Олег Рой - Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя
Ангелина Ивановна только сокрушенно покачала головой, а затем, отдернув одеяло, воскликнула:
– Лети, соловей! Ты свободен!
Лиза немедленно вспорхнула с постели и, беззаботно смеясь, начала кружиться по комнате.
Глядя на девочку, Бедокур, притаившийся за подушкой, улыбался. Раньше он даже не догадывался о существовании больших людей, но, оказавшись среди них, почему-то совершенно их не испугался. Наоборот, в редкие минуты, когда он забывал о несчастье, случившемся в Джингл-Сити, ему казалось, что все окружающее здесь, в человеческом мире, он уже когда-то видел, но почему-то, неизвестно почему, просто забыл. А теперь вспоминает. Поэтому сейчас, устроившись поудобнее за подушкой, он стал с любопытством наблюдать за бабушками своей подружки, которые не спешили покидать детскую…
Присев по обеим сторонам кровати, бабушки задумчиво смотрели на Лизу. В воображении Ангелины Ивановны при этом проплывали масштабные полотна, иллюстрирующие славное будущее внучки. Женщина не сомневалась, что девочка станет достойным представителем их рода и, когда вырастет, обязательно добьется головокружительного успеха и признания.
Марья Васильевна, напротив, видела только одну черно-белую фотографию, на которой были запечатлены ее родители. Закончив сбор урожая, они стояли около огромных плетеных корзин и улыбались… Впереди у них было строительство собственного дома и долгожданное рождение дочери, но уже сейчас они были счастливы, не сомневаясь, что грядущее им по плечу. Да, дочь родилась и уже незаметно состарилась…
– Тебе обязательно надо поесть… – тяжело вздохнув, наконец нарушила молчание Марья Васильевна. – Там, на кухне, я приготовила бульон.
– Ладно, я согласна! – Лиза крепко поцеловала бабушек и, на мгновенье склонившись над подушкой, решила уточнить: – А потом нам… То есть мне можно будет съесть бутерброд с шоколадным маслом?
– Конечно! – поспешила ответить добрейшая Ангелина Ивановна, старательно не замечая недовольства сватьи. – Только не спеши, оно, наверное, холодное!
– Хорошо! Хорошо… – прокричала Лиза, уже скрываясь в глубине коридора.
Масло действительно оказалось холодным, а бульон – слишком горячим. Наверное, это обстоятельство могло стать причиной для целой дискуссии, но, проявив незаурядные логические способности, друзья быстро решили, как поступить. Первому блюду было приказано остывать, а сладкому лакомству согреваться…
– Знаешь, когда мороженое попадает в рот, даже оно становится теплым! – авторитетно привел Бедокур еще один неоспоримый довод, которому суждено было стать решающим в их дружеской дискуссии.
Лиза нарезала хлеб, намазала на кусочки толстый слой шоколадного масла и положила бутерброды на тарелку. Бедокур молниеносно протянул лапку и схватил самый большой. Откусив кусочек и ощутив аромат и вкус шоколада, сказочный персонаж на некоторое время потерял дар речи, и только съев несколько аппетитных бутербродов, наконец смог спросить:
– Лиза, я вот уже понял… Ну, думаю, что понял, – на всякий случай добавил он. – У тебя есть две бабушки. Скажи, а два твоих дедушки где?
Девочка внимательно посмотрела на любознательного друга и, помедлив, с грустью ответила:
– У меня нет дедушек… Ни одного. Только мама, папа, бабушки и Чарлик…
Услышав последнее рычащее слово, Бедокур едва не подавился. Вездесущий терьер не видел его, но, несомненно, чувствовал и несколько раз даже ухитрился облаять. Не то чтобы Бедокур боялся бойкой собаки, но все-таки предпочитал держаться от нее подальше. Он, к удивлению Лизы, вообще недолюбливал животных. И отказывался объяснить почему.
– Ну, страшилища они… – Бедокур беспомощно шевелил пальцами, смотрел на Ивасю, меланхолично сидевшего на своем утесе, и вздыхал.
– Разве Чарли страшилище? – обижалась Лиза.
– Наверное, нет, – сопел Бедокур, – но очень похож.
– Значит, только мама, папа, бабушки и это… страшилище… нет, Чарли, – через некоторое время повторил он и, внимательно посмотрев на девочку, добавил: – А где же они, дедушки?
– Точно не знаю, – подумав, ответила Лиза. – Один раз баба Маря сказала, что ее муж ушел за козой или к козе какой-то… Не помню, а потом и сам стал таким же… Понимаешь? А я вот не очень понимаю, но знакомиться с ним после этого мне как-то расхотелось…
– Еще бы! Страшно… у них рога, у коз-то… за мной однажды погналась коза, я даже на дерево залез. А потом пришел Ваня и сказал, что это улитка. Улитка, понимаешь… У них тоже рожки… – безмятежно поведал Бедокур и непринужденно подтянул к краю тарелки очередной бутерброд: – А второй дедушка? Тоже ушел за этой… Ну, с рогами?
