Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти

– Я предлагаю тебе не торопить события, смириться и предоставить все на волю Господа нашего, – уверенно произнес священник.

– Все в руках Господа! – остался на своем священник.

Зарецкий протянул ему бумагу с сообщением, которую нужно отнести в народный комиссариат внутренних дел, и пояснил, что, возможно, тогда завтра придет разрешение на службу в церкви. Отец Амвросий хоть с недоверием, но взял сообщение и отправился в город.

Нецецкий с Прибалтом приехали вечером на грузовике.

– Вытащите груз, – приказным тоном буркнул Дед, вваливаясь во флигель.

Цыган и Мышкин откинули брезент и обнаружили в кузове тяжелый деревянный ящик, который они принесли в дом. Там Нецецкий уже отчитывал еще не вполне трезвого Мазута. Уголовник огрызнулся, за что получил от Прибалта удар кулаком в ухо, и замолчал, но его взгляд был красноречивей любых слов. Открыли ящик. В нем оказался целый арсенал – оружие, взрывчатка и прочее для совершения диверсий.

– Завтра мы должны обстрелять машину председателя исполкома Ленгорсовета на пути от дома до работы. Вот его маршрут и время выезда. – Нецецкий положил перед членами группы листок с планом движения.

Мышкин переглянулся с Иваном и стал внимательно изучать его.

– Старшим будет Прибалт, заместителем Кузяев. – Впервые Дед поставил Мышкина выше уголовника, наказав тем самым Мазута за пьянку. – Я с немым полудурком останусь здесь.

– А теперь запоминаем свои места, – перешел к инструктажу боевой группы Прибалт. – Вооружение – парабеллум и гранаты. Разбивка на пары: я с Мазутом, Кузяев с Цыганом. Стоим с двух сторон улицы. Как покажется машина, старшие двоек выходят вперед и кидают под колеса гранаты, вторые номера сразу начинают расстреливать машину из пистолетов. Стреляйте больше в заднюю часть, где сидит наша цель. Как закончатся обоймы, мы подхватываем эстафету и тоже начинаем стрелять. Вторые в это время перезаряжают пистолеты и осматриваются, готовясь отходить.

Прибалт замолчал. Наступила пауза.

– Все понятно? – поинтересовался Нецецкий.

– А когда волыну получать? – задал вопрос Мазут.

– Утром, перед заданием, – ответил Дед.

– Жаль, – расстроился Мазут, бросив косой взгляд в сторону Прибалта.

Поздним вечером вернулся из города отец Амвросий и радостно объявил, что службу в церкви разрешили.

– Странно, с чего бы это? – насторожился Нецецкий.

– Сказали, что блокадникам сейчас любая поддержка пригодится, поэтому для ленинградцев послабление решили сделать, – пояснил довольный священник. – Дух у людей ослаб, вот о Господе Боге и вспомнили.

– А чего, нам на руку, – вставил слово Мышкин. – Начнется служба, мы хоть не так глаза мозолить будем.

– Поживем – увидим, – озабоченно пробормотал Дед, все еще не определившись, к худу новость или к добру.

Алексей Матвеевич еще раз пробежал глазами строчки: «Запомни, сука легавая, твой сын у нас. Если будешь вести себя правильно, может быть, его и увидишь. Начнешь чудить – пустим твоего сынка на начинку в пирожки, а потом займемся остальными детьми. Первое, что ты должен сделать, это перестать заниматься убийствами. Про свои подозрения забудь и не сообщай о них другим легавым. Короче: пока идет саботаж, твой сын жив. Шевельнешь хоть пальцем – убьешь сына».

Майор машинально отметил: текст написан печатными буквами, значит, человеку, писавшему записку, знакомы основы криминалистики. Все еще до конца не веря в происходящее, он, в надежде на какое-то чудо, поспешил домой. Но сына в квартире не было.

– Что-нибудь случилось? – увидев встревоженное выражение на его лице, спросила Анастасия.

– Славка приходил вечером домой? – вместо ответа спросил отец.

– Нет, – услышав его вопрос, навстречу вышла жена. – А что происходит?

– Да нет, ничего, – не стал пугать домашних Петраков, собираясь с мыслями.

Анализ угрозы показывал, что кому-то стало неугодно его участие в раскрытии убийств. Но ведь он помогал только по одному делу – убийству Веры Зуевой. А по нему недовольным был Семен Иванович Брюжалов.

«Нет, – Петраков в сомнениях мотнул головой. – Заместитель председателя исполкома Ленсовета. Но его семья к убийству не имеет никакого отношения. Тогда кто? Может, сам убийца? Но откуда он узнал обо мне?»

