соответствовало цене фигуры на игровой доске. Поскольку он убивал фигуры ничтожной цены, то и раскаяние за убийство задевало его ничтожным образом.
Был в жизни Дорошенко еще один человек нижнего уровня, которого он искренно хотел прицепить к себе, – Ваха. То, что Ваха – чечен, а не хохол, Дорошенко не заботило. Но судьба убрала Ваху, да еще руками Виктора, что было вдвойне обидно. За больше чем десять лет добросовестной службы у Дорошенко было крайне мало поводов ругать Виктора. Убийство Вахи было одним из них.
Виктор был зол на Ваху, из-за добросовестной работы которого три отряда сидели в землянках без боеприпасов и денег, несли большие потери и не помогали в борьбе с проклятыми «москалями». Виктор считал, что с Вахой уже нельзя договориться. Это еще один признак низших: они спешат махать кулаками после неудач вместо того, чтобы отряхнуться и договариваться дальше.
Дорошенко тоже не ожидал, что Ваха, согласившись на встречу, откажется от зеленого миллиона и от трудно доставшейся информации об убийце его отца просто за то, чтобы пропустить два каравана. Никогда не знаешь, чего ждать от примитива. Но в любом случае Ваху нельзя было убивать, а надо было работать с ним дальше и договариваться. Игра не заканчивается с гибелью каких-то там трех отрядов. И даже с потерей территории. Пока в массах живут сумасшедшие идеи, найдутся и другие отряды, и другая территория, и возможность реванша. И для настоящего игрока в любом случае найдутся деньги. Вот чего Виктор никогда не понимал. Вот почему его борьба – это смерть, а игра в его борьбу – деньги и власть.
А Виктор тогда схитрил, когда убивал Ваху. Дорошенко мог поклясться, что Ваха не напрягал ногу и не дергал рукой. Значит, Виктору это привиделось. Или он захотел так увидеть, и ему привиделось. Или он просто схитрил, не понимая, что перехитрить Дорошенко ему не дано.
Дорошенко пересек границу с Польшей. Совесть его успокоилась, и Виктор с Вахой ушли в глубины памяти к другому отработанному им материалу.
А, впрочем, Дорошенко уже давно забыл, что такое совесть и многие другие понятия, дающие душе связь с богом.
Дорошенко любил говорить высокие слова с трибуны. У него хорошо получалось говорить, и многие люди любили его за это.
Смыслы высоких слов Дорошенко забыл и не хотел вспоминать. Его бог помогал ему и без высоких смыслов».
* * *– Теперь все, – облегченно выдохнула Марина. – Как говорится: «Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец».
Переварив присказку, ребята стали приставать к девушке: так быль она им рассказывала или сказку?
– Это и быль, и сказка. Но разве это важно? – спросила она самого активного приставалу, Тагира.
– Конечно, важно, если так было, – удивился ее непониманию Тагир. – А если не так было, зачем рассказывать?
– Но подумайте, ребята, разве человек может знать, как было? А тем более рассказать, как было? Один бог это знает, а человек всегда знает только часть правды. И все равно мы рассказываем. Мы рассказываем не для того, чтобы учить, а чтобы самим понять малую частичку правды. Потому что если сами не поймем, то и учиться нечему. Зато, когда сложим много таких частичек, то и всю правду откроем. «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок».
Душа Марины пела. Такой тяжелый труд она взвалила себе на плечи, и у нее получилось его закончить. А еще получилось расшевелить ребят. Они думали. Они сомневались. Они рассуждали. Они молодцы. И она молодец.
Ночь она спала как убитая, а утром проснулась в прекрасном настроении, и начала собирать свои вещи. Хотя отъезд был намечен на завтра, на воскресенье, Марина любила собираться заранее, чтобы ничего не забыть.
Перед тем, как положить в сумку томик с переводом Корана, она вспомнила первокурсника, который ей подарил книгу. Как хорошо было бы думать сейчас о нем, а не о Руслане.
Марина открыла книгу и прочитала: «30. Отвернись же от тех, кто отвращается от Нашего напоминания и желает только ближайшей жизни. 31. Таково же количество их знания; поистине, Господь твой – Он лучше знает тех, кто сбился с Его пути, и Он лучше знает тех, кто пошел по прямому пути. 32. Аллаху принадлежит то, что на небесах и что на земле, дабы Он воздал тем, которые сделали дурно, за их поступки и воздал тем, которые совершили добро, благом, – 33. тем, которые сторонятся великих прегрешений и мерзостей, кроме мелких проступков: ведь Господь твой объемлющ прощением! Он лучше знал вас, когда Он извел вас из земли и когда вы были зародышами в утробах ваших матерей. Не очищайте же самих себя: Он лучше знает тех, кто богобоязнен! 34. Видел ли ты того, кто отвернулся, 35. и дал мало, и поскупился? 36. Разве у него знание о сокровенном, и он видит? 37. Разве ему не сообщено то, что в свитках Муссы 38. и Ибрахима, который был верен: 39. что не понесет носящая ношу за другую, 40. что человеку – лишь то, в чем он усердствовал, 41. что усердие его будет усмотрено, 42. затем оно будет вознаграждено наградой полнейшей, 43. и что у Господа твоего – конечный предел, 44. и что это – Он, который заставил плакать и смеяться, 45. и что это – Он, который умертвил и оживил, 46. и что Он создал супругов – мужа и жену – 47. из капли, когда она извергается, 48. и что на нем лежит второе создание, 49. и что это – Он, который обогатил и наделил, 50. и что это – Он, господь Сириуса, 51. и что это Он погубил первых адитов 52. и самудян, и не пощадил, 53. и народ Нуха еще раньше, – ведь они были еще неправеднее и беззаконнее, – 54. и опрокинутые ниспроверг, 55. и покрыло их то, что покрыло».[2]
Девушка вспомнила огоньки в глазах ребятишек, которые увидела вчера вечером. Дети были довольны, хоть и не признались ей в этом. Чувство полного блаженства охватило ее, и она подумала, что сделала большое дело и, в том числе, для самой себя. Она верила в защиту от сглаза и колдовства, – в прозрачный купол, который создавала, окружая себя руками и заговором. Тут же она без рук воздвигла незримую защиту, которую не дано пробить ни Руслану, ни его холуям, ни другим глупцам, угрожающим бренной жизни, чтобы подчинить бессмертную душу.
