Надежда Залина - Линия Маннергейма
Федор ворвался в комнату и с ходу заорал:
– Ты чего, совсем сбрендила? Не соображаешь, что делаешь?
– Не ори, ты что, за этим приехал? – Лера растерянно отступала назад под таким натиском.
Собакевич вынырнул откуда-то сбоку и грозно залаял на Федора.
– Фу, Собакевич! Тихо! Это свои. Свои, понимаешь? – Лера погладила пса. – Вот видишь, собаку напугал. Прекрати орать.
– Это еще что такое? Откуда собака? – продолжал кричать Федор.
Собакевич снова залаял – не понравился ему этот человек, и то, что хозяйка не позволяет его прогнать.
– Какая разница? Есть, и все. Не зли его лучше, а то он посчитает, что ты враг, и укусит. Ты нормально говорить можешь? А то выстроился свиньей – и вперед, на врага.
– Как тут успокоишься? После всего, что ты натворила. – Федор старался говорить тише, но получалось у него плохо. Голос постоянно срывался на крик. – Ты чего на звонки не отвечаешь? Я весь день тебе звоню – и никакой реакции!
– Так это ты был? А я думала, капитан меня разыскивает. Номер сменил, что ли?
– Черт, забыл совсем, что ты этот номер не знаешь. Украли телефон в командировке, новый купил, но… Не до того было. А уж как из милиции позвонили, вообще все из головы вылетело.
– Ты бы эсэмэску отправил, а то смотрю – незнакомый кто-то, побоялась. А как ты догадался, где я?
– Тоже мне, задачка. Куда ты могла еще убежать? Не на метле же улетела, в самом деле? Ты мне лучше объясни, как ты во все это вляпалась?
– Не знаю.
– Ответ неправильный. Давай сначала. Кто эта тетка, ну, гадалка, и зачем она тебе квартиру свою оставила?
– Не знаю я.
– Не знаешь чего?
– Ничего. Ни женщина эта, ни мотивы ее мне неизвестны.
– Ты хочешь сказать, что действительно незнакома с ней?
– Да.
– Не может этого быть! Наверняка она приходила в ваше издательство. Туда ведь ненормальные со всего Питера таскаются. Или скажешь, не так? Говорил же тебе…
Снова послышалось рычание. Собакевич явно был не согласен с Федором. Свои так не разговаривают. И он пытался напомнить Лере, что пора бы гнать таких своих в шею, пока он не разозлился вконец.
– Угомони своего пса. Чего он все время вмешивается?
– А, страшно? Это тебе не беззащитную женщину обижать.
– Я хоть раз руку на тебя поднял? Ты в своем уме?
Пес не выдержал и кинулся на Федора. Это уже было, по его разумению, слишком.
– Собакевич! Фу! – Лера схватила пса и попыталась оттянуть в сторону. Тот сопротивлялся изо всех сил, не понимая, почему хозяйка на него разозлилась.
– Сама ненормальная, и собака у тебя такая же!
– Да помолчи ты! Дай мне его успокоить. Собакевич, хороший, дорогой, не злись, пожалуйста, – приговаривала Лера, уводя пса в сторону. – А то мне придется тебя привязать. Сиди тихо. И не двигайся. Замри.
– Значит, не знаешь Смирнову? – снова предпринял Федор попытку прояснить ситуацию. – А откуда она взялась?
– Понятия не имею. Пока не пришел этот капитан, я и не догадывалась о ее существовании. Почему ты мне не веришь? Если уж ты не веришь, что говорить про милицию?
– Почему ты сбежала?
– Все как-то само собой получилось. Не помню я.
– Понятно. Ты не живешь, а пребываешь в анабиозе. Что делаешь, зачем и почему – тебе неведомо. Все само собой происходит, а ты тут ни при чем. Может, ты убила и не помнишь? Знаешь, есть такой распространенный сюжет с амнезией – это как, про тебя или нет? Я уже ничему не удивлюсь.
– Не надо, Федор. Я никого не убивала.
– Точно помнишь?
– Прекрати.
– Я должен знать. Все, что тебе известно.
– Да мне почти ничего неизвестно.
– Что говорил капитан, помнишь?
– Ну, что женщину эту нашли около нашего дота, что она подарила мне квартиру незадолго до смерти и что я не захотела ждать, пока она сама… Нет, не могу, сюрреализм какой-то, честное слово. Откуда она взялась на мою голову?
– Подожди, вы виделись с ней или нет? Здесь, я имею в виду, в этом доме?
– Да нет же, говорю тебе. Я вообще в городе была все эти дни и приехала только в воскресенье. Капитан, между прочим, видел, как я выходила из маршрутки. А потом он стал говорить, что меня видели в доме этой женщины в пятницу, а я даже не знаю, где она живет…
– Почему ты не можешь жить, как нормальные люди?! И чего зарылась здесь, в глухомани, словно всю жизнь мечтала о пасторальных сценках. И знакомых нет, чтобы перекантоваться. Надо в город ехать, но как тебя вывозить? Вдруг капитан уже в засаду полез? И ждет не дождется, как бы взять нас тепленькими.