– Нет! Он был великим путешественником! Представляешь? Да, да!.. – прервав рассказ, девочка налила стакан молока и после некоторых поисков воткнула в него две соломинки. – Он плавал по морям, поднимался в горы… А еще знаешь что?
– Что? – с нетерпением переспросил Бедокур, перестав жевать. – Расскажи! Расскажи!..
– А еще он летал в космос! Мне бабушка Геля говорила. И папа подтвердил, но как-то неохотно, как будто хотел мне что-то сказать, да забыл. Я мало о нем знаю, и бабушка Геля, и папа мне почти ничего не рассказывают… Да-а… Летал в космос. Вот так! Понимаешь? – Лиза сложила руки над головой, демонстрируя ракету, а затем грустно добавила: – Улетел однажды и не вернулся…
– Вот это да! Здорово! – восхитился ее необыкновенный собеседник, но, опомнившись, немедленно исправился: – То есть я хотел сказать, здорово, что летал, и очень жалко, что не вернулся.
– Мне тоже жалко… – согласилась девочка и, стряхнув хлебные крошки с шерстки друга, шепотом продолжила: – Он был очень добрый и смелый! Поэтому знаешь что?.. Нет, конечно, бабушка Геля ничего подобного не говорит, но я уверена: она ждет его возвращенья! Каждый день и даже сегодня! Да-да…
Бедокур с восхищением покачал головой и хотел что-то сказать, но неожиданно передумал. Отложив кусочек хлеба, пушистик медленно подошел к краю стола и некоторое время молчал, с тоской глядя в окно.
– Каждый день… – наконец повторил он и, робко взглянув на Лизу, добавил: – А моего возвращенья в Джингл-Сити теперь никто-никто не ждет… И даже Фрося…
В сказочном городе, пронизанном лабиринтом извилистых улиц, у Бедокура было мало друзей. Дракончик Ваня жил в небольшой пещере у подножия гор, и чтобы навестить его, приходилось идти через всю долину, преодолевая ручьи и густые заросли трав. Каждую неделю, собрав корзину вкусной еды, Бедокур спешил отправиться в путь, надеясь, что пройти его сможет в компании своей веселой подруги, но… Фрося, как и все чрезвычайно красивые девочки, была очень капризной и непостоянной. Проведя несколько часов перед зеркалом и не найдя подходящего наряда, она часто отказывалась участвовать в путешествии, и тогда Бедокур только горестно вздыхал, понимая, что его надеждам вновь не суждено было сбыться…
– Наверное, теперь… – задумчиво продолжил он, не замечая Константина, который в этот момент вошел в кухню. – Теперь они со мной даже разговаривать не стали бы… Отвернулись… Отвернулись бы, и все… Еще бы, я всем испортил жизнь.
– Папа! Папа… – взмолилась Лиза. – Он опять совсем, совсем загрустил… Ты можешь что-нибудь сделать? Пожалуйста…
Внимательно посмотрев на своего персонажа, писатель догадался, в чем причина его горя, и ответил:
– Даже не знаю… Я написал, что через неделю после случившегося дракончик Ваня зашел к приятелю, чтобы вернуть ему пустую корзину, но Бедокура дома не оказалось… Дверь была не заперта, а на столе лежала записка, в которой было написано, что решил он покинуть городок и даже остров и, наверное, больше никогда не вернется домой…
– Ах! Мой пушистик! – восторженно воскликнула Лиза и, подхватив Бедокура на руки, попыталась его утешить: – Все будет хорошо! Я знаю! Папа… Папа всегда так делает! Все писатели так делают! Сначала натворят что-нибудь гадкое и ужасное, а потом исправляют…
Услышав это, Константин неожиданно ударил кулаком по столу и, не в силах больше сдерживаться, закричал:
– Да не могу я ничего исправить! Не могу! Как вы не понимаете?! У других писателей под Новый год герои из книг не выпрыгивают! Бутерброды на кухне не лопают! Послушно бегут себе по сюжетным ходам – и ни шагу в сторону! – Он перевел дыхание. – И вообще! В такой обстановке работать невозможно!.. Невозможно!..
В этот момент из кабинета донесся душераздирающий вой пылесоса. Вынырнув из задумчивости, Марья Васильевна решила восстановить на территории пентхауса порядок. Выбрав для начала спецоперации самую уединенную из комнат – кабинет Константина, она нанесла первый удар, сила которого предполагала тотальное устранение не только пыли, но и знаменитого хозяина кабинета…
