Лидия Реттиева - Игра
Я чувствовала, что больше не воспринимаю увиденное: слишком много необычного, прекрасного, такого, что дыхание перехватывало. Родопы завораживали своей мягкой закругленностью холмов и горных вершин. «Добрые горы», – думала я, хотя по пути порой становилось страшно, когда шоссе пролегало под навесом из скал. Человеку, впервые попавшему в такие дивные места, впечатлений море. Слишком много для первого раза. И постепенно, по мере того, как на землю стали спускаться сумерки и все ярче становились огни над входами в тоннели, я перестала воспринимать увиденное как реальность.
Глядя вниз, где в ложбинах светлячками светились огни селений, я внутренне притихла. Грустно было от мысли, что я, наверное, никогда не привыкну к этой красоте, то есть уже не успею привыкнуть. Я не совсем понимала объяснения девушки, хоть и пыталась сосредоточиться и слушать ее внимательно. Но мысли мои были охвачены совсем другим. Я поймала себя на мысли, что это не восторг и не восхищение, а чувство жуткого отчаяния от того, что мне не успеть уже охватить все эту красоту и узнать подробно историю и культуру этой страны. Ну почему все хорошее приходит так поздно?
– Почему грустим? – спросила у меня Наташа, когда по незаметному кивку Марко все направились назад к машине.
– Невероятно… красиво, – ответила я, сожалея о том, что раньше не посетила Болгарию. А ведь всегда тянуло. Но никогда не было возможности.
– Почему-то все хорошее приходит слишком поздно, – тихо констатировала я, застегивая ремень безопасности. А когда подняла голову, то увидела лицо обернувшегося ко мне Марко. Странно, что он услышал и, судя по выражению лица, кажется, даже понял. Он прислушивался ко мне. Он очень внимательно прислушивался ко мне, еще когда мы выходили из здания аэропорта. Он не смотрел, он слушал. И позднее, когда мы приближались к дому и мое сердце стучало гулко и не поддавалось никакому внушению, он слышал, как гулко оно билось. И поздно вечером, когда, наконец, я осталась одна, как быстро он прибежал, услышав, что я расплакалась. Но ведь я для него совершенно чужой человек. Как жаль, что у меня нет возможности с ним объясниться. А мне так хотелось расспросить его об очень многом. Та поспешность, с которой он откликался на мое обращение к нему, подчеркнутая услужливость, его учтивость по отношению ко мне и в то же время подозрительность в пристальном взгляде настораживали. Мне было непонятно его поведение. Он следил за мной. И если не взглядом, то прислушиваясь, как мне показалось, к движениям моей души. Только зачем? Своим невидимым, но ощущаемым мною напряженным слежением за мной он причиняет мне дискомфорт. Он был очень чуток. Без сомнения. И еще я улавливала в его глазах порой тревогу и недоумение. Почему я вызываю недоумение? И опять, как всегда в таких обстоятельствах, у меня возникла мысль о том, что, возможно, меня с кем-то перепутали!
Глава 7. Дорога в Родопы. Знакомство с домом
В жизни я стараюсь руководствоваться знаками. Полученные в снах или иным образом, они зачастую помогают мне, служа своеобразными подсказками в сложных ситуациях. И детей своих я научила распознавать такие знаки. Но подсказку ищешь обычно тогда, когда возникают какие-то проблемы. А когда все идет хорошо, то и не до знаков вовсе. Вот и я, занятая приятными сборами детей и мужа в дорогу и мыслями о предстоящем отдыхе от семьи, совсем забыла проявить внимание к тому, что прямо-таки сигналило мне. Ведь знаки были! И много. И в сновидениях, и в реальной жизни. Теперь, задним числом прокручивая события, обстоятельства, увиденные сны, телефонные звонки прошедшей недели, я поняла, что зря отнесла предсказывавшие дальнюю дорогу сны и знаки на счет своих отправлявшихся в Таиланд домочадцев. Значение этих снов в первую очередь предназначались для меня. Мне даже не верилось, что еще утром я была дома.