– Я не прошу меня спасать. Уезжай, я как-нибудь разберусь.
– Ага, псина вон тебя защитит и спасет. А заодно и придумает что-нибудь.
– Не смей издеваться над Собакевичем! Знаешь, какой он умный! Он ко мне сюда по вентиляционной шахте добрался. Для этого соображать надо будь здоров как!
– Вот это да! – рассмеялся Федор. – А ты не врешь?
– Знаешь, как я испугалась! Думала, сейчас монстр какой-нибудь выползет!
– Точно головой повредилась. Чудища мерещатся.
– А что бы ты подумал?
– Не отвлекайся, давай по теме.
– Так я больше ничего не знаю. Пыталась вот про гадалку разведать, но ничего не вышло. В издательство она не приходила, в Интернете я ее не нашла. Вот жду – может, Отшельник что-нибудь подбросит.
– Это еще кто такой?
– Есть такой знающий человек, пишет нам, критикует издательство в основном. Только телефон мой заглох. Непонятно – то нормально все было с приемом, а то раз – и как отрезало. Ты не знаешь, почему?
– А, это называется «зона неуверенного приема». Наше изобретение, русское. Нигде в мире такого нет. Везде либо есть связь, либо ее нет. А у нас есть еще вот это. Когда связи на самом деле нет, а она вроде бы есть. Хитрый такой фокус.
– Как же мне посмотреть почту? Может, придумаешь что-нибудь?
– Погоди, ты что, здесь телефоном пользовалась?
– Да…
– Тебя милиция ищет, а ты!.. – взревел Федор. – Совсем дура, да? Не знаешь, что вычислить тебя – раз плюнуть. ФСБ вообще может это делать, даже если телефон выключен.
– При чем здесь ФСБ?
– Давай телефон. Попробую вынуть батарею. Вообще надо от него избавиться.
– Как же я без телефона?
– Выберемся, тогда и посмотрим. Свой тебе отдам… А, нет, нельзя. Придумаю что-нибудь.
– Как же выбираться, а главное – куда? Я все думала и ничего не придумала.
– Вот чем мужчины отличаются от женщин – они могут взглянуть шире и найти выход.
– Какой?
– Поедем к Вике.
– В Москву? Так билет по паспорту надо покупать! Меня сразу и заловят. Тоже мне, ерунда какая-то, а не выход. Это только шовинистическое сознание, ослепленное мужским превосходством, могло посчитать, что…
– Ну, села на любимого конька, даже не дослушала. Во-первых, можно и на машине до Москвы добраться, не бог весть какое расстояние. А во-вторых, Вика здесь, в Питере. Между прочим, звонила, разыскивала тебя. Если бы не безвыходная ситуация, ни за что бы не согласился…
– Помню, как ты любишь Вику, – усмехнулась Лера. – Мы от дома поедем? Или к доту ползти? Что-то не очень хочется там лазить, словно крот какой-нибудь.
– Придется ползти. Я поеду к лесу, там остановлюсь и пойду к доту посмотреть на место преступления. Если капитан увяжется за мной, вряд ли заподозрит что-нибудь. В общем, собирайся и ползи к доту. Сиди там, наружу не высовывайся. Я подам знак, после выйдешь.
– Какой знак?
– Слышала, как птицы свистят? – И Федор вывел замысловатую трель.
– Ух ты, я и не знала, что ты так умеешь, – восхитилась Лера. – Кто это так поет?
– Какая разница? Главное – запомни. – И он повторил руладу. – Поняла?
– Да. – Лера тоже попыталась посвистеть, но у нее ничего не получилось. – Как же можно такие звуки издавать?
– Собирайся. Я поеду минут через двадцать, а ты двигай в тоннель. Не забыла еще, где он находится?
– Помню. Федор, погоди, собаку забери. Не оставлять же его здесь. Пусть поживет на веранде. Еще паспорт мой прихвати. Он в сумке.
Снаружи послышался стук, а затем и голос:
– Эй, хозяева, есть кто-нибудь?
– Черт, наверно, капитан притащился. – Федор на цыпочках подошел к двери чуланчика, из которого можно было выйти на веранду, и прислушался. – Сиди тихо, – шепнул он Лере. – Я поговорю с ним, а ты – чтобы ни звука. Жди, когда вернусь. И собаке своей скажи, чтобы молчала. Если минут через двадцать не объявлюсь, двигай к доту, ясно?
– А Собакевич?
– Сама с ним разбирайся.
Федор тихо вышел, и Лера закрыла за ним дверь. Собакевич облегченно проводил взглядом непрошеного гостя и вылез из угла. Он тыкался в руку Леры, требуя похвалить его за примерное поведение.
– Хороший пес. – Она погладила его по грязной голове. – Что же мне с тобой делать?
Пес радостно завилял хвостом и зажмурился от удовольствия. Лере стало жаль его. Не брать же с собой, в самом деле? И здесь оставить нельзя…
– Придется тебе, Собакевич, еще раз ползти сегодня. Извини. Я понимаю, что одного подвига в день вполне достаточно, но так уж сложилось.
