Александр Смирнов - Раб и Царь
– Алё, алё! – кричала в телефонную трубку Катина мама. – Это Катины родители. Ради Бога, объясните, что произошло?
– Это вы у меня спрашиваете, что произошло? – раздался женский голос в трубке. – Да как у вас наглости хватило звонить нам? Забудьте этот номер. И чтобы духу вашего в нашем доме не было! Будьте вы все прокляты со своей шлюхой!
В телефонной трубке раздались короткие гудки. Катина мама посмотрела на мужа и дрожащими губами произнесла:
– Я ничего не понимаю.
В этот момент в комнате дочери рыдания прекратились. Родители, затаив дыхание, уставились на дверь.
Резкий грохот раздался за дверью. Казалось, что упал шкаф или что-нибудь в этом роде. Отец отшвырнул связку ключей, которая была у него в руках, и со всей силы ударил плечом в дверь. Та сорвалась с петель и упала на пол. В центре комнаты с петлёй на шее лежала Катя, а над ней в потолке зияла огромная дыра. Мелкие куски гипрока усыпали всю Катину голову.
– Господи, да что же это такое?! – крикнула мать, заламывая руки, и упала в обморок.
Катя, с белым, как простыня лицом, безучастно посмотрела на родителей и тоже потеряла сознание.
– Да, маленькие детки – маленькие бедки, а большие детки… – бормотал себе под нос врач, заполняя какие-то бланки.
– Что-что? – не понял его Катин отец.
– Я говорю, с супругой вашей ничего страшного – обыкновенный обморок, а вот с дочкой…
– Что с дочкой?
– Дочке необходим стационар.
– Какой ещё стационар?
– В больницу её надо вести. У неё сильнейшее психическое потрясение.
– В психушку?
– Не в психушку, а в психиатрическую клинику.
– Что же с ней произошло?
– Я уж не знаю, что произошло, но произошло такое событие, которое вызвало попытку суицида. Самое опасное, что эта попытка может повториться в любое время. И, будьте уверены, тогда ей уже не придёт в голову вешаться на крючке, который ввёрнут в слабенькую гипроковую плиту. Она придумает что-нибудь более надёжное.
Карета скорой помощи увезла Катю в больницу. После её отъезда квартира сразу стала пустой и неуютной. Мать с отцом ходили по ней, не зная, чем заняться. Между собой они практически не общались. Каждый думал о своём, и каждый искал во всём случившемся свою вину, хотя, что именно случилось, они не знали.
– Так ты дозвонилась до Димы? – спросил отец.
– Дозвонилась, до его матери.
– И что?
– Она сказала, чтобы мы забыли их номер телефона, и ещё, чтобы духу нашего в их доме не было.
– И всё?
– Нет, ещё Катю шлюхой обозвали.
– Значит, обозвали шлюхой, – повторил отец. – Надо проверить, была ли она в институте в тот день, и если была, то с кем ушла из него.
– Ты что, совсем уже спятил? – закричала на него жена. – Это же дочь твоя! Что ты хочешь проверять?
– Именно потому, что она моя дочь, я и хочу восстановить всю хронологию того дня. Кто-то сильно обидел её. Так сильно, что она готова была покончить с собой. А для того, чтобы узнать, кто этот мерзавец… – Отец говорил это уже не жене, а сам себе, расхаживая взад и вперёд по комнате. – Нет, не мерзавец, а человек. Надо отбросить в сторону все эмоции. Надо на время забыть, что это моя дочь. Только с холодной непредвзятой головой можно разобраться в этом деле.
– А вот я не могу отбросить в сторону эмоции, не могу даже на время забыть, что это наша дочь, – говорила ему жена.
– Ты женщина, и поэтому не можешь, а я мужчина, и смогу.
В институте только и было разговоров, что о несостоявшейся свадьбе. Никто толком ничего не знал. Ни Дима, ни Катя не появлялись среди студентов, и это ещё больше подогревало всеобщий интерес. Девчонки, собравшись в кружок, выдвинули, наверное, уже сто различных версий. Тут было всё: и ссора с родителями, и внезапный отъезд за границу, и регистрация брака где-нибудь на Канарах. Была, конечно, и версия, что Димка застукал Катю с любовником, но эту версию отвергли сразу.
– Быть такого не может! – возмущалась Марина. – Катька не такой человек. Ты, Наташка, кроме пошлости, ничего придумать не можешь.
– А что я, собственно, необычного придумала? Или у нас в стране такого не бывает? Да на каждом шагу. Я думаю, и Катерине ничего человеческое не чуждо.
– Может быть в стране и на каждом шагу, а у Катьки такого быть не может, – сразу же зашипели на Наташу девчонки.
