Владимир Фомичев - Человек и история. Книга четвертая. Москва коммунальная предолимпийская
– Зайди ко мне – нужно здесь кое-что уточнить.
Я ответил: при случае зайду. И случай вскоре представился.
– Тут вот работа есть и как раз на ваш участок. Нет, не теплотрассы. Вот, – она протянула мне папку.
– Это проект ОДС. Главмосжилуправление решило устроить общие диспетчерские службы по всей Москве, во всех районах.
– Правильно, – одобрил я. – Решили – пускай делают. Дело, возможно, неплохое. Только я здесь при чём?
– Правильно, ни при чём. Эта работа как раз и предназначается для капитальщиков. А их возможности ты лучше всех знаешь.
Знали, поганцы, чем меня приманить, так как я уже раскрывал папку, чтобы ознакомиться, хотя бы в общем, с содержимым оной. В плане я увидел, что от каждого дома моего участка проделаны в земле профили для укладки туда труб, а в трубы – кабели для связи. Все эти кабели в итоге собираются в одном месте – в общей диспетчерской, куда и поступают все сигналы, звонки с заявками, жалобами, где диспетчер всё это обрабатывает, реагирует на это, высылает специалистов на устранение жалоб жильцов. Эти канавки нужно было прокладывать через дороги, тротуары, скверы и прочие заросли.
– Да тут замучаешься открывать ордера! – вдруг развеселился я.
Плановичка даже как-то осунулась, предвидя мой отказ. Тут я вспомнил свой план со всеми его коммуникациями. Всё же что-то меня настораживало, и я решил немного поинтриговать. Я завязал папку, небрежно бросил её на стол. Лицо плановички стало принимать какое-то злобное выражение – вот-вот появится клыкастый оскал.
– Сейчас не лето, а брать такие раскопы на зиму…
– Оно и понятно, что это не зимние работы, – согласилась плановичка, – хотя и до зимы ещё можно кое-что сделать.
Я думаю, она уже прикидывала сумму плана, которую я им принесу в этом году. А этот дополнительный план им был нужен, при очень завальном выполнении плана всего управления.
– Ладно, попробую что-нибудь сделать, – сказал я, беря папку.
Меня уже заинтересовала эта работа. Более детально ознакомившись с проектом, с генеральным планом, я совместил его со своим планом коммуникаций и понял, что нужно делать. План прокладки кабелей ОДС был сделан «от фонаря». Тех, кто готовил проект ОДС, по-видимому, не интересовало расположение подземных коммуникаций, и они нагородили в своём проекте множество ненужных пересечений, что кратно увеличивало трудоёмкость прокладок траншей под кабели ОДС. Мне пришлось вспомнить свою квалификацию проектировщика, и я сделал свой чертёж генплана ОДС, но только разместил будущую паутину кабелей ОДС с минимальным пересечением уже существующих кабелей. Показал этот свой план плановичке и объяснил, в чём здесь дело. Когда я выслушал её экстаз и понял, что для нее любая бумажка (а тем более сам проект) настолько важна, ну прямо священная корова, то никакой речи не могло идти об изменении даже одной запятой. А мое посягательство на изменение проекта выглядело в её глазах таким кощунством, как посягательство на изменение Устава Коммунистической партии, никак не менее! Она была более соглядатаем, чем сотрудником, в этом вопросе. Ещё я понял, что в проектных делах она не разбирается совсем, и решил действовать самостоятельно. Я выполнил на кальке тушью план ОДС, соблюдая всю атрибутику, штампы проектной мастерской, с указанием фамилий проектировщиков. Я изменил только размеры привязок, скорректировав их для пользы дела по отношению к существующим расположениям коммуникаций.
Глава 29. Изменение проекта
Я узнал адрес этой проектной мастерской. Свой генплан я сотворил как раз за ноябрьские праздники, вложил существующий проект ОДС и приехал с проектом в мастерскую как раз по окончании ноябрьских праздников, а их оказалось подряд четыре дня. Получился как бы небольшой запой, и народ, ехавший на работу, очень страдал. Учитывая это, я приготовил не только свой план, но и ещё кое-что. Секретарша, которой я презентовал большую плитку шоколада, проинформировала, что начальник в отпуске, а вот главный инженер должен скоро быть.
Вскоре он действительно появился, что-то буркнул и проследовал в свой кабинет. Пока секретарша раздумывала, я был уже в кабинете главного инженера, так как сразу же зашёл следом за ним. Он только что успел сесть за стол. Не нужно было иметь большого жизненного опыта, чтобы понять его состояние. Он сидел за столом нахохлившись и на меня почти не обратил внимания. Я присел с другой стороны стола, открыл портфель, достал оттуда два небольших стаканчика, открыл пробку плоской бутылочки коньяка КВВК ёмкостью 0,25 л, достал два бутерброда, завёрнутых в фольгу, разлил бутылочку по стаканам, а пустую спрятал в портфель.
