Алиса Орлова-Вязовская - Все как у людей (сборник)
– Послушайте, любезная, – пригвоздил ее к полу бабкин голос. – В клятве Гиппократа не упоминается, что врач должен помыть руки, когда приходит к пациенту? Тем более, к ребенку. И надеть марлевую повязку. Неизвестно с каким диагнозом был предыдущий больной.
Врач прошмыгнула в ванную и шепотом спросила у Ани:
– Свекровь?
– Соседка.
– Повезло!
Руки помыла, маску надела, осмотрела Бориску и бочком, бочком прочь из квартиры.
Анина начальница позвонила и стала выговаривать, что Аня бросила несделанную работу. Никто не может разобраться. Пусть приходит, сделает, как положено, а потом уж сидит на больничном сколько вздумается. Вот, гадюка! Детей у нее, что ли нет? Муж посидеть с Бориской отказался. Опять заныл про загруженность, про дела. Свету не попросишь, сама с больным ребенком сидит. Может, няню на день поискать? Страшно оставить с незнакомым человеком.
На кухню пришла бабка Ираида.
– Я понимаю вас, Анна. Язык не поворачивается обратиться ко мне? Вы ведь, как большинство жильцов, считаете меня старой ведьмой. Но я вполне могла бы последить за Борисом день, два.
– Ой, Ираида Кузьминична! Я вас очень уважаю, – залепетала Аня. – Мне просто неудобно было вас беспокоить. Больной ребенок, капризы, таблетки и вообще…
– Да-да, я так и подумала, что вы озабочены причинением мне неудобств, – скептически хмыкнула бабка Ираида. – Мы прекрасно посидим одни. Или вы ждете, что я улечу на помеле, прихватив с собой маленького мальчика?
Аня не нашла, что ответить. Оставалось только сказать спасибо и отправляться на работу, в надежде, что все будет хорошо.
Бабка Ираида просидела с Бориской два дня. После чего Борис заявил, что придумал интересную вещь. Он будет ходить в сад два раза в неделю, чтобы Сережка не скучал. А остальное время лучше будет с Ираидой Кузьмишной. Ане пришлось объяснять, что это будет не совсем удобно, бабуся старенькая, ей надо отдыхать. В садике Сережа останется один и будет переживать, а это не по-дружески.
Опять Аня зря расслабилась. Вот уже час сидит у Светы с Ильей и рассказывает о новых подвигах бабки Ираиды.
– Анна, я приватизирую свои комнаты. Вы тоже должны приватизировать. Иначе нельзя. Я была у юриста по жилищным вопросам, в коммунальной квартире все комнаты должны быть или приватизированы, или нет. Так что будьте любезны заняться этим вопросом.
– Вот мне только этого геморроя не хватало! По конторам бегать! На кой мне эта приватизация? Вот не может бабка спокойно жить.
Света охала, взмахивала руками, действительно, кошмар!
– Ну и дурочки, – влез в разговор Илья. Бабаня, конечно, – чума. А идея хорошая. Ты, Ань, сможешь тогда комнату продать, например, строительной бригаде из стран СНГ, вот бабка тогда и узнает почем фунт лиха.
Илья засмеялся гордый своей идеей. Света и Аня то же развеселились, представив в соседях у чопорной бабуси целую бригаду рабочих из Азии. И Аня решила свою комнату приватизировать.
Скоро год, как Аня с сынишкой живут по соседству с бабкой Ираидой. Никакой бригаде Аня, конечно, комнату не продала. Ей казалось, что она почти свыклась с бабкиными «тараканами». Главное, с Бориской удачно получилось. В редких случаях не надо заморачиваться, с кем ребенка оставить. Сын читать начал вполне прилично. И занимать его не надо. Книгу возьмет и сидит тихо, как мышонок. Приятно посмотреть. Только бывший муж нудит, что ребенок слишком заумный, не знаешь, как с ним общаться-то.
– Просто у него интеллект выше, чем у тебя, – ядовито сказала Аня.
Бориска спал. Аня взяла сигарету и отправилась на лестничную клетку покурить перед сном. Дверь в бабкину комнату была приоткрыта. Ане показалось, что бабка ее зовет. Аня тихонько постучала и вошла. Ираида Кузьминична лежала на диване очень бледная, глаза закрыты.
– Ираида Кузьминична, Ираида Кузьминична, вам плохо? Не волнуйтесь, я сейчас быстро «скорую» вызову. Сейчас, я быстро.
– Аня, – прошелестела бабка. – Не дергайся, сядь лучше, посиди около меня.
Аня оторопела, бабка первый раз обратилась к ней на ты и назвала не Анной.
– Давайте все же врача, а Ираида Кузьминична?
– Потом позовешь, позже. Я умирать собралась, зачем мне врач-то?
Аня испуганно затараторила:
– Нет, вы, пожалуйста, не умирайте, Ираида Кузьминична! Просто вам плохо, вы и говорите такие вещи. Не надо, пожалуйста, умирать. Живите себе на здоровье, хоть сто лет. «Скорая» приедет, посмотрят. А если в больницу увезут, вы даже не нервничайте, я каждый день буду приходить. И лекарства куплю, какие надо, и поесть принесу, вы не думайте!
