Яна Розова - Юбилей смерти
Дима Чудай. Выстрел
Она проголосовала, он остановился.
– До стадиона довезете?
Он лишь кивнул, так как пережало горло.
Она села на заднее сидение, внеся с собой в духоту салона аромат каких-то совершенно волшебных духов, смешанный с гродинским пыльным ветром и запахом осеннего солнца. Диме показалось, что за его спиной возник источник света – хотелось оглянуться, чтобы убедиться в этом. Но оглядываться он не стал. Завел мотор и зафиксировал дверцы машины.
– Что вы делаете? – забеспокоилась она. – Я лучше выйду!
Дима пытался говорить спокойно:
– Не волнуйтесь, все в порядке. Доставлю вас по адресу!
– Кто вы?
Он чувствовал ее взгляд затылком. Глянул в зеркало заднего вида – сразу увидел ее глаза. Она смотрела пристально, без малейших признаков испуга. Вдруг ее брови поднялись, в глазах появилось узнавание:
– Ваше отчество не Александрович?
– Нет.
Невольно Дима обернулся к ней – всего на секунду! – она тихо ахнула и спросила:
– А имя Александра Чудая вам ничего не говорит?
– Нет.
Теперь ее глаза наполнились слезами. Не теми, о каких мечтал Дима, не слезами страха, боли, горя, отчаяния, раскаяния. Она словно бы надеялась на что-то, чего точно не будет, и понимала тщетность надежд, но все равно надеялась.
Теперь она молчала. Дима не понимал, что это означает и как теперь себя вести. Он лишь хотел исполнить план.
– Вы что-то задумали против меня?
Он промолчал, она затихла.
За сорок минут, наполненных невысказанными словами, машина покинула пределы города и добралась до Круглого леса. Дима свернул на раздолбанную дорогу, ведущую вглубь, потом еще раз – на заросшую травой дорожку. Остановился возле небольшого обрыва.
Она сидела, опустив голову, не пытаясь сказать ни слова.
Дима вышел из машины, открыл заднюю дверцу. Она глянула на него устало и разочарованно. А чего она ждала?
Он достал пистолет.
– Выходите! – сказал он.
Она молча вышла, будто не заметила в его руке оружия.
– Идите!
Прямо под ногами Евы начиналась дорожка. Она пошла по ней, не оглядываясь. А вот Дима огляделся и очень внимательно притом. Конечно же он проверил это место заранее, объездил и облазил здесь каждый метр. Уточнил, как далеко находится ближайшее жилье и дорога – не услышит ли кто выстрел? Он подготовился.
Она остановилась. Дима знал, что увидела эта женщина: удлиненную яму – нетрудно догадаться, для чего вырытую. Она обернулась.
– Ты собираешься меня застрелить и здесь похоронить?
– Да.
Диме удалось произнести это достаточно уверенно.
– За что?
– Ты убила моего отца и мою мать.
– А зачем соврал мне? Я ведь сразу увидела, что ты – вылитый Саша.
– Не смей при мне называть папу Сашей!
– Хорошо. Но как я убила твоих родителей? Твой папа погиб в аварии, а мама… я не знаю. К аварии я не имею отношения.
– Папа все время думал о тебе, волновался, переживал, что рушит семью! Ты свела его с ума, заставляла нервничать, выматывала из него душу. Поэтому потерял управление на той трассе!
Дима выкрикнул последние слова, но Ева Корда словно бы успокоилась, услышав его обвинения.
– Этой теории уже двадцать лет, и я никогда в нее не верила. Ладно. А ты помнишь папу?
Дима не собирался ее слушать. Ему только и надо было – немного собраться с силами, чтобы выстрелить. Он сделает это и забудет. Никому не расскажет, никогда. Но выстрелить, пока она говорит, он не мог.
– Сколько лет тебе было тогда? – спросила она, снова приглядываясь к его лицу, как тогда в машине приглядывалась к его затылку. – Ты так похож на него…
– Папа погиб, когда мне было семь лет.
– И все эти годы ты ждал, когда я приеду, чтобы убить?
– Да.
– А ты узнал хоть что-нибудь о той аварии?
– Я знаю все.
– А про снотворное в крови отца знал?
– Какое еще снотворное?
– После аварии меня вызывал следователь. Его фамилия Комаров. Он хотел понять, почему твой отец не справился с управлением. Узнал обо мне, захотел поговорить. Дотошный такой человек. К тому же, он знал Сашу…
– Не смей!
– Ладно. Не смею, – он успел уловить тень насмешливой улыбки.
Руки устали держать пистолет на весу. Он опустил их.
– Твой отец поставил Комарова на ноги после ранения. Следователь тоже допытывался, как я охмурила Са… твоего отца. Что я там подсыпала, подливала, дабы увести его из семьи. Но так уж получилось, что подливала-то не я.
