Михаил Веллер - Великий последний шанс (сборник)

Экономика заболела шизофренией, осложненной блуждающим склерозом. В принципе все делалось. И все через задницу. В принципе все было, хоть и скверного качества. Зато не там, где надо. Стоножка составила план движения каждой из ста своих ножек и получила инвалидность по параличу.

А народ, между прочим, постанывал: «Эх, хозяина нет! Хозяин – он разве позволил бы, чтоб лес сваленный зря гнил? Или такие площадя засевали, когда амбары не подготовлены? Или материю переводить – шить сто плохих дешевых костюмов, если лучше сшить тридцать модных дорогих, и экономия всего, и прибыль какая, и люди купят, а?» Короче, народ – он плановый идиотизм тоже не одобрял. Он хотел такой разумный бытовой капитализм.

И производительность труда у нас была очень низкая. Во много раз меньше, чем в развитых капстранах. И противоречило наше существование одному из основных положений марксистской экономики (правильно марксизм следует называть панэкономизмом , ибо именно экономическую деятельность он абсолютизирует и ставит во главу исторических и политических процессов, что есть вульгарное упрощенчество и проистекающий из узости образования релятивизм, но этим пояснениям и опровержениям место не здесь). По Марксу: «Новая общественно-экономическая формация является более прогрессивной по сравнению со старой, если она дает более высокую производительность труда». Это – из основ. Краеугольных камней. Вех.

Советский строй не был более прогрессивным, чем западный! Это по нашему богу Марксу! О ужас! О тайна позорная! Во всех учебниках это писали – а сами что?! Допланировались, идиоты кремлевские?!

По советской идеологически-экономической доктрине советский экономический строй был казусом. Парадоксом. Неправильным. Практика опровергала теорию – за такие опровержения при Сталине расстреливали.

«Социализм – это учет и контроль», – завещал Ленин. Ну?

Планирование гробило страну.

Боже мой, ведь каждый на своем месте понимал более или менее, как надо вести дела по уму. Планирование приобрело вредоносный, губительный характер.

А кто был за планирование? Чиновники, многочисленные органы, короче – аппарат советской власти. Планирование – это их роль, значимость, главность, блага, власть. Можно было сформулировать так: советская власть – это партийно-чиновный аппарат плюс плановый экономический принцип.

Вот реформаторы и решили справедливо: на хрен! Не фиг этих паразитов модернизировать! Аннулировать дармоедов. Объявить свободный рынок. Пусть работник сам на месте решает, как ему лучше работать. На что спрос – то он и произведет. Что ненужно – того и делать не станет либо прогорит в миг. И рванем мы вверх.

Свободный рынок полагался полной противоположностью всеудушающему тоталитарному планированию, где плодились дармоеды и переводилось добро на дерьмо. Рынок – он сам мгновенно удовлетворяет все свои потребности. Чего-то нет? Завтра появилось – и кто-то расторопный срубил на этом свой миллион. Всем хорошо – и ему отлично.

За негодный товар больше платить не будут – на фига? И производство плохого и ненужного исчезнет само, и быстро. А за хорошее и нужное будут платить дороже – и деньги рванут в те области, где спрос выше. Рынок – он мудр! Суров к неудачникам и бездельникам – щедр к работящим и сообразительным. Рынок – он совершает в экономике естественный отбор способных, и оздоровленная экономика идет в рост, как очищенный санитарной порубкой молодой лес. Вот!

И объявили рынок. И джинн вылетел из бутылки. И Франкенштейн вышел из лаборатории. И молодые реформаторы пуще огня стали избегать общения со своим народом. И президент произнес историческую фразу: «Жить будем плохо, но недолго».

РЫНОК – ЭТО ОВЕЩЕСТВЛЕННЫЙ ЗАКОН ПРИБЫЛИ

Из чего следует, что главное – это прямой и короткий путь к максимальной прибыли, а все остальное – потом.

Синергетическая сущность человека такова, что он всегда стремится получить максимальный желаемый результат с минимальными затратами. Человек на свободном рынке – это стремление с минимальными затратами средств, труда, времени, здоровья – получить максимум прибыли, или денег как эквивалента всех рыночных товаров.

Реально это означает, что: человека призвали рвать прибыль напрямую.

Свободный и не сдерживаемый ничем рынок отлично выражен в старой присказке: «КТО КОГО МОЖЕТ, ТОТ ТОГО И ГЛОЖЕТ».

Глупо зарабатывать мало, если можно много. Глупо надрываться, если можно легко. Глупо пахать, если можно взять так. И-и – раз!