– А знаешь, Аня, я почему-то не сомневалась, что ты действительно стала бы меня навещать. Только давай прекратим эту тему. Времени у меня мало и сил тоже. Возьми на моем столе бумажку с номером телефона. Там должно быть написано Евгений Олегович. После моих похорон позвони ему.
– Ираида Кузьминична! Это родственник ваш? Давайте я сейчас ему позвоню.
– Ты можешь умирающего человека нормально выслушать? Никакого уважения к смерти. Сказали тебе – после похорон, значит, после. И еще, я хочу, чтобы меня кремировали, и урну поставили в туже нишу, где покоится прах моего последнего мужа. Документы и деньги возьмешь в шкафу под полотенцами.
– Ираида Кузьминична! – запричитала Аня. – Ну что ж вы такое говорите! Вы спокойно перечисляете поручения как будто в магазин посылаете! Все, я врача вызываю!
– Ну, вызывай, раз тебе так легче. Я все равно умру, пока они приедут. Главное, я успела сказать про похороны и номер телефона. Да что ты плачешь, Аня? Я интересную жизнь прожила, да и старая уже, хватит.
Аня плакала, гладила бабку по худой морщинистой руке. Бедная, старая Ираида Кузьминична! Аня так и не узнала о ней толком. Маленький Бориска сумел общий язык найти, а она не смогла. Если бабуся действительно умрет, Аня так и не успеет ни поговорить с ней, ни извиниться.
– Аня, у меня было три мужа и не одного ребенка. Может, поэтому я так к Борису привязалась. У меня есть для него подарок и для тебя тоже. Может, потом добрым словом вспомните.
Аня плакала, по-детски вытирая глаза ладонями, размазывая по щекам растекшуюся тушь. Не надо ей никаких подарков! Пусть только странная бабуся с тяжелым характером будет жива-здорова.
– Знаешь, чего мне хотелось, когда умер последний муж? Чтобы, когда я буду помирать, рядом сидел человек и гладил меня по руке и, может, даже плакал, потому что ему не все равно. А теперь ты рядом сидишь, и я даже надеюсь, что тебе не все равно.
Ну что же «скорая» так долго едет?!.. Аня плакала, закрыв лицо руками. Как же это все горько! Зачем? Какие люди глупые. Что-то выясняют, делят, ругаются. А вот наступит такой момент, и ничего не исправишь, не скажешь, не убедишь, не извинишься…
Ираида Кузьминична молчала. Бедная, голова-то съехала с подушки. Аня потянулась поправить и с ужасом увидела, что бабуся умерла. Аня вскрикнула, вскочила с дивана. Сердце колотилось, как бешеное. Лицо горело, даже кожу жгло. И тут приехала «скорая».
Аня позвонила Светке. Света сонно спросила:
– Ань, ты че, что-то случилось?
Аня хотела объяснить, но начала плакать и повесила трубку.
Прибежала Света, испуганная, в халате и ночнушке, за ней Илья.
– Что – с ребенком? С тобой? Что у вас?
– Бабушка, – опять заплакала Аня.
– Твоя бабушка? Заболела? Умерла?!..
Аня только трясла головой.
– Блин, бабка Ираида окочурилась? – спросил Илья громким шепотом.
Дурак, что ли совсем?! – Света ткнула мужа локтем. – Ираида Кузьминична померла?
– Да, уже в морг увезли. А я не знаю как теперь, утром Бориска проснется, я… я не знаю, как ему объяснить. Ничего не знаю. И похороны, и все…
Света быстро сориентировалась. Илья унес завернутого в одеяло Бориску к ним. Пусть у них побудет. Скажут чего-нибудь потом. У них сейчас свекровь дома, приглядит. Тем более, она считает Бориску замечательным мальчиком, и его маму Аню – ангелом в руках сатаны Ираиды. При этих словах у Ани опять задрожали губы.
Аня со Светой остались в пустой квартире. Света жалела подругу, искренне не понимая, что так убиваться-то? Даже – наоборот. Потом решив, что у Ани просто стресс, предложила выпить чего-нибудь. Нашли бутылку вина, которую Аня держала дома на всякий случай. Ане казалось, что она никак не может опьянеть и расслабиться. Она наливала себе еще и еще. Подруги сидели в кухне совершенно пьяные. Когда собрались идти курить на площадку, вспомнили, что теперь в этом нет необходимости. Можно не выходить, замечание сделать все равно некому. Аня опять начала рыдать, вспоминая бабусю.
– Вот ведь, умерла Ираида-то Кузьминична. Я и прощения попросить не успела, поговорить о чем-то по-хорошему… Все… Нету больше.
Света икала, потом разревелась за компанию. Стала причитать, что вот тоже ссорится со свекровью, а вдруг та в одночасье помрет. И она, Света, тоже будет страдать, что не успела помириться, что лаялась с ней все время.
