Алиса Ганиева - Жених и невеста
– Что ты! – наконец потеряла спокойствие жена Шахова. – Зачем ты собственную дочь при гостях позоришь? Совсем на пенсии голову потерял!
Марату захотелось скорее бежать оттуда, он с трудом удерживался.
– Ах, какой вкусный пирог. Начинка – курага с орехами, правильно? Небось Сабрина пекла? – заахала уже принявшаяся за десерт мать Марата.
– Я не умею печь, – заявила Сабрина с некоторым вызовом. – Мама сходила в кондитерскую и купила.
Повисла неловкая пауза, которую все постарались заполнить скрипением стульев и звяканьем чайных ложек. Пирог был действительно свеж и вкусен, не уступая домашней выпечке.
– Вот моя мама пекла пироги, – начал было Шахов, но тут хлопнула дверь и в коридоре раздался голос Шаха, племянника Шахова и поселкового приятеля Марата.
– Что вы дверь не закрываете? – весело поинтересовался Шах, подходя к сидящим и пожимая мужчинам руки. – Нет, нет! Я есть не буду, я только с вами чай попью.
Жена Шахова со значением взглянула на Сабрину, и та вышла за новой чашкой.
– А вы с Шахом, получается, коллеги? – кивнул Шахов Марату.
– Да, мы вместе учились, – подтвердил Марат.
Широколобый, буйный, играющий мускулами Шах всегда казался ему слишком шумным. Ещё в студенческие годы этот говорливый вертун успевал подрабатывать, учиться, дрыгаться на дискотеках, участвовать в молодёжных фестивалях, разбивать репутации девушкам, побеждать на любительском ринге и втягивать в свои бесконечные авантюры всех окружающих. Он был активен, как заводная игрушка.
– Что слышно про Халилбека? – снова свернул в привычное русло Шахов.
– Все об этом спрашивают, – с готовностью вовлёкся в тему Шах, – но никто ничего понять не может. Даже следствие.
– А ведут наши? – вклинился Марат.
– Из Ростова. Так вот, Халилбеку официально предъявлено пока всего лишь одно обвинение – убийство следователя. И то висит на волоске.
– Я так и знал, – обрадовался Шахов, – они его голыми руками не возьмут!
– Всё дело в том, что там выходит слишком длинная цепочка посредников. Халилбек якобы поручил следователя знакомому по кличке Акула, тот передал дело ещё одному, тот ещё одному, пока не дошли до восьмого по счёту. И этот восьмой обратился за помощью к своему двоюродному племяннику. Племянника как раз нашли и допросили, но пока они прошерстят всех посредников и вернутся назад к Халилбеку, всё дело может расстроиться.
– Ты смотри, ты смотри…
Сабрина внесла чашку в дрожащих от волнения руках, поставила её перед Шахом, гордо вскинула вверх изящный подбородок и объявила:
– Была рада всех повидать. К сожалению, мне нужно заниматься. Я с вами прощаюсь.
– Что значит, прощаешься. Когда гости будут уходить, тогда и будешь прощаться! – вскинулся Шахов.
– Конечно, Сабриночка, занимайся, умничка. Дай я тебя поцелую.
Мать Марата чмокнула Сабрину, и та быстро выплыла прочь.
Шах хитро смотрел на Марата.
– Вы её извините. У неё напряжённый график. Она в кардиологии допоздна почти каждый день, – обвела их глазами жена Шахова.
– Значит, тоже кардиолог, как и ты! – восхитилась мать Марата.
– Да, моя жена – хвалёный кардиолог, даже Халилбека как-то раз лечила, а у собственного мужа инфаркт пропустила! – бурлил Шахов.
– Не было у тебя никогда инфаркта, – холодно опротестовала его жена.
– Ещё как был! Я уже корчился при смерти.
– Понимаете, ему не хватает внимания, – заметила жена Шахова вполголоса.
Вскоре Марат с матерью уже обувались в прихожей. Сетчатая шаль развязалась и елозила концами по дощатому полу. Провожая гостей, Шахов не прекращал монолог, жена Шахова сухо молчала, ну а Шах вызвался подвезти. Мать Марата – до универмага, а самого Марата – до самого дома. Отъехав от универмага и оставшись с бывшим сокурсником наедине, Шах рассмеялся:
– С чего ты решил, Марат, что моя двоюродная сеструха тебе подойдёт? Это же настоящий дракон. Ты что, не помнишь, как она в детстве ко мне в посёлок приезжала?
Марат действительно вспомнил. Сабрина приезжала один-единственный раз. Им было лет по девять. Девочки играли в сарае у Шаха в кукольное застолье, готовили котлеты из песка и похлёбку из хлебных мякишей. А маленькая Сабрина только и делала, что ревела. Всё ей было не так. И куклу она требовала поменять на другую, и роль застольной гостьи её не устраивала, она непременно должна была стать хозяйкой. А потом мальчики налетели на пир разорительной саранчой, сбили с сиденьиц причёсанных кукол, опрокинули столик с яствами и похитили съедобную похлёбку. С ними, кажется, был и Русик-гвоздь. Хотя Шах утверждал, что не было:
– Ты путаешь его с Абдуллаевым.