Чем может заработать девушка без профессии больше, чем проституцией? А чем больше – профессией ткачихи или проституцией? Спрос есть всегда. Соотношение затраты – прибыль оптимально. На свободном рынке проституция есть занятие экономически целесообразное, логичное, научно обоснованное. К проституции тут же прирастают сутенеры, охранники, диспетчеры, водители.

Возникли «челноки» и ринулись за бугор, ввозя дешевый ширпотреб. Они насыщали рынок и сравнительно неплохо зарабатывали. И возникли рыночные торговцы, продающие это барахло.

И возникли бандиты, потому что появилась возможность брать деньги без работы, а лишь вспышками воинской доблести, что для многих здоровых парней самое прибыльное.

И возникли серьезные крупные импортеры алкоголя, табака и автомобилей. Вокруг них возникли и кормились охранные структуры, юристы и бухгалтерии. И продавцы розницы, и кладовщики.

СВОБОДНЫЙ РЫНОК НЕ СПОСОБСТВОВАЛ ПРОИЗВОДСТВУ СВОБОДНЫЙ РЫНОК УНИЧТОЖАЛ ПРОИЗВОДСТВО

Иллюстрацией к нему может служить прелестный старый случай, когда молодой Григорий Орлов, авансируя себя под любовную связь с будущей возможной русской императрицей, явился просить денег у английского посланника. В ответ он получил совет сначала украсть свою полковую кассу – взять те деньги, что ближе. А уж потом побираться. И Орлов последовал совету!

Рынок подобен крекингу нефти. Сначала возгоняются самые легкие фракции. Зачем создавать, если прибыльнее – украсть, перевезти, продать?

Вот все и продавали. Нефть, газ, лес, алмазы, пушнину, медь и алюминий, сталь и оружие, мозги и девушек. Часть денег оседала за бугром, часть вращалась в России на «подогреве» отраслей, обслуживающих бизнесменов: архитекторы и строители коттеджей и домов для платежеспособных, фитнес-центры, станции техобслуживания, магазины…

Заводы и фабрики вставали: товары потребления дешевле ввезти, а платежеспособный спрос большинства населения упал. Поля пустели: солярка дорога, а муку купим и ввезем. Оборонка замерла – мы больше воевать не собираемся, чего зря деньги тратить.

Это – о количестве. Теперь – о качестве.

Зачем печь хлеб из натуральной муки, если можно сыпануть разрыхлитель и брать деньги за батон, надутый воздухом? Зачем делать хорошую водку, если можно плохую? Зачем делать хороший отечественный автомобиль, если за низкую цену купят и жестянку позорную? – у нашей жестянки своя ниша в родном рынке. Зачем строить дома качественно, если можно и плоховато? Зачем кормить кур или бычков натуральной пищей, если на анаболиках и стероидах они растут быстрее и себестоимость ниже, а прибыль выше, и пусть жрут покупатели дрянь, а богачи валят золото за чистые продукты.

Все товары должны ломаться достаточно быстро, чтобы клиент вскоре покупал новые. Вот современный рынок.

Дешевле вложиться в рекламу дряни, чем поднять ее качество до высокого – вот еще закон. Например, таковы многие зубные пасты.

Теперь – о снижении цен на свободном рынке. Ага. Цены на нашем рынке снижались после дефолта, когда денег у людей не стало вовсе. А так – только вверх. Причем: цены надобно измерять в деньгах не абстрактных, а деньгах, эквивалентных затраченному труду работника. Измеряя в рублях-долларах – мы реально измеряем в трудочасах, не надо забывать! Так вот в реальных ценах – наш рынок ужасен. Мы нищие!

Почему же введение благотворного свободного рынка дало у нас столь неожиданный для вводителей результат? Мы же тоже ждали лучше? Как же? От шоковой терапии шок есть – а терапия где? Это как если бы вместо удаления зуба под анестезией – стоматолог выступил по «Тому Сойеру»: привязал зуб леской к двери и сунул в морду горящей головней, чтоб пациент отдернулся и выдернул. И вот у пациента разломанный зуб на месте, зато вся морда в ожогах от головни, а стоматолог требует двойной гонорар за мазь от ожогов также.

Потому что, ребята, написание кандидатских диссертаций и статей в журналы типа «Коммунист» не заменяет ни здравого смысла, ни жизненного опыта, ни приличного по сути и глубине, а не по формальности, образования. Кроме того, политику-реформатору необходимо иметь инстинкт политика. А инстинкт этот включает в себя инстинктивное, на уровне рефлексов и флюидов, понимание и чувствование своего народа, нужд и соображений основных его слоев, и инстинктивное всегда соотнесение всех своих шагов и действий с реакцией народа – ибо реакция есть показатель того, насколько вообще имеет смысл народу впаривать то, что ты делаешь.