Размышления не приносили результатов. Логические связи не вырисовывались. Петраков поймал на себе взволнованный взгляд жены и, понимая, что дома сосредоточиться не получится, собрался на работу.

– Сообщи мне, если Славка придет, – попросил он Ларису, частично выдавая свои переживания.

– Что с сыном? – требовательно спросила жена.

– Не знаю. Может, просто у приятелей заночевал, – уклонился от правды Петраков, – позже поговорим.

В кабинете он взял лист бумаги и стал вычерчивать схемы, пытаясь составить хоть одну основанную на логике версию. Однако перед Петраковым возникали только уравнения со многими неизвестными. Кто похитил сына? Где его удерживают? И самый главный вопрос: как ему теперь поступить? Доложить начальству или пока выждать? Продолжить расследование по делу об убийстве Веры Зуевой или не испытывать на прочность нервы бандитов, подвергая сына смертельному риску? От всех этих мыслей голова начала раскалываться от боли. Одно было бесспорно: его сын связан с врагами, предателями Родины. Вполне возможно, руководители преступной группы знали, кто его отец. Тогда можно предположить, что именно они похитили и удерживают где-то сына. Остается понять, зачем им нужно давить на него и какое отношение они имеют к убийству девушки. Может, чистая случайность? Петраков наконец почувствовал, что стало вырисовываться нечто реальное. В любом случае, найти сына можно только в случае выхода на преступную группу. «А как выйти? Что я имею? – лихорадочно заработал мозг оперативника. – Внешность подростка, передавшего записку, и все».

И все же он отправился в отдел подростковой преступности и просидел всю ночь, рассматривая фотоальбомы несовершеннолетних уголовников. Парня, передавшего записку, среди них не было. Офицер милиции, видя его интерес, попросил составить фоторобот, обещая, что в случае появления похожего подростка даст ему знать. Также он пообещал собрать фотоальбомы из райотделов, и тогда Петракову удастся посмотреть весь имеющийся материал.

…После доклада Христофорова о сыне Петракова Семен Иванович Брюжалов моментально среагировал на эту удачу, решив, что опытного оперативника вначале можно попробовать завербовать для работы на немецкую разведку. Ликвидировать-то всегда можно. Главное, нужно незаметно заставить его сделать первый шаг. А первый шаг – это подчинение их ультиматуму. Брюжалов понимал, что дети – самое слабое место у Петракова, и оперативнику есть над чем подумать. Поэтому он моментально дал свое разрешение и проинструктировал Христофорова на проведение похищения Вячеслава Петракова и последующий шантаж его отца. Христофоров ликовал. Наконец-то он сможет поквитаться за все неприятности, которые причинила ему семья Петраковых.

В отличие от Семена Ивановича Брюжалова, Христофоров, в тайне от шефа, уже строил планы, в которые освобождение Петракова-младшего не входило ни при каких условиях. Мало того, он был весьма разочарован, когда Брюжалов отказал ему в предложении похитить и других членов семьи оперативника.

– Семен Иванович, я знаю Петракова, он фанатик, – уговаривал Христофоров. – Только страх потерять всю семью целиком может заставить его начать с нами сотрудничать.

– Не надо перегибать палку и лишать его всей семьи. Могут быть непредсказуемые последствия, – не согласился с ним Брюжалов. – А так он еще вынужден объяснять своим домашним, почему пропал сын, что станет дополнительным стимулом для принятия им нашего предложения.

– А если он предпримет сейчас активные действия? Тогда можно похитить других детей? – осторожно поинтересовался Бронислав Петрович.

– Зачем? Если он поведет себя неправильно, нужно просто ликвидировать его, – пожал плечами Брюжалов. – Мороки меньше.

«Ладно, убить так убить, – успокоил себя Христофоров. – Я уж сам решу, что с остальными делать».

На следующее утро Христофоров приказал выстричь с головы малолетнего узника клок волос и, вложив в конверт, доставить на квартиру Петраковых вместе с очередной запиской, в которой печатными буквами он написал следующее: «Пока твой сын жив. Остальное зависит от твоего поведения».

Конверт отдали мальчишке, который опустил конверт в почтовую щель в двери квартиры Петраковых. Когда Петраков на рассвете вернулся с работы домой, его встретили потрясенные жена и дочь. Ничего не говоря, Лариса протянула мужу конверт. Изучив содержимое, Петраков так же молча посмотрел на своих женщин, словно спрашивая у них совета.