Юрий Кузнецов - Не сказки
– Ага, так бы и повалялся на травке! – весело воскликнул Мося и рванулся было доказать, что у него слова не расходятся с делом.
– Ты куда! – вцепился в него Брауни. – Там же трясина!
И вовремя! Лапы медвежонка уже под землю стали уходить. Мося с трудом извлёк их одну за другой, встряхнул, чтобы очистить от налипшей грязи и вернул на твёрдую почву тропинки.
Болото разочарованно чавкнуло, выпустив наружу зловонный пузырь: – Нет, ну надо же, в кои-то веки забрёл какой-то ротозей и, на тебе, прямо изо рта выскочил! А какое бы славное пополнение коллекции было. Мамонт есть, шерстистый носорог есть, олень есть, а вот пещерного медведя пока ещё ни одного не удалось добыть.
Дальнейшее продвижение экспедиции по пересечённой местности проходило в полном согласии с командами коричневого дварва. Несмотря на то, что до холма, казалось, рукой подать, они шли почти весь день. То путь преграждало обширное болото, которое приходилось обходить стороной. То за близлежащим холмом оказывалась речушка, переходить которую, не зная брода, Брауни никому бы не посоветовал. Кто знает, что скрывается под водой? Запросто можно оказаться под двойным дном, на глубине, этак, метров пятьдесят.
До Дымящейся пирамиды они добрались только к вечеру.
– Это хорошо! – пояснил дварв. – Уайт ночью частенько выходит наружу потанцевать при луне, особенно если работа заладилась. Ты подожди немного, пойду спрошу, найдётся ли у белого дварва для нас минутка.
И Брауни исчез, словно растворился, в вечерних сумерках. Через несколько минут неприметная дверь, ведущая внутрь холма, приотворилась, и на пороге появился хозяин. Это был невысокий по человеческим меркам человечек. Но в отличие от сморщенного, как печёное яблоко, коричневого дварва, не говоря уж про совсем уродливого чёрного, этот дварв казался славным малым. Голубые глаза, гладкое румяное лицо, белые одежды. Он был похож на доброго волшебника. Впрочем, почему был похож? Уайт таковым и являлся, правда, только для друзей. Брауни запросто мог припомнить несколько случаев, когда этот, казалось, с виду безобидный старичок давал такого жара чёрным дварвам, что те десятилетиями опасались показываться вблизи его жилища.
– С чем пожаловали, ребята? – приветливо обратился Уайт к коричневому дварву и медвежонку, окинув последнего цепким изучающим взглядом. – Присядем?
Уайт указал гостям на покрытый, как ковром, густой шелковистой травкой уступ холма, походивший на гигантскую завалинку у входа в подземную обитель белого дварва.
Медвежонок присел и, как на духу, выложил Уайту все свои обиды.
– Ладно, пойдёмте отдыхать, утро вечера мудренее! – пригласил дварв Брауни и Моею в дом. – Думаю, смогу помочь твоему горю!
Путешествие через затерявшийся в безвременьи Абандон отнял много сил. Мося вмиг уснул, как убитый. Задремал, прикорнув рядышком со своим подопечным и положив голову вместо подушки ему на лапу, и Брауни.
Утром, когда гости проснулись отдохнувшими и посвежевшими. Уайта в комнате уже не оказалось. Только из глубины холма раздавалось мерное постукивание молотка, как будто там завёлся стуканец. Мося сначала было обрадовался, что Ддрок вернулся. Но Брауни разочаровал его: – Это же белый дварв что-то в своей кузнице мастерит!
Словно в ответ на его возглас стук прекратился и на площадке лестницы, ведущей в святая святых белого дварва, в кузницу, показался Уайт.
– Проснулись! Вот и славненько! – весело проговорил он, обводя гостей взглядом, словно желая убедиться, всё ли с ними в порядке. – Сейчас будем завтракать. А заодно расскажу, какую штуку мне удалось придумать.
– А ты поможешь мне найти Летучих обезьян? – вспомнил Мося.
– Ох, нелегко тебе будет до них добраться! – вздохнул белый дварв. – Вы же с Брауни добирались до меня через Абандон, город-призрак? С того времени, как произошла битва пещерных медведей с Летучими обезьянами, в которой погибли твои родители, уже столько воды утекло! Все обезьяны давным-давно перебрались в Америку…
– Значит, я так никогда и не смогу отомстить им, – разочарованно воскликнул Мося.
Уайт укоризненно взглянул на него: – Мося, нехорошо быть таким злопамятным.
– А чего они… – обиженно проворчал медвежонок. – Теперь ещё и в Америке от меня спрятались!
– Ты тоже можешь оказаться там, – лукаво взглянул на него белый дварв. – Ты же теперь дух!