– Еле доехал к Вам, так дурно было, особенно в метро, – я пододвинул стаканчик главному инженеру, придвинул ему бутерброд, поднял свой стаканчик. Главный инженер поднял придвинутый ему стаканчик. Проглотили не чокаясь, молча. Я снял фольгу со своего бутерброда, главный инженер сделал то же. Пожевали. Я достал вторую такую же бутылочку – повторили. Поели бутерброды. Щёки у главного инженера зарумянились, глаза стали смотреть осмысленнее.
– Закурить есть?
Я положил на стол пачку сигарет. Покурили, помолчали.
– В чём нужда? – спросил главный инженер.
Я достал папку с проектом, раскрыл его и очень коротко объяснил суть дела.
Он посмотрел на кальку, на генплан.
– Это чья работа?
– Моя, – признался я.
– Толково сработано, специалист, – похвалил главный инженер. Он вызвал секретаршу. – Позови начальника отдела, – и назвал фамилию.
– Так он уже здесь, – сказала секретарша и впустила начальника отдела.
Главный инженер протянул ему папку, поставил задачу.
– Когда нужно сделать? – переспросил начальник отдела.
– Сейчас, – сказал главный инженер.
Начальник отдела взял папку, но прежде чем уйти, сказал главному инженеру:
– У нас всё готово.
Спустя короткое время главный инженер поднялся со стула, и мы с ним пошли.
– Буду в отделе, – предупредил он секретаршу.
Чем-то очень знакомым, даже близким повеяло от столов, от кульманов. Мы прошли в небольшой закуток, где возле стола переминалась группа работников мастерской. Они сняли со стола ватман, под которым оказались закуски. Я вынул из портфеля бутылку польской водки, поставил её на стол и прибавил к ней оставшиеся бутерброды.
– Это свой, – указывая на меня, представил главный инженер.
– Да уж, видно по всему! – приняла меня компания.
После свежих анекдотов начались деловые разговоры. В это время принесли мой экземпляр проекта. Я сунул его в портфель и откланялся.
– Если что надо – будем рады, – пообещали мне эти добрые деловые ребята в этой уютной проектной мастерской.
После удачной экспедиции в проектную мастерскую я сразу же поехал к механизаторам. Теперь дело было за ними. Там, как и предполагалось, стоял дым коромыслом. Меня встретили дружными радостными возгласами.
– Я тебе на работу уже несколько раз звонил, – доложил обрадованный механик. – Ты куда пропал?
– Да очень важное дело я совершил, доложу сейчас.
– Дело потом, а сейчас садись за стол.
После очень калорийного обеда все с любопытством потянулись ко мне.
– Ну, что там за дело?
Я давно их приучил, что просто так к ним не являюсь.
– А дело, если всё будет так, как я задумал, – начал я, интригуя их, – очень выгодное. В смысле – денежное.
Все напряглись: ну, дальше, дальше!
Я кратко объяснил, что от них будет требоваться. Показал генплан, где были намечены трассы под трубы, в которые будут вложены кабели. Это немного остудило их пыл.
– Да тут столько долбёжки, асфальта, бетона. Газоны – это ещё туда-сюда. Тут ещё на ширину ковша пройти можно.
Но тут в разговор вступил бульдозерист-экскаваторщик.
Я всегда отмечал его за его пытливый ум и сообразительность. Он задал такой вопрос, что меня это сразу насторожило:
– А для прокладки трубы какого диаметра будут?
«Да, а какого диаметра?» – вспыхнул у меня в голове вопрос.
– Это я смогу выяснить только у генерального подрядчика, – ответил я экскаваторщику и самому себе. – А почему ты всё-таки спросил о диаметре труб?
– А дело в том, – ответил мне экскаваторщик, – что у моего трактора имеется комплект навесного оборудования, в который входят ковш экскаватора, нож бульдозера и мало кому известная «бара» – так я называю третий орган в комплекте навесного оборудования.
Теперь всё внимание переключилось на экскаваторщика. Кто-то попросил его: «С этого места поподробнее».
– Если подробнее – то я снимаю ковш (со стрелой, разумеется), ставлю специальный переходник, закрепляю на нём бару – это такой режущий агрегат – и пропиливаю не очень широкую щель. И не важно: по асфальту, по бетону, не говоря уж о грунте любой твёрдости.
Тут я ярко вспомнил шахту, особенно бар врубовой машины.
– Если не лень, то пойдем посмотрим эту твою «бару». Заодно замерим ширину его реза, чтобы я мог конкретно говорить о толщине труб.
