Анна Джейн - Музыкальный приворот. По ту сторону отражения
– Что случилось? Что? – повторил он свой вопрос настойчиво. Ага, Кеевские нотки.
Что у меня случилось? Да так, мелочи – я всего лишь второй раз обожглась на любви, разочаровалась в человеке, которого считала почти что ангелом, убедилась, что это тот же самый человек, только в другой ипостаси, гораздо хуже, чем я его представляла. Я потеряла веру в то, что на свете существует искренняя привязанность и нормальные чувства.
– Да так, совсем ничего.
– Если тебе кто-то что-то сделал, дай мне знать, и я разберусь с этим человеком. Слышишь? – Его голос стал стальным. – Катенька, не молчи, только не молчи. Кто тебя обидел?
Жизнь меня обидела. Ну и ты тоже порядочно, милый мой.
Вот же неприятность – легенда о Красной Нити оказалась всего лишь вымыслом. Выделим пару часиков и порыдаем над этим.
– Что произошло, солнце? – голос Антона проникал в самое сердце – таким красивым он казался мне. Мне, бесхарактерной, сразу же захотелось, чтобы он оказался рядом и я могла бы положить на его плечо голову и сидеть так целую вечность. Или чтобы он коснулся губами моей шеи.
Чего за мысли?! Обалдела??
– Солнце? – позвал он меня.
– Какое я тебе солнце? – не выдержали мои нервы очередного лицемерия. – Это ты уехал со своей Алиночкой, идиот!
– Что? – не так уверенно проговорил парень. – Кать, откуда…
– Не важно, – не дала я договорить ему вопроса, поняв, что Кейтона интересует. – Я хочу спать.
– А я хочу знать, откуда ты знаешь это. И почему общаешься с ней? Катя, это Алина помешала тебе прийти? – Я чувствовала, какой он нервный. – Она, да? Она? Это все организовала эта… Алина? – Он не стал обзывать девушку, хотя и очень хотел этого.
– Слушай, у меня был нелегкий день и тяжелая ночь, отстань, пожалуйста, Кей, – произнесла я, делая одновременно себе установку на то, что этот наш разговор – последний.
– Что?
– Я спать хочу, Кей, – устало произнесла я. Я так ждала, когда он позвонит мне и скажет, что ему очень жаль, а теперь не хочу с ним разговаривать – слишком это неприятно и больно. Не хочу устраивать никаких сцен, не хочу злорадствовать над тем, кто его план игры провалился. Хочу спокойствия. Просто скажу, что все знаю, и попрошу поиграть с кем-то другим.
– Я не понял…
– Я думала, у музыкантов хороший слух, – немного резковато отозвалась я и не смогла сдержать себя, добавив еще раз «Кей».
– Как? Кей? – прошептал потерянно он. – Как ты меня назвала?
– Кей! Я назвала тебя Кеем! – закричала я, уже порядочно злая. Больше всего меня бесило не то, что он делает вид, что удивлен, а то, что Кейтон где-то зависал и веселился с Алиной. Вместо того, чтобы звонить мне и просить у меня прощения. – Так я тебя назвала. Я все про тебя знаю! Ты не брат Кея, ты и есть он! Ты всего лишь наглый лгун! Красивая ложь, даже Нинка впечатлилась.
– Любимая, ты…
– И не смей меня так называть. Я все знаю. Ты думаешь, это было так смешно?
– Нет, я так не думаю, – тихо отвечал он, после почти полуминутного раздумья.
– Ты думаешь, мне было приятно? – еще громче и злее спросила я. В моем голосе послышались истерические нотки, а на глаза навернулись злые слезы.
– Не думаю.
– Думаешь, я в восторге, что моим парнем оказался кто-то очень противный, как лягушка?
– Нет.
– Думаешь, я так рада тому факту, что человек, которого я… человек, которому я верила, использовал меня вместо тряпки для ботинок? Быть многоразовой тряпкой так весело, да? Приятно чувствовать, что на мне остается вся та грязь, которая была на тебе? Ты понимаешь, какой ты низкий и подлый человек? Считаешь, я буду кричать от восторга и писать кипятком, узнав, кто ты такой? О, ты не Антон, ты крутой мальчик Кей! Вау! Кого я выбрала! Как мне повезло! – В моем голосе все сильнее слышалась накопившаяся злость, и холодное пламя, уже слегка погашенное, разгоралось все сильнее и сильнее. Оно заставляло меня кричать. – Ты последнее дерьмо в этом мире. Дерьмо в конфетной оболочке. Кретин! Считаешь себя кукловодом? Ты дерьмовод.
– Накричалась, детка? – резкость и самовлюбленность ворвались в его голос незаметно.
Я застыла с телефоном в руке. Как он так быстро смог поменять голос? Он воистину прекрасный актер!
– Значит, ты догадалась обо всем. Молодец, малышка, – похвалил Кей меня, одной только этой фразой взбесив.
– Заткнись! – закричала я, забыв, что сестра спит.
– Заткнуться? Ты хочешь еще поговорить сама с собой? Детка, не надо истерик, я все тебе объясню. Я же не виноват, что ты не пришла вчера ни туда, ни туда.
– Сволочь!
