Гарри Беар - Создатель

Круговцы кое-как расселись в тесной конуре создателя. Моча и Шут сели на кровать своего руководителя, Силыч и Думов устроились за столом возле балкона, сам Гарри остался в кресле, стоявшем в темном углу комнаты. Когда все угомонились, он с минуту демонстративно молчал, не начиная вечери. Круговцы молчали тоже, тревога нарастала… Наконец Гарри сделал римский жест и торжественно поприветствовал собратьев, те ожили.

– Мачилов, говори, что случилось с Лассалем?

– Откуда же я, мля, знаю! – Моча был ошарашен подобным началом вечери.

– Ты должен знать! – Гарри начал раздражаться. – Я просил тебя с ним побеседовать… по-доброму.

– Я ж сказал, что он мне сказал, что он не хочет…

– Хорошо! Что ты ему сказал на это?

– А что я мог сказать, – изумился Моча. – Сказал ему, мля, что худо будет.

– А он тебе что? – создатель, увидев бессмысленное пожимание плеч Мочи, решил поменять тему. – Предательство, как таковое, вас, очевидно, не волнует? Поговорим тогда о…

– Какое еще предательство? – ожил Думов, ухватив непокорный ежик волос. – Лассаль всегда срывается с пьянки, если баб не предвидится.

– Проясни им, создатель! – громко сказал Кораморов, узнавший о "вызове” Наркизова несколько минут назад. – Скажи все как есть!

– Помолчи-ка, Силыч! – Гарри принял решение. – Сначала я прочту свой доклад, потом решим… с Лассалем.

Круговцы, еще не понявшие, в чем дело, заерзали на своих местах, Силыч даже закурил. Шутягин, не переносивший табачного дыма, выскочил в коридорчик блока; Думов с Гарри также закурили. Мачилов стал листать календарь нового наступающего года. За все время перекура не было произнесено ни одного путного слова. Атмосфера явно сгущалась. Когда перекур закончился и Шутягин вновь вернулся в комнату 713, Гарри Наркизов приступил к зачтению своего Отчетного доклада.

– Долгие размышления мои над сутью человеческого общества привели меня к мысли, что люди по натуре своей – предатели, или склонны к этому. Христос, желавший спасти людей, предается ими, Магомет прогоняется из родного града, Цезарь только силой оружия добивается любви римских сограждан! (Хотя круговцы не очень поняли такого начала, но насторожились.) Впрочем, господа, предательство наказуемо и еще как! Царь Иван уничтожает половину населения Новгорода, желающего отложиться к Сигизмунду, Цезарь Борджиа по очереди убивает всех своих врагов-предателей, Иуда заканчивает жизнь хуже, чем собака… Такова, друзья, цена вопроса! Ибо великого человека можно предать, но счастье твое будет недолгим, а полученными сребрениками ты подавишься, как пес давится ворованной костью…

Наша деятельность в Городе показала, что и русские люди подвержены этому: трое покинули ас, один, возможно, уже донес. (Все присутствующие оцепенели, Мачилов замер с поднятым стаканом в руке.) Хотя, конечно, Слава Лассаль не совсем русский… Впрочем, вот вам параллели, как и Иуда! Пример Христа в истории показал, что одной любовью нельзя сладить с людьми: необходимо насилие во благо! Цезарь, Наполеон, Сталин – все они знали это отлично… Мы так же спасем нашу Россию, как они спасали свои великие государства, ясно вам?

Силыч встал и от волнения вновь закурил, Думов вцепился руками в край стола и завороженно слушал Гарри. Шутягин мотал головой, как бы отрицая приводимые создателем аргументы. «Сядь, Федька!» – рявкнул создатель. Но Силыч и ухом не повел, остальные зашипели.

– Итак, продолжаю доклад… После злополучного 17 года Россия заново прошла свою двухтысячелетнюю историю. Сначала были первобытность и натуральный обмен (эпоха Лысого гения), затем наступил рабовладельческий строй (Сталин с лагерями), потом – феодальный (Бровеносец с покорными и жаждущими «крепостной зависимости» роскомресповцами), теперь пришел Ренессанс России… Еще долго и трудно мы будем идти к процветанию, но итог один – усиление русского государства, высший взлет русского духа! Вы чуете этот новый дух?

Создатель посмотрел на круговцев: Силыч по-прежнему курил, Мачилов хлопал глазами, пролив воду себе на брюки, Думов от волнения чесал свою глупую голову, лишь в глазах Шута светилось какое-то понимание.

– Главный красолов разгоняет сейчас прежних феодалов и младокрасоловских подлипал, чтоб создать новый класс господ! Но сам-то он не способен и не хочет быть их руководителем… На это способен лишь Я. Именно Я и поведу вас туда – в светлое наше будущее…

"С ума он тронулся что ли?" – пронеслось в головах Силыча и Думова. Вова Мачилов ничего толком не понял, но сильно перетрусил и налил себе еще водки, чтоб успокоиться. Шутягин, в очередной раз, изумившись самомнению Наркизова, вслух произнес, хотя довольно тихо: «И ты один готов вести нас к светлому будущему?»