– Значит, я всё-таки могу добраться до Летучих обезьян… – Мося даже подпрыгнул от радости.
– И что? – поинтересовался дварв.
– Пока не знаю… – честно признался Мося. – Но я обязательно что-нибудь придумаю!
– Да не нужно ничего придумывать! – не стал больше томить гостей Уайт и выпалил: —
Я уже сам всё придумал, пока вы тут дрыхли без задних ног!
И он достал из-за спины какую-то штуковину, похожую на блестящий металлический горшок.
– Это волшебная Золотая шапка! – с ударением на слове «волшебная» с гордостью заявил белый дварв. – Перед тем счастливчиком, который наденет шапку и прочтёт заклинание, появится сам Уор-Ра и выполнит любое пожелание, которое только в силах выполнить племя Летучих обезьян.
– Вот это да! – выдохнул Брауни спустя несколько секунд. – Ну, Уайт, ай, да белый дварв! Превзошел самого себя, заставить служить самих Летучих обезьян, это – высший пилотаж!
– Было непросто, – скромно согласился белый дварв. – Правда, есть одно ограничение. Владелец может загадывать только три желания, а потом шапка должна перейти к другому.
– Так что, Мося, теперь ты сможешь отомстить Уор-Ре, придумав для него задание позаковыристей! – засмеялся он, потрепав медвежонка по загривку. – Правда, есть одна загвоздка. Золотая шапка не дотянется до них через Большую лужу, так мы называем Атлантический океан. Её владельцу тоже, вслед за Летучими обезьянами, придётся отправиться в Америку. Смотри, вот здесь внутри, по периметру, написано заклинание, которое позволит туда перелететь.
– И я могу воспользоваться этой шапкой? – недоверчиво переспросил Мося.
Уайт утвердительно кивнул головой: – Конечно, можешь! – Она – безразмерная и замечательно сидит на любой голове, даже такой, как у тебя, с ушками на макушке! – пошутил он.
– И смогу заставить Летучих обезьян сделать всё-всё, что захочу? Даже убить друг друга?
– Всё, что захочешь! – подтвердил Уайт. – Вопрос только в том, готов ли ты сам стать убийцей?
Медвежонок задумался. Он как наяву вдруг представил себе умирающих в страшных мучениях Летучих обезьян; искажённые ужасом лица; сломанные белоснежные крылья, запачканные алой кровью…
– Н-наверно, не смогу… – заикаясь, прошептал он еле слышно. – Может, они и так уже достаточно наказаны за свои злодеяния, став слугами Золотой шапки? – с надеждой взглянул Мося на друзей. – Теперь каждый сможет сделать их посмешищем. Если уж для медведей это – нож острый, то для гордых Летучих обезьян, думаю, это как серпом по горлу! И вполне бескровно!
– Конечно, малыш! – поддержал его Брауни. – А ведь то не заметишь, как и сам станешь таким же кровожадным! И чем ты тогда будешь отличаться от них?
– Правильно! – одобрил решение медвежонка и белый дварв. – А ещё ты сможешь воспользоваться Золотой шапкой в трудную минуту. Летучие обезьяны станут твоими ангелами-хранителями. Это ведь тоже серьёзное наказание, для закоренелого злодея делать добрые дела – мука смертная! Только постарайся никогда не расставаться с амулетом, чтобы им не смог воспользоваться кто-нибудь с грязными помыслами.
– Большое спасибо, Уайт, но не нужна мне эта Золотая шапка! – вздохнул медвежонок. – Она будет всегда напоминать мне о маме и вызывать желание отомстить Летучим обезьянам. А я не хочу больше думать об этом…
– Вот и славно, что ты сам так решил! Тогда пойдёмте петь и танцевать под луной, это гораздо лучше, чем убивать! – предложил Уайт.
И они пошли по лунной дорожке, услужливо расстеленной ночным светилом прямо от Дымящейся пирамиды до той самой полянки, где окрестные духи обычно устраивали свои магические танцы. Да, кстати, любой, у кого ещё не ожесточилось сердце, может легко найти это место!
В память о Высоцком
В этот день мы не слышали траурных словИ прощальный салют автоматов,Только ночью узнали от наших враговТо, что умер Высоцкий, ребята.
Он для многих из нас был кумиром дворов,Не просил за поддержку награды,Он в любой из газет заслужил добрых слов.Почему же молчать о нём надо?
Да, на жизнь не накладывал краску и мел,Резал прямо в лицо правду-матку,Так показывать песни один он умел…Вы со мною согласны, ребята?
Его лучшие песни «Маяк» не крутил,Мы их пели тайком в подворотнях,Но он всё пережил и за всё заплатилКомом в горле и болью в аорте!
Так давайте за то, чтобы с нами он былНе в последний раз,Выпьем стоя, ребята,
Кто помнит и чтит его песенность!
