Анна Эккель - Иллюзия (сборник)
– Ты что, думаешь, что я опять сяду в это кресло?
– Оленька, прошу тебя, умоляю, еще разок, или ты рассказываешь мне ВСЮ правду о том, что видела!
Делать было нечего, да и самой Ольге было безумно интересно, что случится на этот раз.
– Ну ладно. Но это будет последний заход. Понял?
* * *Раз, два, три. Ольга опять стояла, уткнувшись в какую-то толстую тряпку. Пахло специфической пылью. А, вспомнила, – точно, запах театральных кулис. Посмотрела вверх. Высоко в темноте вырисовывались колосники. Зала не видно. На сцене концертный рояль, он ярко освещен. Красивый молодой мужчина, одетый во фрак, импровизировал. Тонкая, гибкая фигурка белокурой девушки облокотилась на инструмент. Она внимательно смотрела на музицирующего. Ольга поняла, что присутствует на свидании влюбленных. Не прекращая играть. Парень спросил:
– Когда же я услышу твое «да»?
– Еще рано, – кокетливо ответила та.
Юноша встал и подошел к ней. Над залом серебряным тенором прозвучало:
– «Ольга, ты меня не любишь!»
Блондинка в ответ засмеялась и захлопала в ладоши.
– Ты мой Ленский. Скоро дам тебе ответ. Очень скоро.
– Тогда шампанского! Я сейчас, – и он исчез. Девушка явно была влюблена и опять засмеялась своим мыслям о скором счастье.
Ольга же за кулисами вздрогнула. Она узнала себя и вспомнила всю ситуацию. Если сейчас не вмешаться, то будет трагедия. Это чистой воды обман со стороны мужчины.
«Что делать? Как спасти себя, как предупредить? Ни в коем случае нельзя, чтобы девушка меня увидела или услышала, тогда она умрет».
Ольга собрала все свои силы, максимально сосредоточилась и стала «буравить» взглядом затылок блондинки. Несколько секунд – и та вздрогнула, почувствовала чужое присутствие.
– Кто здесь? Только эхо.
Ольга старалась из последних сил. Приказывала: «Подойди ко мне! Подойди!»
Та невольно повернулось в правильном направлении и робко пошла к нужной кулисе. Ольга для усиления эффекта вытянула вперед руки. Девушка тоже подняла руки и вот – касание. Между ними была только черная бархатная материя, но каждая чувствовала прикосновение.
В какую-то долю секунды Ольга успела передать информацию. Юная же Ольга резким движением откинула занавес, но за ним уже никого не было.
* * *Ольга очнулась в кресле, она тяжело дышала, на лбу испарина, сердце билось как сумасшедшее. Сосед отпаивал ее водой.
Спустя некоторое время, когда все успокоилось, женщина прошептала:
– Вов, она тебе очень дорога, твоя машина времени? Он, недолго помолчав, ответил:
– Я все понял. Ты видела, как убили мою жену. Ты видела себя в решающий момент своей жизни. Это очень страшная игрушка. Еще не пришло ее время. Я согласен убить свое творение.
ЭКСПЕРИМЕНТ ФУДЗИЯМА
У Маши в душе по-весеннему радостно чирикали птички. Рабочий день подходил к концу. Два тяжеленных ведра помоев оттягивали руки (она работала уборщицей в дешевой столовой), вязаная шапка наползла по самые глаза, которые безбожно слезились от смога. Маша тащилась на автопилоте. Благо недалеко. Вдруг она уткнулась лбом в широкую грудь человека, который встал у нее на пути.
– Ой, извините. Не увидела вас.
Она сделала шаг влево, чтобы обойти препятствие и он тоже. Она вправо и он тоже. И вдруг прозвучало:
– Генитива (японское приветствие).
Маша на автомате, поклонившись, ответила:
– Хисасибури дэсу.
– Ну что, Мария Федоровна, не забыли язык-то?
– Похоже, нет, – ответила Маша незнакомцу, пытаясь хоть как-то локтем сдвинуть шапку с глаз.
– А вы ведра поставьте на землю, – с усмешкой заметил собеседник.
Маша так и поступила. Руки освободились, и она тотчас поправила так не вовремя съехавшую шапку. Перед ней стоял вальяжный господин. Его глаза смеялись, и смеялись над ней. Кольнуло сердце.
– Мария Федоровна, вам необходимо проехать с нами, – и он небрежно кивнул на припаркованный у дороги джип.
Маша испугалась, она видела такие машины по телевизору, знала, что они очень дорого стоят и на них, как правило, ездят представители крутого криминала.
– Я очень, сожалею, но вынуждена вам отказать. Я сейчас никак не могу, – тихо ответила она, пытаясь робко сопротивляться Судьбе.
– В чем причина отказа, не в этом ли? – мужчина насмешливо указал взглядом на два ведра. Маша от унижения готова была провалиться под землю.
– Так мы сейчас решим эту проблему, – он махнул рукой, и водитель, стоящий невдалеке, подошел и, подхватив ведра, выбросил их в мусорный бак. У Маши навернулись слезы от обиды и оскорбления.