Погода прояснялась, легкий морозец высушил асфальтовое покрытие шоссе. И хотя при движении многого не рассмотреть, увиденное ошеломило меня, и не только своей красотой, но и новизной. Я не была готова к этому. Не ожидала. Я увидела деревни, где рядом с трехсотлетними домами стояли новые виллы, большие села с современными домами, которые, несмотря на многоэтажность, были построены в традиционном болгарском духе, у нас такой величины населенные пункты называются городами; конечно же, на нашем пути попадались также ветхие, возможно, даже опустевшие дома и постройки, однако я увидела полностью отреставрированную деревню, где все, начиная от высоких каменных оград и заканчивая обрывом, было очень аккуратно выложено из камня цвета подсолнечной халвы. А дома стояли белоснежные, и у всех были крыши одинакового темно-коричневого цвета из настоящих обтесанных каменных плиток. Наташа объяснила, что в Болгарии есть такие камни, которые расщепляются на тонкие пластины, из них каменотесы изготавливали черепицу, так называемые «тикли», или каменные «плочки». Попадались на пути и современные села, которые напоминали наши садовые товарищества с модными коттеджами и виллами. Высокие каменные ограды были отреставрированы. По пути попадались и новостройки, похожие на миллионы домов по Европе, построенные из профилированного металла, стекла и пластика. Мне такие не нравятся. И вообще, я считаю, что дом должен сохранять в себе национальные особенности, нести в себе местный колорит и непременно иметь свою историю. Я не хотела бы жить в доме, ничем не отличающемся от множества других домов, выросших как грибы в чистом поле в период вступления в Европейский союз, породивший страшное слово «евроремонт». А деревни-призраки, которых мы не видели, но о которых стала рассказывать Наташа, это примета времени. У нас возле главных магистралей можно увидеть разваливающиеся длинные здания скотоводческих ферм, разрушенные силосные башни, в поселках целые улицы заброшенных домов, а чуть подальше от центра также стоят опустевшие деревни и хутора-призраки. В противовес этому приятно было видеть здесь рассыпанные по склонам холмов селения, расположенные по берегам рек базы отдыха, состоящие из трех и более сборных финских домов гостиничные комплексы, которые можно угадать по оформлению. Все радовало глаз. И даже растерзанный ветрами на развилке дорог синий киоск, от которого осталось только две стены, обклеенные когда-то изнутри зелеными обоями, бетонные ступеньки и фундамент, на котором он стоял, скорее, вызывал ностальгию. У каждого из нас был свой любимый киоск детства с самым вкусным мороженым на свете.
К вечеру стало еще морознее, и с неба стали падать сухие крупинки снега.
– Мы уже почти на месте, – сообщила мне Наташа после недолгого совещания со Слави. – Предлагаю остановиться у этого кафе и перекусить, – сказала она и затихла в ожидании. Как и все остальные.
– Конечно же, остановимся, – не раздумывая ответила я. Мне есть совершенно не хотелось, но я купила с собой много пирожков с разной начинкой, которые помогала мне выбирать Наташа. Я хотела еще купить с собой воду и напитки, но Марко остановил меня и почему-то сам расплатился за все.
Я очень боялась первой встречи с домом, поэтому внутреннее состояние было вполне объяснимым. Каков будет первый импульс, что я испытаю, впервые увидев дом и местность? В любом случае надо слушать интуицию. Когда нет ничего определенного, надо руководствоваться ощущениями. И если что-то не понравится, при первом же признаке опасности, я должна буду покинуть это место. И дело не в том, насколько стар дом, даже очень старый дом можно починить, а со временем и заново отстроить, переделать, но ни в коем случае нельзя селиться в дом, который невозможно переделать на свой лад, как нельзя переделать характер человека.
Как замерло сердце, когда Наташа торжественно объявила, что скоро будем на месте.
– Вот и наша улица. – Она показала в сгущающиеся сумерки, но кроме деревьев и одиноких фонарей глаз ничего большего не различал.
Уединенная улица, да и не улица вовсе, а лесная дорога, представлявшая собой бесконечный извилистый спуск вниз, заканчивалась большим домом в самом ее конце. Из-за высокой каменной ограды виднелась лишь макушка темной крыши старинного дома.
Трепет и страх охватили меня, когда я приближалась к месту, в котором мне предполагалось провести несколько дней и оформить дом в собственность. Трепет, потому что я ступала в неизведанное, страх же обуревал, поскольку, как ни парадоксально, в этом новом для меня окружении мне предстояло встретиться с кем-то из моей прошлой жизни.
То, что дом особенный, – это я поняла, как только увидела его. Он отличался от других местных строений не только по своей архитектуре, но и величественностью. Старинным замком смотрелся он рядом с двухэтажными сельскими домами эпохи Возрождения Болгарии, типичными для этой местности. Этот дом, очевидно, даже не конца девятнадцатого века, а старше. Но, видимо, его реставрировали, и не раз.
