Максим Гуреев - Мама тебя любит, а ты её бесишь! (сборник)

Конраду было не совсем понятно, что интересует его шефа больше: сам факт наличия у него подружки или то, что подружка – русская, поэтому промолчал.

– Надо же, а я почему-то думал, что вы равнодушны к женскому полу, – пробормотал господин Кунце и, не говоря больше ни слова, ушёл.

Вторжение коллег в личную жизнь привело Конрада в замешательство. Если до этого он и не думал о Наде как о женщине, то теперь у него не оставалось другого выбора.

Разговор с Надей о работе отдела прошёл удачно. Конрад немного робел, но Надя с профессиональной ловкостью помогала ему отвечать на интересующие ее вопросы, подбирая формулировки, на которые Конрад мог ответить одним словом: «да» или «нет».

Однако с того дня Конрад был очень взволнован. Он досадовал на себя за свою неосторожность. Если коллеги ничего не узнали бы о Наде, ему было бы легче. Но они каждый день подтрунивали над ним, спрашивая: «Как поживает твоя русская подружка?» Он чувствовал себя очень одиноко, особенно вечерами, когда был предоставлен самому себе. Дома у него начинались головокружения и возобновились симптомы, которые неделю назад привели его в больницу. Он не понимал, что делать дальше, и ему было очень страшно. Не видя другого выхода, он пошёл на сеанс к психотерапевту, к которому советовал обратиться врач из больницы.

Выслушав жалобы Конрада на головокружения, доктор Вальтер перешёл к вопросам.

– Чего вы боитесь? – спросил он.

– Я боюсь упасть, – ответил Конрад.

– Что будет, если вы упадёте?

– Что будет? Я умру!

– Вы боитесь смерти?

– Да, очень боюсь! Я ведь ещё даже не жил…

– Не жили? Вы не довольны своей жизнью?

– Нет.

– Чего вам не хватает в жизни? Вы сказали, что не жили. Что означает для вас «жить»?

– Я не знаю… – Конрад сделал паузу, чтобы подумать, но так и не нашёл, что ответить на этот вопрос. – Не знаю…

– Вы счастливы?

– А какое это имеет значение?

– Чем менее счастлив человек, тем больше он боится смерти. Вам надо найти то, что могло бы сделать вас счастливым. Вы знаете, что бы это могло быть?

– Да, доктор, – ответил Конрад. – Кажется, знаю.

У Конрада никогда не было любимой женщины. Почему-то никто не видел в нём мужчину, которого можно было полюбить. О, как мечтал Конрад порой о настоящей, страстной, плотской любви! Но чем больше он мечтал о какой-нибудь девушке из своего окружения, тем дальше она от него отдалялась, словно мираж в пустыне.

В университете он познакомился с Ингой. Было видно, что она симпатизирует ему: кокетливо поглядывает, улыбается и шутит, предлагает пойти вместе с ней в столовую. Сам Конрад никогда не осмелился бы пригласить её в кафе, поскольку он считал, что будет выглядеть навязчивым, если сделает такое предложение. Инге вряд ли это понравится, она, возможно, будет чувствовать себя неловко. Поэтому Конрад ждал, когда девушка предложит сама. Так она и поступала, и они иногда ходили в кино и в кафе, где каждый платил за себя. Однажды, сидя в кафе после интересного, как казалось Конраду, похода в музей, он попытался взять Ингу за руку, но она отшатнулась. После недоверчивого, недоумевающего взгляда она протянула:

– Я думала, мы друзья…

Конрад убрал руку и, смущённо улыбаясь, кивнул. Он так и не смог произнести вслух тех слов, которые уже многократно повторял «про себя»: что он тоже мужчина, что он хотел бы играть в её жизни не только роль внимательного и терпеливого слушателя, но и любовника, что и у него были плотские желания, что и он нуждался не только в дружеском общении, но и в любви, настоящей любви между мужчиной и женщиной. Но, увы, как только Конрад познакомился с Ингой, он сразу же стал её доверенным лицом и закадычным другом. Было что-то женственное в лице Конрада, в его взгляде, в манере говорить, и в то же время вёл он себя порой как ребёнок. Но когда Инга сказала ему это, он не на шутку обиделся:

– Я не ребёнок!

– Ну я имела в виду, что иногда ты ведёшь себя непосредственно, как ребёнок, – пыталась оправдаться Инга. – Быть ребёнком – это даже где-то хорошо…

Но Конрад не видел ничего хорошего в том, чтобы быть «как ребёнок», и продолжал дуться.

– Ну ладно, ладно. Ты не ребёнок. Я ошиблась, – поспешила ретироваться Инга.

Женщины любили Конрада за его «непосредственность», но это же качество не позволяло им видеть в нём мужчину. Познакомившись с девушкой, он обычно сразу же говорил и делал что-то, что вызывало у неё мгновенную симпатию, например: «Я ужасно рад знакомству, потому что я очень нуждаюсь в настоящем друге!» В ответ девушка тотчас снимала маску кокетства и отвечала, что и у неё почти нет друзей. За этим признанием следовало другое: что ей надоели мужчины, которые все хотят «известно чего», и подруги, с которыми стало скучно, потому что они говорят только о мужчинах и о шмотках. Конрад кивал и слушал. Конечно, после таких признаний он не станет ничего требовать. Он считал, что женщине нужно время, чтобы полюбить его, и он сначала должен заслужить доверие в качестве «друга», а уже потом его можно будет рассматривать и как «мужчину». Но превращения из друга в мужчину так никогда и не происходило. Даже если Конрад и осмеливался говорить с женщинами о своей любви, то делал это так завуалированно, что те не понимали (или не хотели понимать), что речь идёт о признании.

