Дан Борисов - Троглобионт
– Рыбу он не покажет – установлен порог чувствительности – объект должен быть не меньше трех ярдов, ну… около трех метров, чуть меньше.
– Лося покажет!
– Лось… в воде? Фи… – Ольга шутливо-презрительно посмотрела на майора, – Лоси в лесу живут, а не в воде.
– Нет, серьезно… у нас тут острова – они с острова на остров переплывают, тут его в воде и брать – плывет-то медленно. Я двух лосей в воде взял. Особенно последний здоров был…
– Ты бы лучше молчал, насчет последнего… – первый раз прервал свое молчание прапорщик.
– А что такое? расскажите, – попросил Игорь, повеселевший после стаканчика. Ему, действительно, стало гораздо легче.
Казак опять замолчал и даже отвернулся, поэтому рассказывать пришлось Егору:
– Поехали снимать сети, увидели лося – разворачиваемся, Витя начинает стрелять… метров так с трехсот…
– У меня всего три патрона было.
– Патронов было мало – штук пять… тем более – зачем стрелять-то рано начал?
– Так, ушел бы.
– Никуда бы он не делся… одним словом, все патроны Витя расстрелял, мы подъезжаем к лосю в упор, а он плывет, хоть бы что ему… патроны кончились, автомат пустой, а у Вити азарт! Хватает топор, Чингачгук хренов, и хрясь лосю промеж рогов… Вру – рогов не было.
– А что вы думаете? – встрял майор, – мне дед рассказывал, как они на медведей ходили… с холодным оружием. Это у меня наследственное, может быть. Фамилия Мишкин оттого и появилась, что предки мои медведей били…
– А с лосем-то что?
– А с лосем ничего, – продолжил Егор, – Удар был мощный, ничего не скажешь. Лось, сначала, даже растерялся, потом очухался и как головой тряхнет, а Витя топор-то не отпускает… Хорошо, Казак его за бушлат поймал – лось и в воде силен… попал бы один раз копытом… и поминай как звали…
– Я проставлялся… и еще готов.
– Грех, конечно, но смотрелось это, доложу я вам… Витю вернули в лодку, а лось так и поплыл дальше с топором в голове, вместо рогов. Хорошо у ребят во второй лодке патроны были. Они подъехали, когда лось уже на берег выходил – добили, а то бы мучился зверь. Топор мы потом еле вытащили.
– И пуля моя в лосе была – хоть один раз, но я попал!
– Попал, попал… Ну, что? Едем дальше?
– Подожди! А оружие пристреливать?
Егор обреченно развел руками.
– Как же, как же… традиция – ничего не поделаешь.
Отстегнули крышку американского плота – автоматы лежали сверху, у левого борта. Это были три немного потертых «Калаша» калибра 5,45 с откидными прикладами, без подствольников. Майор вышел на островок, лег и начал стрелять одиночными по камню, торчавшему из воды метрах в ста. Пули выбивали фонтанчики воды рядом с камнем.
– Прицел сбит, – майор оглянулся к Егору, стоявшему у его ног.
– Дай-ка сюда, – Егор, стоя, приложился и выстрелил три раза. Все три пули попали в камень и, загудев, ушли на лес, – Прицел сбит? Пить надо меньше.
Егор взял второй автомат, пристегнул магазин с трассирующими пулями и дал три коротких очереди. Рикошетные огонечки, отражаясь от камня и воды, разлетелись в разные стороны. Из лодки послышались аплодисменты.
– Дайте-ка я… – подошел прапорщик с третьим автоматом.
Казак стрелял хорошо. Майор со второй попытки тоже поразил цель. Два автомата убрали обратно в плот, а один майор положил возле себя на носу лодки – на всякий случай.
– Ну, что? За удачные стрельбы? – в этот раз приложилась к стаканчику даже Энн. На воде было не жарко, особенно на ходу. Ольга с Игорем надели спасжилеты, в них было теплее – во всяком случае, они не пропускали ветер.
Дальше поехали веселее. Майор опять улегся на носу и затянул: «Из-за острова на стрежень». Игорь обнял Ольгу – они уже оба сидели лицом вперед и улыбались пробившемуся через тучи солнышку. Даже прапорщик не казался таким хмурым, как обычно. Энн отложила свой ноутбук, предварительно пристегнув его к поясу. Такая предосторожность на воде совсем не лишняя – опытные люди подтвердят, сколько ножей, ключей и прочих, необходимых в походе предметов осталось лежать на дне из-за простой неосторожности.
Егор шел галсами от одного берега к другому. Поочередно, у каждого берега, примерно через каждый километр пути, они останавливались, чтобы поставить маяк. Путь получился вместо запланированных пятнадцати километров, гораздо большим.
Последний маяк поставили прямо напротив Медвежьего острова. Отсюда была уже видна изба, стоявшая между сосен, над широким песчаным пляжем.