– А кто виноват? А, да. Ты сама так захотела прийти или Алина попросила тебя об этом одолжении? Что же она тебе такого сказала, что ты ей поверила?
– Тварь!
– Любимая, – ласково попросил меня Кей, отчего у меня на мгновение перехватило дыхание, – не кричи так, успокойся.
– Какая я тебе любимая? – слабым голосом спросила я, опускаясь на колени – стоять было невозможно. Землетрясение набирало обороты. Курганы с бабочками оно уже разверзло.
– Ты моя любимая, такого вот козла, сволочи и твари, – рассмеялся он невесело. – Давай встретимся, и я все объясню. Как ты на это смотришь?
– Отрицательно, – отрезала я. – Не хочу на тебя смотреть. Не хочу тебя никогда видеть, Мистер Эксперимент. Как ты только мог?
– Прости, Катя, – сказал он тоном Антона, и мне даже стало страшно – вдруг у него все же раздвоение личности?
– Я не хочу тебя видеть, слышать, прощать и даже вспоминать о тебе не хочу. Все, пока.
– Постой!
– У тебя синдром множественной личности, да? – печально спросила я у него. – Ты ненормальный?
– Я ненормальный, я говорил тебе, – с такой же печальной веселостью отозвался он, – но пока я одна личность.
– Да-а-а? Зачем ты притворялся то Кеем, то Антоном? Ты вообще кто? И почему голос у тебя меняется так быстро? – не смогла удержаться я от многочисленных вопросов.
– Я не знаю, как с тобой разговаривать, – услышала я в ответ странную фразу. – Я так и не знаю, кого ты хочешь видеть во мне.
– Я же сказала, не хочу тебя видеть. Ни в каком смысле этого слова, – теперь уже равнодушно отозвалась я. Но чего стоило мне это равнодушие!
– Ты ненавидишь меня? – вдруг спросил он.
– Это слишком сильное чувство для тебя, Кей, нет, – совсем спокойно произнесла я, взяв себя в руки уже полностью. Я не буду тебе признаваться, чтобы ты вновь стал упиваться своей важностью в моих глазах. А потом забуду, похороню твой образ в сером песке.
Он не поверил.
– Нет? Продолжаешь любить? – буднично полюбопытствовал он.
– Я просто презираю тебя, трус, – сказала я, как герой фильма о средневековом рыцарском кодексе.
– Это плохо, детка, – с сожалением в голосе произнес он.
– Хватит меня так называть, – взвизгнула я. – И вообще, я хочу спать. Пока. Надеюсь, больше мы никогда не увидимся.
– Катя, – проникновенно сказал он в тот момент, когда я хотела уже прервать связь. – Катя, прости меня.
– Нет.
– Я люблю тебя, – самоуверенность в его голосе просто зашкаливала, как счетчик Гейгера в местах повышенной радиоактивности, – я правда очень сильно тебя люблю – так как умею. Я хочу видеть твое лицо каждый день и чувствовать твое тепло – черт возьми, это так глупо звучит – тоже. Я хочу называть тебя своей и желаю, чтобы ты это признала. Хочу, чтобы ты принимала меня таким, какой я есть. Слышишь меня? Я люблю тебя, и твой голос, и лицо, и руки, и волосы… Я, который зарекся больше никогда не испытывать это поганое чувство. И это твоя вина.
Грустно осознавать, что любимый голос принадлежит подонку.
– Да пошел ты со своей любовью, – отозвалась я. – Катя уже Nзапрещено цензуройN тебя слушать.
И я, впервые за многое время довольная собой, положила трубку, освобожденно вдохнув свежий утренний воздух, и улыбнулась теплому восходу, озолотившему края небосвода.
Сегодня небо было чистое, ясное, с мягким серебристо-серым отблеском последних рассветных лучей и крупными перистыми облаками, виднеющимися у далекого горизонта и ограждающими небо, словно белым воздушным заборчиком, от своих серых грозовых сородичей.
Последние афтершоки и все. Стало спокойно.
Вот и все, теперь мне больше нечего ждать – нужно лишь начать строить новую жизнь. Нет, не новую жизнь! Я буду жить по-старому, среди привычных и любимых людей, без потрясений и прочих глупостей. Конечно же, я больше не буду верить в любовь и глупые легенды, просто буду ждать человека, с которым мне будет уютно и комфортно.
А Кей – на нем ведь не сошелся свет клином. Я пока что люблю его и не смогу освободиться за одно мгновение или даже за один день от его образа, прочно засевшего в моем сердце. Я подожду, и когда-нибудь он исчезнет сам, размоется или растает – как ему будет удобнее. Максима я перестала любить, так же будет и с Антоном.
Жаль все-таки, что я не смогла как-то сильно, по-особенному отомстить ему. Совсем не так я представляла себе это его объяснение и свою реакцию. Я должна была кричать и матерно посылать его на все стороны света вместе с доброй половиной его родственников по матушке, но ничего из этого я не сделала, спокойно отреагировав на его признание. Хотя какое это признание? Так, очередная ложь, новый виток игры. Хочется, конечно, верить, что я дорога Кейтону, но, учитывая все случившееся, – не могу. Доверия он не заслуживает.