– Я должен сказать тебе одну вещь, – осторожно начинал Конрад.

– Да? Какую же?

– Я влюбился.

– Ого, надо же!

– Вот. – Конраду, казалось, нечего было добавить, поэтому женщина обычно расспрашивала сама.

– Я очень рада, Конрад! – За словами радости скрывалась нотка грусти и ревности. – И кто же эта счастливица?

– Одна прекрасная девушка! – Конрад очень боялся говорить прямо, кто эта девушка, поэтому лишь в точности описывал черты своей визави, надеясь на её догадливость.

Но в ответ получал лишь сухое:

– Судя по твоему описанию, она очень симпатичная девушка.

– Да. Очень!

На этом признание заканчивалось, потому что подруга обыкновенно спешила сменить тему. Конрад смотрел на неё в упор, недоумевая, как такое откровенное признание с его стороны могло остаться без ответа. Но на большее он не решался. Только однажды он решился сказать девушке всё как есть.

Он подружился с Карен, молоденькой девушкой двадцати трёх лет, когда та пришла работать в их отдел. Они обсуждали всё, у Карен не было никаких секретов от Конрада. Спустя четыре года Карен решила выйти замуж. Уже был назначен день свадьбы, и Карен, как обычно, рассказывала Конраду во всех подробностях о своих чувствах, поступках, намерениях. Конрад всячески скрывал, что ему неприятно об этом слушать, и терпеливо выслушивал, чувствуя, как тяжесть в груди нарастает с каждым днём. Когда терпеть боль стало невозможно, Конрад решил сделать признание. Он понимал, что изменить уже ничего нельзя и уже назначена дата свадьбы и что Карен попросила его сегодня пойти с ней на примерку свадебного платья, но всё же он надеялся на чудо, что вдруг Карен передумает, когда у неё откроются глаза на его, Конрада, огромную к ней любовь.

После примерки Конрад предложил пойти в кафе, сказав, что им нужно поговорить. Карен ответила, что хоть она и торопится на встречу с женихом, но что для него, Конрада, у неё всегда есть пять минут и что её будущий муж может подождать.

Заказав кофе, Конрад произнёс:

– Мне надо тебе кое-что сказать.

Воцарилось молчание, и ни Конрад, ни Карен не прерывали его до тех пор, пока не принесли кофе. Карен пришлось поторопить Конрада:

– Ну, и что же ты молчишь?

Конрад вздрогнул, как будто бы его вывели из задумчивости, и отрезал:

– Я люблю тебя, Карен.

– Я тоже люблю тебя, Конрад! – Карен засмеялась. – Это всё? Если это и есть твой секрет, то он мне уже давно известен!

– Нет. – Конрад пристально посмотрел на Карен. – Я люблю тебя как мужчина, Карен. Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Что??? – Карен была ошеломлена. Она не ожидала от Конрада ничего подобного. – Зачем ты мне это говоришь? Это нечестно!

– Карен, я не хотел тебя обидеть. Но что же мне делать со своими чувствами?

Карен встала, повесила свою сумочку на плечо и отрезала:

– Ты стал мне неприятен.

Больше он Карен не видел. Она не пригласила его на свою свадьбу, а после свадебного путешествия уехала с мужем в Америку.

Конрад решил: если женщины так реагируют на его чувства, то он вообще не будет с ними общаться и вычеркнет их из своей жизни совсем. И уже много лет он придерживался своего правила, но тут появилась Надя.

Выйдя от психотерапевта, Конрад обнаружил, что голова больше не кружится. Он ощущал необычайную ясность ума, и казалось, у него появились новые силы. Он решил, что ему нужна любовь и что Надя была послана ему свыше, потому что она, кажется, относится к нему как к мужчине. Больше он не протестовал против навязчивого желания коллег называть Надю его девушкой и даже был рад этому, старался как можно чаще выходить в Фейсбук, чтобы иметь возможность пообщаться, хотя и боялся показаться ей навязчивым, считая, что преимущество первого шага должно быть за женщиной. И Надя делала шаги. Увидев, что он в чате, она всегда что-нибудь ему писала, спрашивала, как у него дела, какая погода в Берлине и тому подобное. Конрад очень хотел видеть в Наде больше, чем просто «ник» в Фейсбуке, но не знал, как переступить эту грань. Идею подала сама Надя. Она спросила у него однажды (возможно, это была простая вежливость), не хочет ли он приехать в Россию. Конрад решил, что, если он не поедет, Надя в нём очень разочаруется, поэтому сразу согласился. Идея, что ему срочно необходимо обрести любовь, стала всепоглощающей, и Конрад, забыв о том, что в самое ближайшее время станет безработным, захватил все свои сбережения и отправился в агентство «Russland-Reisen».