Егор направил лодку прямо на остров. Все уже сбросили легкое оцепенение, которое невольно наваливается при долгой дороге, и готовились к высадке на берег, когда майор закричал:
– Лось! Лось плывет! – и показал рукой вправо.
Егор инстинктивно толкнул ручку мотора в левую сторону. Нос лодки плавно ушел правее, и все увидели, что, действительно, кто-то плывет по воде. Действительно было похоже на лося. Майор схватил автомат и прицелился.
– Не стрелять! – Чуть охрипший, но все-таки сильный командный голос Егора не был услышан – он заглушился шумом ветра, звоном мотора и длинной автоматной очередью.
То, что произошло сразу после этого, никто потом точно описать не мог.
Часть вторая
1. Авария
Не исключено, что это был и лось. Примерно метрах в трехстах от лодки, немного правее по курсу, над водой виднелась голова, похожая на лосиную, на длинной шее, или это была часть спины. И это плыло, создавая за собой буруны. Впрочем, с расстояния в триста метров рассмотреть подробности невозможно.
Лось это был или нет, стрелять не следовало, поэтому Егор и крикнул: «Не стрелять!». Его хорошо слышала Энн. Казак слышал менее отчетливо, а Игорь с Ольгой не расслышали вообще. Майор в азарте не услышал бы ничего, даже крикни ему над самым ухом – как только увидел лося, он схватил автомат, прицелился и уверенно наступил на те же грабли, что и в прошлый раз – стал стрелять, не заботясь о расстоянии.
Еще звучали выстрелы, когда лодка получила резкий удар в киль.
Всё произошло очень быстро. Если восстанавливать события в замедленной прокрутке, то выглядело бы это так: майор, вместе с лодкой поехал вверх, а автомат остался на месте, потом плавно пошел в воду, помахав на прощанье брезентовым ремешком; майор, вроде бы, потянулся за ним, но, сделав сальто, спиной плюхнулся в воду метра на три впереди. Все остальные сначала стали подниматься вместе с лодкой, одновременно разводя руки в стороны, как бы говоря: «Ах, ты Гос-споди!», но почти сразу, лодка начала разваливаться на куски, и, потеряв опору, люди посыпались в разные стороны.
Егор слышал звук удара, но самого удара не почувствовал. У него создалось впечатление, что какая-то теплая волна подхватила его и увлекла куда-то. На самом деле, корма, на которой он сидел, пошла вверх, вытащив винт мотора на поверхность. Мотор взревел, потеряв сопротивление воды, и его, вращающийся на предельной скорости, винт как волосок перерезал трос плота; Егор же, сделав сальто через спину и перелетев плот, вошел в воду ногами, почти без брызг, за что мог бы на соревнованиях по прыжкам в воду получить неплохую оценку.
Полета Егор не помнил, но, поменяв теплую волну на холодную, он сразу пришел в себя, задержал дыхание и выплыл на поверхность. Первое и единственное, что он увидел, открыв глаза – оранжевый борт плота с белеющим на нем фалом. Уцепившись за фал, он отстегнул крышку и перевалился через борт.
Самое удивительное было то, что все оказались живы и даже не ранены. Женщины болтались на воде как поплавки в своих цыплячьих спасжилетах. Все трое мужчин с разных сторон уже держались за фал плота. Вокруг плавали обломки лодки. Никаких признаков лося или кого бы то ни было, заметить не удалось. Из вещей спасли спальные мешки и пакет с пластиковой посудой, все остальное утонуло.
Только уже выбравшись на берег, Егор заметил странность: от, намечавшейся с утра, непогоды не осталось и следа – ветер стих, на совершенно чистом небе светило солнце. Остальным пока было не до погоды, они разбрелись в разные стороны, отжимать одежду. Егор поднялся к избе и развел на костровище огонь. И только после этого разделся.
Полураздетые экспедиционеры стали собираться к костру. Одна только Энн выглядела прилично – у неё в плоту сохранилась сумка с запасной одеждой. Ольга из той же сумки получила белый махровый халат. Мужчины перетащили к избе оставшееся в наличии имущество. В основном, это были коробки Энн, но, кроме того, в плот были положены удочки, два автомата с цинком патронов, четыре гранаты РГД-5 и миска с блинами, подсунутая в плот Тамарой в последний момент. Все это, кроме блинов, лежало у входа в избу. Спальники развернули сушиться здесь же. Блины и посуда стояли на столе.
После подобных аварий настроение у людей прыгает. Они то возбуждаются не в меру, то впадают в уныние; то много говорят и смеются, то замолкают и уходят в себя – это и не удивительно, слишком близкое соприкосновение с великими переходными точками человеческой жизни, такими как рождение или смерть, заметно влияет на психику.
