Леся Нолас - История одной жизни. От денег к счастью
– Она, наверное, была единственной, к кому вы тогда прислушивались.
– Я бы сказала, единственной, кому я тогда доверяла, – поправила меня дама.
– Значит, Матиасу вы не доверяли? Но, при этом позволяли себе разыгрывать на публике глубокие чувства на пару вместе с ним? Такая игра – это, прежде всего, партнёрство. А партнёрство – это доверие.
– Господи, Мила, ну почему же вы только и делаете, что осуждаете меня? Разве вы доверяете всем своим знакомым или друзьям целиком и полностью? Ровно также как и своему мужу?
– Я…
– Вот видите, – довольно улыбнулась дама, – вы не можете сказать этого без запинки, без раздумий. Значит, вы должны меня понимать. Я вижу, что вы прониклись к Матиасу, даже не зная его самого, опираясь только на образ, который я вам описала. Но, почему вы не предполагаете, что моё описание может быть неверным. Вдруг моё видение – ошибочно? Вы же знаете, мой опыт в таких вопросах имеет весьма неприятные для меня последствия.
Здесь трудно было не согласиться. Прошлые взаимоотношения Налы служили тому явным подтверждением. Да и что говорить. Довольно часто люди, говоря о ком-то, представляют себе человека таким, каким они хотят его видеть. В то время, как сам человек, может быть совершенно иным. Это субъективное мнение, сформированное на личных взглядах, принципах и отношении к чему– либо. Однако, оно может быть далеко от истины.
Тем не менее, я чувствовала, что брат Камиллы был именно таким, как я его себе представила: открытый, честный, уверенный в себе, довольно решительный мужчина, за плечами которого, огромный жизненный опыт.
– И всё же, – ответила я, – мне кажется он именно таков, как вы его описали.
Нала внимательно на меня посмотрела, пытаясь оценить, насколько сильны мои убеждения. Затем стряхнула пепел с сигареты и продолжила.
– После нашего разговора с Матиасом прошла неделя. Он не звонил мне и не появлялся, как и обещал. Я скучала по нему, не стану отрицать, и порой жалела, что попросила не беспокоить меня больше. Камилла ничего о нём не говорила, будто и не было его совсем. Мне даже казалось, что он вообще уехал из страны обратно на Кубу.
– А вы не спрашивали её о брате сами?
– Нет. Мне было неудобно спросить о нём, да и тогда Камилла непременно стала приставать с разговорами. А я не хотела этого.
– Но вас же, тревожило неведение, так ведь? – упорствовала я.
– О! Ещё как тревожило. Мне вдруг ужасно стало не хватать его. Я скучала по его упорству, по его шуткам, смеху, голосу. По тому времени, что мы проводили вместе. А мысль о том, что он мог уехать безумно расстраивала. Что самое трагичное, Камилла стала для меня постоянным напоминанием о нём.
Каждая наша встреча с ней не обходилось без мыслей о Матиасе. Но, я упорно стояла на своём, не позволяя себе задавать подруге вопросов о её брате, – сказала Нала, опустив глаза, – Как глупо я себя вела.
– Буду снисходительна и не стану вас в этом упрекать, – с наигранной деловитостью, произнесла я.
– Очень любезно с вашей стороны, – подхватила она, говоря тем же тоном что и я, при этом широко улыбаясь. Женщина заметно приободрилась. Ей понравилось, что в этот раз я отнеслась к её ошибке без осуждения и лишней серьёзности. А просто перевела разговор на более лёгкую ноту.
– Так значит, вы всё-таки пошли к нему? – осторожно спросила я.
– Нет, Мила. Наверно, я никогда не решилась бы на это, – ответила Нала после небольшой заминки, – Всё сложилось так, что у меня просто не было иного выбора, как поговорить с ним.
Вероятно непонимание, которое я действительно испытывала, довольно чётко отразилось на моём лице. Поскольку женщина поспешила с разъяснениями прежде, чем я успела открыть рот, чтобы задать вертевшиеся в голове вопросы.
– Камилла, прекрасно понимая мои терзания, первая заговорила со мной о нём.
– Вот как? – немного изумилась я. – Хотя чему тут удивляться. Должен же хоть кто-то из всех быть более или менее разумным.
Слова эти случайным образом вылетели из моих уст. Опомнившись, я закусила губу, виновато глядя на Налу, сидевшую напротив меня. Иногда случается, что мы озвучиваем то, что думаем, совершенно того не желая. Но, идти на попятную уже поздно. Сделано, так сделано. Остаётся надеяться на благоразумие и понимание моей собеседницы, которое не позволит ей принять сказанное близко к сердцу. Я ведь совсем не хотела никого оскорбить.
