Юлия Монакова - Артистка
– Вот прямо ненавижу тебя, Белецкий, – с улыбкой отозвалась актриса. – Как скажешь вечно что-нибудь – и не понять, то ли комплимент, то ли оскорбление…
– Тебе – только комплименты, моя радость. – Он примирительно поцеловал её в голое предплечье.
Вика искренне надеялась, что её собственная улыбка в этот момент не выглядела слишком жалкой, потому что поцелуй отозвался в сердце острой болью.
Поболтав немного с Марией, Белецкий внезапно обратился к Вике:
– А ты чем занимаешься? Учишься?
– Да, я студентка ВГИКа, – пробормотала она, тая от смущения и чувствуя себя при этом дура дурой.
– О, коллега, значит! – обрадовался Александр. – А у кого в мастерской?
– У Алексея Михальченко, – отозвалась она с гордостью.
Белецкий с уважением покивал головой:
– Да, наставник тебе отличный достался. А курс какой?
– Первый, – ещё больше смущаясь, пробормотала она. – Только поступила…
– Молодо-зелено, – усмехнулась Мария. – Эх, где мои восемнадцать лет…
– Мне двадцать один, – поправила Вика.
– Да ладно? – не поверил Белецкий. – Ты такая малюсенькая, как Дюймовочка… Пока про ВГИК не сказала, я вообще думал, что ты ещё в школе учишься.
– Эх, где мои двадцать один… – с той же интонацией вздохнула Мария.
Белецкий немедленно поддел её:
– Эх, а где мои тридцать три…
– Вот ведь зараза, – обиделась Золотова, – обязательно надо было разглашать во всеуслышание, да?
Откровенно говоря, она не выглядела на тридцать три года – Вика дала бы ей максимум двадцать пять. Но видно было, что актриса всерьёз переживает из-за своего возраста.
– Да ладно тебе, Машенька, – невозмутимо молвил Белецкий. – А вот наш Витя сейчас посмотрит на меня и скажет: «Эх, где мои тридцать шесть», – так что мы с тобой тут ещё не самые старые пердуны.
– Спасибо за старого пердуна, – отозвался Хованский с переднего сиденья, коротко хрюкнув.
– Ну, какой же Витя пердун, – вступился за него Данила. – Он всем молодым фору даст. Душа компании, чудо-человек…
– Ладно-ладно, убедили, Витька у нас молодее молодых! – сдался Белецкий.
Машина вырулила к забору дорогого охраняемого пансионата и остановилась у его ворот. Территория пансионата была закрыта от посторонних, поэтому отдыхающие имели свой собственный кусочек леса и небольшой пляж.
– Приехали, – сообщил Данила, не удержавшись напоследок от шутки: – Граждане, передаём за проезд!
– А натурой расплатиться можно? – кокетливо спросила Мария, после чего Александр весело шлёпнул её по заднице.
– Слушайте, ребята, – вспомнил вдруг Виктор, обращаясь к Даниле с Викой, – а приезжайте сегодня вечером сюда, а? У нас небольшая программка с шашлыками намечается…
– Ой, точно! – спохватилась и Мария. – Правда, присоединяйтесь! А то целыми днями вокруг одни и те же рожи… Пусть даже такие очаровательные, как твоя. – Она показала Белецкому язык.
– Не знаю, – Данила пожал плечами. – Как Вика скажет…
– Желание дамы сердца – закон для джентльмена, – с уважением протянул Александр, но Вике показалось, что он смотрит на них с Данилой насмешливо.
– Я не против! – быстро сказала она.
– Ну, вот и отлично! – обрадовался Хованский. – Значит, подъезжайте часикам к девяти-десяти. Самое интересное-то уже ближе к ночи начнётся…
– Ты меня пугаешь, – захохотал Данила. – Хорошо, мы будем. А как нас сюда пропустят?
– Так ты запиши мой мобильный, – сообразил Виктор, – как подъедете – наберёшь меня, я выйду и проведу…
– Договорились!
– Ну, до вечера, ребята! – попрощалась с ними Мария, грациозно выпархивая из машины.
– Увидимся. – Белецкий махнул рукой на прощание и, оглянувшись на Вику, послал персонально ей короткую, но ласковую улыбку.
У неё сладко заныло в груди. «Скорее бы вечер!» – было единственным, о чём она могла сейчас думать.
Вечер, однако же, сразу не задался. Всё изначально пошло не так, как напланировала в своих мечтах Вика, взбудораженная предстоящей встречей с Александром.
Во-первых, киногруппа оказалась неожиданно большой, просто на съёмки в Ливадию не приезжало и половины. Вика чувствовала неловкость, находясь в толпе весёлых мужчин и женщин, которым не было до неё – чужачки – никакого дела. Все визжали, суетились, смеялись, курили и выпивали.