– Вот и нет проблем. Поехали!
Маша сидела в роскошном кабинете, неудачно пытаясь спрятать ноги под креслом, так как на них были старые разбитые ботинки. Да и руки не мешало бы спрятать: за двадцать лет тяжелого физического труда они выглядели не лучше.
Дверь открылась, и в кабинет медленно вошел пожилой мужчина, японец. После галантного приветствия он сказал:
– Мария Федоровна, я уполномочен от имени моей страны сделать вам выгодное предложение.
Маша посмотрела на него своими васильковыми глазами. Он продолжил:
– Понимаете, вы нас заинтересовали как феномен. Ведь вы специально не изучали наш язык, не так ли?
– Да, я не учила японского.
– Но говорите на нем идеально, причем на литературном языке. Пишете и сочиняете на нем так же легко. Вы удивительным способом смогли восстановить древний текст, который был утрачен нами, как казалось, навсегда.
Он показал на ее старую толстую тетрадь, в которую она в подростковом возрасте ради развлечения записывала свои творения.
– Мы очень заинтересовались вашими способностями. Мое правительство предлагает вам переехать жить и работать в нашу страну. Будете обеспечены всем. Необходимо только ваше согласие.
Маша сразу же представила себя в кимоно рядом с цветущей сакурой на фоне Фудзиямы.
– Неужели это возможно?
– Вполне.
Маша летела домой на крыльях. Через неделю она увидит эту самую Фудзияму, которая почему-то снилась ей во сне с самого детства. В метро было тесно, ее толкали, но она не замечала. Вдруг что-то кольнуло в бок, она повернула голову – рядом с ней стоял парень со злыми глазами. Это последнее, что увидела в своей невеселой жизни Маша. Перед глазами все поплыло.
Чистильщик выполнил задание.
* * *– Ну и ладушки. Будем считать, что эксперимент «Фудзияма» закрыт в связи с окончанием финансирования.
И генерал толстым фломастером перечеркнул крестом название на толстой папке. В углу написал: «в архив», поставил дату и размашисто расписался.
ЭМИГРАНТЫ
Рояль под снегом
Мария была гениальной пианисткой. С самого раннего детства и до последнего часа своей нелегкой судьбы она не мыслила себя без музыки. Вся ее жизнь заключалась в творчестве, в гениальном исполнительском мастерстве. Она познала триумф и незаслуженное горькое забвение. Такова жизнь творческой личности. За настоящий талант платится большая цена.
Белый рояль наверняка был единственным в этом городе. И так странно смотреть на него сейчас. Такого даже в страшном сне невозможно себе представить. Оказался где-то в Средней Азии и стоял под открытым небом посреди большого двора. Из серого низкого неба, безысходно и медленно кружась, сыпались крупные снежинки, заботливо укрывая его. Тихо и покорно умирающий рояль под снегом рвал душу Марии. Немые слезы катились по щекам. Ирреальность. «Как странно. Говорили, что здесь никогда не бывает зимы, всегда тепло и светит солнце», – горько подумала она, сидя на старом шатком табурете у самого окна и печально наблюдая за тем, как снег хоронит сиротливый инструмент.
Когда она с матушкой уезжала из Парижа, то им сказали, что брать с собой можно только самый минимум, – отказались от всего в пользу рояля. Мария была талантливой пианисткой. Афиши с ее громкой русской фамилией появлялись во всех столицах Европы. Когда же, как многие эмигранты «первой волны», решили вернуться на Родинуи начали оформлять документы, их предупредили, что ввоз инструмента в СССР запрещен. Мария была в отчаянии. Рояль – это продолжение ее, и бросить его здесь? После долгих согласований им все-таки разрешили его взять.
Родина встретила сурово. Понимание совершенной ошибки пришло сразу, как только они ступили на родную землю, но было поздно. Мать с дочерью прошли приемник-распределитель, где узнали, что местожительство им определили не в Москве, откуда они родом, а в далекой Средней Азии.
Добирались долго и мучительно. Поселили их в одной из комнат в доме бывшего бая, раскулаченного и убитого. Помещение, вероятнее всего, раньше было подсобным. Дом был большой, в два этажа, построенный по всем местным законам, то есть на улицу не выходило ни одно окно, а только маленькая резная деревянная дверь. Остальные стены представляли собой глухие глиняные высокие сооружения. Так был застроен весь переулок. Воистину – «мой дом – моя крепость». Внутри этого «квадрата» был двор, большой и парадный, настоящий уголок Рая с кустами роз и беседками из виноградных лоз. Стоял достархан, на котором летними звездными ночами спали, днем ели плов, восседая на горе аккуратно сложенных одеял, и пили терпкий зеленый чай из маленьких пиал. Сверху свисали янтарные гроздья лучших сортов винограда. Какие были розы! Маша – настоящий ценитель цветов. Сколько она получала их после своих концертов! Но таких нигде и никогда не видела. Представьте себе цвет, который можно приблизительно и грубо назвать пепельно-розовым, причем розы не распускались полностью, а оставались полураспустившимися большими бутонами.