Следует отдать должное Нале. Женщина ничуть не расстроилась, а даже наоборот, рассмеялась. Видимо тут она была со мной полностью согласна. Или просто приняла всё за очередную шутку. Как бы то ни было, можно с облегчением выдохнуть.
– Как то вечером мы ужинали в ресторане, где обычно всегда встречались после рабочего дня. Разговор не клеился с самого начала. Она говорила со мной будто нехотя. Не проявляя особого интереса к моим словам. Словно, ждала от меня чего-то, а я всё никак не давала ей этого.
– И вы даже не догадывались, чего именно она от вас ждала?
– Что тут догадываться! Всё ясно как белый день, но…
– Вы не могли позволить себе спросить о Матиасе, – перебив Налу, продолжила я, устало растягивая слова. Порой чрезмерная горделивость этой женщины, становилась редким занудством. Правда, если говорить честно, никак не могу понять, что это на самом деле: гордость или всё– таки страх, тщательно этой гордостью прикрытый.
– Так вот, – продолжила Нала, – Камилла разом допила бокал вина, поставила его на стол и, раздражённо глядя на меня, сказала, что ей надоело ребячество, которым мы оба занимаемся. Надоело быть невольным участником, наблюдающим за нашей глупостью. Надоело, что я не могу спросить у неё о нём, из-за своего страха и упрямства, хотя еле сдерживаю себя от этого. Надоело, что он не спрашивает у неё обо мне, не смотря на острое желание узнать хотя бы что-то. Надоело, что мы оба не общаемся друг с другом, хотя оба страдаем от этого. Надоело смотреть на наши кислые лица. Надоело на столько, что она больше не намеренна, принимать в этом участия. Либо мы встречаемся с её братом и расставляем всё на свои места раз и навсегда, либо ни я, ни он, больше ни слова от неё не услышим.
– Вот как! – удивилась я, не ожидая от подруги Налы такой прыткости и упорства. – Как строго. Ультиматум?
– Именно, – подтвердила моя собеседница, качая головой.
– И что же вы сделали?
– Сказала, будто она слишком серьёзно ко всему относится. Я вполне способна сама разобраться, и нет необходимости давить на меня.
– А она?
– Твёрдо стояла на своём. Заявляла, что я ничего не сделаю, если меня не растормошить, что так и буду сидеть и ждать безоблачного счастья, которое никогда не придёт, потому как я усердно его отталкиваю. Подруга умела убеждать, когда это нужно, – посмеиваясь, заметила дама, вспоминая тот вечер. – Она приводила мне массу причин, по которым произошло так, а не иначе. Обвиняла меня в том, что мы оба сами во всём виноваты. Не давая сказать мне и слова в своё оправдание. Камилла рассказывала о том, как он любит меня. Практически выбила из меня признание в ответных чувствах к Матиасу. Словом, такого напора я от неё не ожидала. Мне казалось тогда, будто я в сравнении с ней неразумное дитя. Правда, потом подруга смиловалась, видя мою растерянность и подавленность. Она предложила позвонить Матиасу, договориться о встрече и всё обсудить. Причём сделать это немедленно. Протянула мне свой телефон и не сводила с меня глаз.
– Вы позвонили? – спросила я.
– Я подумала, что можно сделать звонок на следующий день. Ведь он вполне мог быть занят, а отвлекать его от дел мне совсем не хотелось. Камилла знала, что я буду отпираться. Она взяла телефон и стала набирать его номер. Я запротестовала. Начала серьёзно злиться на неё. Сказала, что она не имеет права лезть в мою личную жизнь. Но, Камилла игнорировала все слова. И если быть честной, на самом деле, меня радовало, что подруга не поддаётся на мои уговоры. Скорее всего, сама я так и не позвонила бы ему.
– Полагаю, встреча состоялась, – вынесла вердикт я.
– Причём, в тот же вечер, – довольно улыбаясь моему очередному удивлению, сказала дама. – Оказалось, что Камилла провела подобную беседу и с братом. Тот, не сильно отпираясь, согласился пойти вместе с ней в ресторан, где я должна была с ней встретиться. Она попросила Матиаса немного подождать, пока я не позвоню ему или, в крайнем случае, пока не позвонит сама. Всё время, что подруга читала мне нотации, он был в холле ресторана. Когда она сказала ему по телефону, что он может присоединиться к нам, я была в полной растерянности. У меня всё перемешалось. Чувство радости, что увижу его. Чувство страха, что увижу его. Чувство благодарности к Камилле. Чувство злости на Камиллу. Вы не представляете себе, Мила, какая паника вдруг охватила меня. Клянусь, если бы я умела мгновенно исчезать, то без промедления сделала бы это. К его появлению я совершенно не была готова…
