Татьяна Веденская - Плохие девочки
– Я прямо что-то нервничаю, – сказала Марлена, когда мы подошли к двери в салон красоты.
– Еще бы. Одно дело – сидеть дома и обсуждать все за чашкой чая. А мы перешли к конкретным военным действиям, – кивнула я, чувствуя, как покрываюсь гусиной кожей при виде закрытой двери. Или, может быть, от холода. В клубе было прохладно. Обычно люди, которые там находились, были разгорячены бегом, прыгом или еще чем-то подобным, спортивным. И им не было холодно. Мне – было.
– Может, не стоит. Может, надо было сначала поговорить с Сашей?
– О чем? Она сейчас в депрессии и делает вид, что ее вообще ничто не интересует и не трогает. Ее сейчас надо кормить вкусным печеньем и не беспокоить. А за ее честь мы и сами постоим.
– Глупо все это, – сказала Авенга, разглядывая свои длинные кривые пальцы. – Детский сад.
– Так что, не пойдем? – переглянулись мы. И уже почти что решили развернуться и уйти без боя, как вдруг пресловутая дверка распахнулась и оттуда нам навстречу вылетела Анна Сухих собственной персоной. Вылетела, замерла на месте и уставилась на нас. После некоторой паузы она откашлялась и спросила:
– Девочки? А вы что тут делаете? – спросила она вполне мирным тоном. И невинно посмотрела на нас. Что я могу сказать о ней, стоящей перед нами как ни в чем не бывало? Как будто она просто случайно встретила в коридорах клуба трех хороших знакомых. Она была хороша, как всегда. Последние события не оставили на ее бесстыжем лице никакого следа. Кожа оставалась чистой, без морщин. Никаких следов бессонных ночей, никаких слез или сожалений. Ярко-голубая майка открывала по-прежнему красивые, загорелые плечи и длинные тонкие руки. Грудь в спортивном бюстгальтере была все так же высока.
– Мы? – мы растерянно переглянулись. Война – штука такая. От нее не отвертишься. Я выступила вперед и храбро сказала: – Мы пришли к тебе.
– Ко мне? На массаж? – озадачилась она. – Без записи? У меня сейчас клиент.
– Нет у тебя клиента, – бросила ей Авенга.
– Почему?
– Потому что. И знаешь, Сухих, мы все тут подумали и считаем, что ты должна отсюда уволиться.
– Ах, вот оно что. Да? С чего бы МНЕ увольняться? – наконец-то до нее, кажется, дошло, что происходит. И она сделала такое ударение на слове «мне», словно бы искренне полагала, что уволиться должны все мы, но не она.
– С того, что после того, что случилось, тебе просто неприлично тут работать. Мы не хотим идти к твоему руководству и писать жалобы. Лучше уйди сама. Такие, как ты, везде нужны. Чужих мужей полно и в других клубах. А сюда тебе больше не стоит показываться, – выдавила я из себя, мысленно матерясь на девочек, которые молчали, словно воды в рот набрали. А я за них отдувайся.
– Я просто не верю своим ушам! – воскликнула Сухих и вдруг как-то неестественно легко и беззаботно рассмеялась, и все ее красивое, стервозное лицо озарилось недопустимым светом.
– А ты поверь! – воскликнула Марлена. – Это просто недопустимо так поступать. Тем более с подругой.
– Считаешь? Что именно тебе кажется недопустимым? А, Марлена, дорогая? – ерничала Сухих. Я смотрела на нее и поражалась, насколько бессовестным и твердолобым может быть человек. На ее лице не было и тени сомнения. Никакого стыда, никакого раскаяния. Кажется, она просто смеялась над нами.
– Я тебе не дорогая! – вспыхнула Марлена. – Между нами больше нет ничего общего.
– Почему это? А мне кажется, между нами по-прежнему полно всего общего.
– Я… я бы никогда…
– Чего? Чего бы ты никогда? – Сухих вдруг сделала резкий шаг вперед и приблизилась к Марлене. Она практически уперлась в нее, смотрела свысока, так как была выше ее. – Считаешь, это безнравственно – спать с чужими мужьями и женами?
– Чего тут спрашивать? – Марлена бы и отошла, но за ней был столб, и она уперлась в него спиной. – Ты просто бесстыжая дрянь.
– Да? Допустим. И чего тебе от этого? Я же тебе не мешаю жить, кажется? Иди домой, к мужу. Живи своей прекрасной, высоконравственной жизнью. И не лезь не в свое дело. Зачем ты нарываешься?
– Это ты нарываешься, – вмешалась я. Авенга все это время стояла и молча наблюдала за происходящим. – Ты дождешься, что мы пойдем к твоему руководству и напишем там про тебя…
– Что? Что именно ты хочешь написать про меня? Я на работу не опаздываю, клиенты мною довольны.
– Именно! – взвизгнула Марлена. – Клиенты просто в восторге. В таком восторге, что уходят от ни в чем не повинной жены, бросают детей. Это ты называешь – угодить клиенту? Ты бы видела сейчас Сашу? Да ты ей жизнь сломала.