Парни были более сдержаны в оценке этого события. Они стояли и молчали, почёсывая свои затылки.
– Значит, не срослось что-то у них, – философски заключил Олег. – Время всё расставит на свои места. Вернутся в институт, сами всё и расскажут. А сейчас в их отсутствие мыть им кости просто неприлично.
Если парням заниматься этим было неприлично, то девчонки, хоть и считали так же, но ничего с собой поделать не могли. Прошло три дня, а тема разговора у них не менялась.
– Ну что? Не верили мне? Не верили? А я оказалась права, – тонким голосом щебетала Наташа. – Застукали Катьку, вот свадьба и расстроилась.
– С кем, с любовником? – не верила Марина.
– Если бы только с любовником… Её целая команда трахала.
– Что ты несёшь, дура? – возмущались девчонки.
– Сами вы дуры. Корчите из себя недотрог, а у каждой, поди, уже по несколько абортов сделано.
– Да Катька не такая. Она порядочная.
– А вспомните, как она в сентябре перед парнями голышом бегала.
– Ну, во-первых, не голышом, а во-вторых, мы все тогда бегали.
– А в-третьих, это она всех тогда завела, – не успокаивалась Наташа. – Значит, у неё к этому делу наклонности есть.
– Это у тебя к этому делу наклонности есть, а не у Катьки.
– А я и не скрываю этого. Я живу нормальной человеческой жизнью, не как вы.
– Да что с ней разговаривать, девочки? – не выдержала Марина.
– А это вы видели? – Наташа вытащила из-за спины видеокассету.
– Что это?
– Катька с девственностью прощается.
– Врёшь!
– А вы сами возьмите и посмотрите.
Сразу несколько рук протянулись к кассете.
– Это моя кассета. А если вам хочется посмотреть, то купите сами.
– Купить? Так ты что, купила её?
– Купила. Рядом с институтом ларёк с видеокассетами. Там кроме фильмов ещё и порно продают. Вот там и купила.
Наташино сообщение о порнофильме, где была снята Катя, произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Уже никто не стеснялся обсуждать её поведение в её отсутствие, никого не волновала Катина репутация, и никого не интересовало, почему она не появляется в институте. Катя была отрезанным ломтём. Её, как личности, больше просто не существовало. Никому и в голову не пришло просто позвонить ей домой, поинтересоваться, а что сейчас происходит с ней? О её существовании вспомнили только после того, как в институте появился Катин отец. Он подходил к сокурсникам дочери и пытался поговорить с ними, но всякий раз, как студенты узнавали, кто он, они прекращали беседу и пытались побыстрее отделаться от него. Отойдя от Катиного отца, студенты тут же собирались кучками, и показывали на него пальцами. Отец чувствовал к себе крайне негативное отношение. Внутри него всё кипело, но он, помня о том, что все эмоции должны быть отброшены в сторону, скрипнув зубами, отойдя от одного студента, подходил к другому.
– Молодой человек, – обратился отец к очередному студенту. – Я отец Кати Андреевой. Вы не смогли бы уделить мне немного времени?
Молодой человек, не в пример остальным, не стал прятать свои глаза, не стал ссылаться на занятость, он, напротив, посмотрел на своего собеседника с таким участием, как будто речь шла не о Кате, а о нём самом.
– Да, да, конечно, – ответил он. – Это очень хорошо, что вы пришли. Я и сам хотел зайти к вам, но вы опередили меня. Я староста группы, в которой учится Катя.
– Ну слава Богу, хоть один согласился поговорить со мной! Вы знаете, я пытался поговорить со многими, но они, узнав кто я, сразу же прекращали разговор со мной. Складывается впечатление, что они что-то знают, но не хотят говорить со мной.
– Не могут, – поправил его староста.
– Не могут?
– Да, не могут. На эти темы, знаете ли, не все могут говорить свободно.
– На какие темы?
– Так вы что, ничего не знаете? Разве Катя вам ничего не рассказывала?
– Катя сейчас находится в психиатрической больнице. Врач категорически запретил говорить с ней на любые неприятные темы.
В это время прозвенел звонок. Студенты стали расходиться по аудиториям.
– Вам надо идти? – спросил Раба Катин отец.
– Нет, нет. Ничего страшного. Наш разговор гораздо важнее. Пройдёмте в студенческое кафе, там нам никто не помешает.
Собеседники расположились в кафе за самым дальним столиком. После того, как прозвенел звонок, кафе было практически пустым.
– Кстати, забыл представиться, – сказал Рабу Катин отец. – Андреев Михаил Александрович, полковник в отставке.
– Рабов Володя, – ответил ему Раб. – Так вы полковник?
– Да, а вас что-то смущает?
– Нет, просто у меня отец тоже полковник в отставке.