– Правильно, Евгений, – обрадовался Гарри. – Я поведу вас туда, но лишь избавившись от подлых предателей… Которых мы еще, может быть, до конца и не выявили…

– Хватит нам угрожать, сука! – вдруг взвыл Думов и, не помня себя, кинулся на создателя. Трудно сказать, что задело его в речи Наркизова, но он вдруг счел себя смертно обиженным…

– Стой! – Кораморов успел подставить ногу, и Думов, не добравшись до Наркизова, свалился на стол. – Скажи, Гарри, о "вызове” в ОХРу…

– О вызов-е-е… – Мачилов уронил стакан и схватился за сердце.

– О вызове в ОХРу? – Шутягин сильно побледнел.

– Что там сказали? – прошептал Думов, сильно ударившийся о стол.

– Я не ходил туда, но, возможно, мой вызов связан с теперешним отсутствием Лассаля. Нужно выяснить обстоятельно…

– Что выяснять, создатель, все ясно! – рявкнул Федька.

– Что Славка мог сказать, – замычал Мачилов. – Мы же ни фига не делали…

– Все мог! – ответил создатель. – Я ему доверял, по глупости, и кое-что сообщил лишнего… – тут Гарри нарочито преувеличивал.

– Замочить его, – вдруг выдохнул Силыч.

– Да ты что! Он не донесет, я ручаюсь, – вскочил Шутягин. – Я знаю…

– Может, морду ему набить? – робко спросил Думов.

– Набить мало… – прошелестел в комнате голосок Мачилова.

Все замерли: мысль трусоватого Мочи, зацепив одного, по очереди обошла всех присутствовавших. Силыч набычился и кивнул головой, Шутягин сильно побледнел. Думов схватился руками за голову.

– Набить ему морду согласен, а убивать не пойду, нет! – заорал Думов. – Уши от хрянуши…

– Уши, говоришь? – раздраженный создатель бросился на круговца, приподнял его из-за стола и одним ударом уложил на пол.

Хотя Захар был довольно крепким малым, Гарри без труда сломал его сопротивление и принялся елозить лицом Думова по полу, держа за правое ухо. Крепкий Думов покорно терпел пытку, схватившись своими враз побелевшими руками за длань создателя. Некоторое время все круговцы стояли и тупо смотрели на происходящее.

– Стой, Гарри, ты что… – Шутягину и Силычу с трудом удалось оторвать Гарри от непокорного Дума.

Побитый Думов был уведен Федькой в ванную умываться, потрясенный Шутягин хлопнул водки и закусил мандарином. Создатель грозно велел Мачилову подавать на стол. Окончание вечери было скомкано и носило грустный характер. Тосты принимались круговцами как-то вяло, каждый думал только о своем. Захар скоро отпросился домой и быстро ушел, не простившись с создателем. Следом, придумав какие– то совершенно дурацкие отмазки, убрались и Моча с Шутягиным. Гарри и не удерживал их. Лишь Кораморов довольно долго просидел у Наркизова, решая с создателем какие-то текущие вопросы. Наркизов, недовольный случившимся инцидентом, отвечал ему вяло и неохотно. Кораморов даже заметил после девятого тоста: «Я думал, ты железный, а ты обычный у нас…». Создатель на это рассмеялся, но смехом отнюдь не веселым.

Впрочем, развить свою мысль до конца Силыч не рискнул. Около половины первого ночи ушел, наконец, и он. Создатель, наскоро помолившись, бессильно рухнул на разобранную постель…

Новый год круговцы встретили кто где… Федька пил со своими друзьями-рабочими и даже не поздравил создателя. Шутягин зашел к Гарри на десять минут 31 декабря и скоро удалился, сказав, что его ждут в компании Маэстрина. Мачилов клятвенно обещал прийти и отметить праздник вместе, но так и не показался под Новый год. Захар Думов вообще хотел было выйти из Круга, но после разговора с Силычем передумал… Наркизов, оставшись совсем один, спокойно отметил праздник в своей комнатенке и лег спать в пять минут первого, невзирая на шум и гам, стоявшие в Общем доме.

Первые дни января лишь подтвердили опасения создателя, что Кругне та организация, которая ему теперь нужна. Круговцы, за исключением Шута, явно избегали его. Гарри почти перестал появляться в Юнике, наплюнув на не сданные зачеты, и лишил себя последней связи с Мачиловым и Думовым. Кораморов также куда-то исчез… Провал на последнем заседании Круга имел

для самого Гарри резко негативные последствия: он ослабел и часто стал появляться в других комнатах 7 этажа, где прежде почти не задерживался, обитатели которых весьма любили "ударять по пиву" и другим веселящим напиткам. Скоро Наркизова узнавали там, как родного; пьянки стали для него ежедневной обязанностью.