– Что подливала, кому?
– Твоему отцу! Саше! – выкрикнула она. – Думай сам! Он посадил твою парализованную мать в машину и повез ее в больницу, но у него в крови было снотворное! Откуда? Кто у вас в доме был в то время?
– Только мама. Бабушка жила отдельно, – Дима вовсе не собирался оправдываться – слова сами выскочили. – Но мама была парализована! Ты врешь!
Пистолет нагрелся в его руке. Он поднял его, прицелился ей в голову.
– Хорошо, – сказала она, сглотнув. – Ладно. Стреляй. Только потом найди этого Комарова, да узнай все, что касается смерти твоего отца.
Ева закрыла глаза. Дима положил палец на спусковой крючок.
Раздался выстрел.
С шорохом обломилась срезанная пулей зеленая ветка.
Игорь Янов. Удвоение проблем
Она вышла из потрепанной красной восьмерки.
Едва выпустив Еву, машина сорвалась с места и скрылась, но Игорь – чисто машинально – успел срисовать машину и запомнил номерные знаки. Только после этого Янов заметил, что Ева пошатывается, а ее плетеные мокасины измазаны грязью.
– Что случилось? – он подскочил к ней, преодолев одним прыжком почти два метра.
Ева обняла его за шею, но Игорь как-то сразу ощутил, что ей необходимо опереться на кого-то, а нежности сейчас ни к чему.
– Ничего, все хорошо. Отведи меня домой.
В комнате Ева села в кресло, дрожащими пальцами достала сигарету из пачки и опустила руки, не попытавшись закурить.
– Ты расскажешь мне что-нибудь или я должен сидеть тут бараном? – Игорь протянул ей огонек зажигалки. – Я сейчас найду водителя той машины и…
– Да, конечно, расскажу. Если хочешь, – она повернулась, слабо улыбаясь. – Правда, если ты на самом деле хочешь, то я расскажу о себе все. Это долго.
– До четверга я абсолютно свободен, – соврал он.
И она рассказала.
Поздно ночью Ева уснула на диване. Игорь оделся и вышел на улицу в компании Шарика. Янову понравилось, что у пса с Евой в один момент вспыхнула безумная взаимная любовь. Ева выражала ее, угощая афгана сырым мяском, кусочками сыра, колбаской, булочкой и молоком. Шарик благодарно принимал дары любви, а напитавшись ими до отрыжки, поблагодарил Еву, позволив почесать свой шелковистый загривок.
Возня с собакой заметно утешила Еву.
Игорь топал за псом по темной улице и страдал муками человека, разрываемого двумя бегущими в разные стороны лошадьми. Брат или Ева? Ева или брат? Кто сильнее нуждается в помощи?
Брат – родная кровь, хоть и охламон. Перед смертью мама просила Игоря не позволить Лёшке влипнуть в неприятности, к которым его магнетически влекло с самого рождения. Мама считала, что виновата акушерка, уронившая новорожденного Лёху сразу после его появления на этот свет – мол, привлекла к мальчишке бесов. Сам Лёшка просто считал себя удачливым неудачником – внешне его жизнь сыта и хороша, но стоит только задуматься и сразу становилось понятно: он всего-навсего торговец тухлой рыбой, обремененный тремя спиногрызами и нелюбимой женой. Игорь же никогда не пытался искать причины братских проблем. Он был старшим и делал то, что должно.
А Ева – это теперь не просто женщина, а его женщина. Если он с ней, то ее проблемы автоматически становятся его проблемами. Он предложил решить их радикальным образом: задержать этого паренька, Чудая, да предъявить ему обвинение в похищении и попытке убийства. А чего ждать? Пока он, действительно, не застрелит Еву? Но она попросила не предпринимать ничего подобного.
– Парень хороший, он разберется.
Янов в хороших парней не верил, а уж тем более, если они вооружены.
Утром Ева не вспоминала о вчерашнем. Она разбудила Янова с откровенным предложением, от которого он не смог отказаться, да еще и побаловала кофе, предупредив, что впредь ничего подобного ожидать не следует.
– Ева, а поедем со мной в Курортный?
Она обернулась от плиты, держа в руке чашку. Сложила губки бантиком, подняла брови, похлопала ресницами, комически выражая глубочайшее удивление и растерянность.
Он рассмеялся и объяснил:
– Мой брат, как ты знаешь, под следствием, а я не хочу тебя бросать одну. Вдруг…
– Чушь! Мне нечего бояться. И потом я тут ради своей дочери, я хочу с ней познакомиться, – она вздохнула: – только еще не понимаю – как. К тому же, у нее сегодня день рождения.
– Поздравляю с новорожденной! – улыбнулся Игорь. – Хочешь заявиться к ней именно в день рождения?