– Сашу? Да я плевать хотела на вашу Сашу. Если хотите знать, мне до нее нет никакого дела. Пусть я сломала ей жизнь. И еще двадцать раз сломаю.
– Я бы на твоем месте была осторожнее в выражениях, – медленно и спокойно процедила вдруг Авенга. Сухих замолчала и перевела на нее взгляд. Авенга как-то странно взмахнула рукой перед лицом Сухих и посмотрела ей прямо в глаза. – За такие вещи придется отвечать!
– За какие вещи? – переспросила Сухих, заметно побледнев. – Что ты несешь? Заколдуешь ты меня, что ли? Ты забываешь, что я-то тебя прекрасно знаю.
– Я сама себя до конца не знаю. И не советую тебе говорить обо мне в пренебрежительном тоне, – торжественно продолжила Авенга.
Я ликовала. О, да, не зря мы потащили ее с собой. Вон, как Сухих перемахала.
– Я тебя не трогаю. И ты меня не трогай. И вообще, девочки, шли бы вы отсюда. Мне до вас нет никакого дела. Вы… вы не понимаете.
– Чего? Чего мы не понимаем? Что хороших мужиков мало, а время идет? Что жена не стена – подвинется? – влезла я.
– Тот, кто на чужом горе хочет в рай въехать, – будет проклят, – спокойно сказала Авенга.
– И ты вот так спокойно ходишь и проклинаешь людей? – спросила Сухих дрогнувшим голосом. – Не боишься такой ответственности?
– Тебя не я проклинаю. Сама жизнь таким не спускает. По делам и награда. Ты все равно поплатишься – не сейчас, так потом. Будешь болеть, страдать и останешься одна – никому не нужная.
– Подожди-подожди. То есть все это со мной случится только потому, что я переспала с чужим мужем? – переспросила Сухих.
– С мужем подруги. Это особенно плохо. Это как самой себе очернить всю карму.
– Это точно! – согласились и мы.
– Ну что ж, девочки. Раз вы верите в это, так тому и быть. Пусть же проклятие обрушится на голову виновной. Только при чем тут моя работа? Давайте так – проклятие отдельно, а моя работа отдельно, – проговорила она и направилась обратно, к двери, в свой массажный кабинет, ко вратам в свою преисподнюю. Вид у нее был, надо сказать, до странности беззаботный.
– Ты должна уволиться. Если ты не сделаешь это, с тобой случится несчастье, – попыталась подлить масла в огонь Авенга, но Сухих только отмахнулась:
– Я поняла, поняла. У вас все? Тогда я пойду. Я так понимаю, что массаж никто из вас делать не будет. Тогда я позвоню своему мужчине и попрошу меня встретить пораньше. Он тут недалеко, подскачет за пару минут. Так что спасибо, что зашли. Будет интересно – звоните. Еще про проклятия поговорим. У-ух! Страху-то нагнали. Нет, Авенга, ты действительно гений. Тебе надо в «Битву экстрасенсов». Ты там всех измором возьмешь.
– Нет, ну какая хамка! – воскликнула Марлена с таким расчетом, чтобы ее возмущенный голос был услышан уходящей Сухих.
– Ты, Марленочка, лучше иди домой. У тебя же там так хорошо! Чего ты тут время теряешь, а? – Сухих ядовито улыбнулась и закрыла за собой дверь. А мы остались стоять, озираясь и подсчитывая убитых. Было сложно сказать – проиграли мы или победили. По моим ощущениям, о победе речи точно не шло. Но, с другой стороны, мы же все-таки дали понять этой бессовестной и непробиваемой дряни, что мы о ней думаем. И это, в любом случае, хорошо. Да, она умеет держаться. И до нее не так просто достучаться. Но, может быть, она просто держит маску?
– Я уверена, что она сейчас просто делает хорошую мину при плохой игре.
– Ну, надо признать, что эта мина – очень убедительная, – покачала головой Авенга. – Возникает странное ощущение, что она совершенно не переживает.
– А тут ничего странного, – поправила ее Марлена. – Такие, как она, никогда не переживают. Такие всегда находят для себя прекрасные оправдания. Что это не они такие, это мир такой. И это мужики такие. Все равно все они гуляют, и никакой любви нет. И нормальные семьи только кажутся таким. Знаете, подобные разговоры я слышу постоянно.
– Ну и что? – возмутилась я. – Да, мужики гуляют. Не все, на самом деле. Есть же и нормальные семьи. И нормальные мужчины, не надо всех в одну кучу валить.
– В любом случае – все это, знаете ли, сомнительные отмазки.
– Да таким, как она, отмазки и не нужны. Они приходят и берут то, что им кажется привлекательным. Не было бы Стаса, она бы еще кого-то зацапала. А женат человек или нет – ей бы в любом случае было плевать. Такая у нее мораль.
– Слушайте, может, уйдем отсюда? – предложила я, потому что, по факту, мы так и топтались в коридоре. А проходящие мимо сосредоточенные люди спортивного вида слушали нас и разглядывали с удивлением.