Во-вторых, она долго не могла разыскать в этой толкучке Белецкого и потому была ужасно раздражённой. Бедный Данила не понимал причины её гнева и только недоумевал, с чего вдруг подружка так злится.
В-третьих, когда Александр всё-таки обнаружился, то Вика захотела немедленно застрелиться: он усадил к себе на колени Марию Золотову и угощал её вином из пластикового стаканчика. Та хохотала, запрокидывая голову и показывая всем свою лебединую шею. Одной рукой она то и дело кокетливо поправляла причёску, а вторую небрежно положила ему на плечо.
Готовку шашлыка взяли на себя Хованский, Тодорович и оператор. Остальные мужчины предавались блаженному расслаблону после насыщенного дня: кто-то бренчал на гитаре, кто-то уже накачивался в тени деревьев чем-то покрепче, нежели вино. Киношные девушки, весело щебеча, резали огурчики-помидорчики-сырок, сервировали простой деревянный стол бумажными тарелками, салфетками, одноразовыми вилками и бутылками с кетчупом, сплетничали о чём-то личном, непонятном – и Вика почти физически ощущала свою чужеродность.
– Тебе скучно, малыш? – спросил её Данила с беспокойством. – Если хочешь, давай слиняем отсюда… Никто и не заметит.
– Нет-нет! – испугалась она. – Давай останемся! Мне… правда очень весело! – С этими словами она залпом допила вино из своего стакана. Мысль о том, что надо будет уехать домой, оставив Белецкого здесь, в окружении кучи красивых женщин, казалась невыносимой.
Впрочем, шашлык вышел бесподобным, вино лилось рекой… и не только вино. К полуночи все уже дико напились и начали творить безумства. Молодая гримёрша Валечка обжималась с глубоко женатым оператором. Сдобная актриса Таня на роли крепостной князей Артемьевых удалилась к себе в номер под ручку с ассистентом режиссёра. Южная крымская ночь, алкоголь, молодая горячая кровь и близость моря волновали – все начинали потихоньку разбиваться на парочки. Страсть и истома так и разливались в воздухе, напоённом густыми пряными ароматами морских брызг, хвои и жареного мяса.
– Купаться! – крикнул кто-то, и все приветствовали эту идею радостным гиканьем.
– Мне нужно зайти к себе и взять купальник, – закапризничала было Мария Золотова, но её моментально прервали, зашумели:
– Да брось! Какие купальники! Будем купаться голышом, как нудисты! Ночь на дворе, никто твоих драгоценных сисек даже не увидит!
Все устремились на пляж, захватив с собой ещё водки и коньяка. Вика поняла, что с неё хватит. Она повернулась к Даниле, чтобы попросить отвезти её домой, но обнаружила, что тот был занят серьёзным и даже почти трезвым разговором с Тодоровичем. Режиссёр что-то горячо ему втолковывал, а Данила кивал, соглашаясь, – не иначе, затеяли спор об искусстве. Вид у обоих был такой, что мешать им точно не следовало.
Вика подошла к столу, почти машинально положила себе на тарелку пару остывших кусочков шашлыка и помидорку и решила пока посидеть у костра.
Там уже был человек – спиной к ней, лицом к огню – но она узнала его сразу же, по силуэту, и задохнулась, не веря своему случайному, такому неожиданному и отчаянному счастью. Это был Александр Белецкий. Один! Совершенно один.
Вика вообразила, что она на сцене. Ей предстояло сейчас сыграть роль – пожалуй, самую сложную в её жизни, а именно: принять независимый и равнодушный вид, чтобы он ничего не заподозрил. Не догадался о том, что она умирает, даже просто глядя на него. Что она задыхается…
– Не помешаю? – спросила Вика небрежно, обойдя его с правой стороны и присаживаясь рядом, на бревно. – Пустите, барин, у костерка погреться…
Голос звучал естественно – даже не дрогнул, и она была собою премного довольна. Белецкий между тем поднял голову и сфокусировал взгляд на Вике. Он, похоже, тоже был пьян – не до безобразия, но всё-таки ощутимо. Тем лучше…
– Ага, белка прискакала на огонёк! – Он улыбнулся.
– Почему белка? – удивилась Вика.
– Да ты такая же маленькая, рыжая, шустрая и пушистая, – пояснил он со смешком.
– А-а-а, – протянула она. – Вообще-то, я другое подумала. Просто у меня и фамилия – Белкина.
– Не может быть! – восхитился он, не поверив.
– Хотите, паспорт покажу?
– Ладно-ладно, убедила… Значит, фамилия нашей будущей кинозвезды – Белкина! – торжественно провозгласил он. – Запомните, люди – вы скоро о ней ещё услышите!
– Всё шутите, – усмехнулась Вика.
На самом деле, его подколка не была обидной – наоборот, ей приятно было, когда он иронизировал на её счёт. Да что там – ей приятно было абсолютно всё, что бы он ей ни говорил.