– Да? Может быть. А как там Абдуллаев?
– Вот у него сватовство на днях, ты же идёшь. Тётя Хадижа говорила.
– А, точно. Иду.
– Слушай, он такой лох. Я его постоянно разводил разными байками, которые в судах слышал. Он всему верил. Хотя, может, это и правдивые истории, всякое может быть.
– Ну например?
– Да грязь всякая, тебе не понравится.
– Да я от тебя, Шах, другого и не жду.
– Ну ладно, короче. Мне коллеги рассказывали, в сельской школе охранник изнасиловал уборщицу. Вернее, она утверждала, что изнасиловал, а охранник убеждал, что по доброй воле.
– Уже второй раз за день эта тема всплывает, – ухмыльнулся Марат.
– И вот уборщица, значит, доказывала своё. Что она кричала и отбивалась. Решили проверить, услышали бы учителя, если бы она и вправду кричала. Провели следственный эксперимент… – Шах беззаботно заржал.
– А что смешного?
– Ну представь, следственный эксперимент. Разыграли, чтобы всё было, как в тот день. И обвиняемый взял и по второму разу её изнасиловал.
– Что за бред?
– Вот так! Прокурора за это потом сняли.
– И что, все твои байки ниже пояса?
– Ле, не строй, да, из себя зайчика. Там ещё один был анекдот. Якобы в одном следственном отделе случился, в городе. Тоже изнасилование.
– Шах!
– Ну кто, кроме меня, тебя так развлечёт, Марат? Короче, в деле фигурировала морковка. Это был вещдок. Лежала в кабинете у следователя. И тут заходит туда один сотрудник, голодный такой.
– Только не говори, что он…
– Съел морковку!
Шах снова заржал. Они гнали вдоль недостроенных строений и палаток, мимо дорожно-патрульных постов, забаррикадированных со всех сторон набитыми песком мешками. Из-за мешков высовывались невыспавшиеся автоматчики.
– А кого Абдуллаев сватает? – откинулся на сиденье Марат.
– Нормальная девушка, я сам для него собирал информацию, проверял её прошлое. Всё чисто. Зато сам Абдуллаев вляпался. От него тут одна рожать собирается.
– Да ты что!
– Баран он! Пока аспирантами были, он всё время за мной повторять хотел, завидовал, что я шикую с девушками. И всю стипендию тратил на проститутку один раз в месяц, потому что больше никто не давал. – Шах снова оголил здоровые белые зубы.
– Да знаю я, – отмахнулся Марат, – я его ругал за это.
– Он ещё знаешь, как делал? – не успокаивался Шах. – Купит стимуляторов в аптеке, наглотается и идёт в сауну, к проститутке. Чтобы больше палок кинуть и денег так сэкономить.
Марат не сдержался и присоединился к смеху приятеля. Абдуллаев и вправду был идиотом.
– И что эта девушка, которая от него беременна? Он от неё откупился?
– Это и есть та проститутка, прикинь. Она вообще грозилась на сватовство прийти с братьями и всё ему испортить.
– А невеста про это знает?
– Не знает, так узнает, – причмокнул Шах и, помолчав, добавил: – А ты, значит, со мной хотел породниться?
– Это мамина идея. Но я твоей двоюродной сестре вряд ли понравился.
– Да ладно, скажи, как есть. Сам на драконе жениться не хочешь! – хлопнул Шах его по колену, убирая руку с руля.
Они ехали по направлению к посёлку. Дорога была свободна и, судя по порывами гнущейся степной траве и клубящейся пыли, впереди поднимался ветер. Через некоторое время приятели миновали серый двухэтажный барак, в котором раньше клубилась водяными парами общественная баня. Как-то раз, ещё детьми, они соорудили под банными стенами качающуюся, неровную башню из битых кирпичей и стали по ней карабкаться и на носочках тянуться к высокому, запотевшему окошку женского отделения.
Затеял всё дело, конечно же, Шах. Прибежал к приятелям с вытаращенными глазами и растрепал, что видел голую, намыленную учительницу математики. Учительница была одышливой, большегрудой вдовой, не выговаривавшей букву «г». Всем захотелось подглядеть, приобщиться. Кинули жребий. Марату выпало взбираться к окну последним. Он ждал, пока остальные, тихо прыская в рукава, натешат своё любопытство. Впрочем, вряд ли мальчики и вправду различали что-то сквозь мутное от банных паров стекло. Скорее делали вид, притворялись друг перед другом.
Сам Марат так и не смог узнать это наверняка, потому что Русик, уже припавший к окошку левым глазом под сдавленные уханья и переспросы приятелей, неожиданно потерял равновесие. Сложенные на авось кирпичи разъехались под его ногами в разные стороны, и неудачливый соглядатай с грохотом полетел вниз.
