Антонина Глазунова - Дети Шахразады
Как он и предполагал, случилось самое худшее. Кто-то увидел, как он утешал плачущую Хоснию, и наябедничал ее матери. Мир не без добрых людей. Мать заперла бессовестную дочь дома и отобрала мобильный телефон. Хосния успела позвонить подружке, сказать, чтобы ее не ждали на семинар, и что, может быть, она как-нибудь выберется перед экзаменами, чтобы получить расписание и зачетные листы. Это было месяц назад. С тех пор – ни слуху, ни духу. Адреса нет, телефон выключен. Все.
Он плохо понимал, что делает. Не помня себя от горя, вернулся в Тель-Авив и завалился в гостиничный бар. Там как раз плотно засела группа англичан, знакомых из Оксфорда, и они – душевные люди! – приняли в бедняжке живейшее участие. Прежде всего, дали лекарство от всех скорбей, и в большом количестве. Выслушали сбивающийся малопонятный рассказ на вавилонской смеси языков, которым изъяснялся пьяный в стельку профессор. Честно, хоть это было сложно и потребовало изрядного количества времени и усилий, дружно проводили до номера и уложили в постель, а наутро, справедливо решив, что лучший способ забыться – это покинуть сей бренный мир, впихнули в автобус и повезли на Мертвое море.
И эта экскурсия, действительно, помогла… самым удивительным и неожиданным образом. Но сначала чуть не погубила…
Глава 3. Сказка третья. О том, как воды Мертвого моря оживили утерянную дружбу
Стрелки громадных, как на вокзале, береговых часов показали пять часов вечера, и сейчас же пляжный спасатель отер мозолистой рукой трудовой пот и закричал в мегафон, что его рабочий день окончился.
Изможденные солнцем загорающие даже не приоткрыли глаза, и тогда он громогласно объявил, что слагает с себя всю ответственность за их пляжные жизни и предлагает моментально покинуть опасный берег моря. В противном случае он, спасатель, умывает руки. Эта угроза тоже не произвела желаемого эффекта, только какой-то вконец разомлевший пляжник проснулся от зычного рыка, спросонья перевернул бутылку холодной воды, и она пролилась на раскаленное тело его супруги.
Истошный вопль испаряющейся плоти огласил мирно дремлющий берег и заставил наиболее сильных духом разлепить глаза и даже повернуть голову в сторону неминуемой опасности. Спасатель, оценив ситуацию, ополоснул раскормленную ряшку холодной водой, повернулся к окружающему миру лоснящейся от загара спиной и вразвалочку спустился из своей наблюдательной будки на грешную землю.
Маша проследила за ним насмешливыми зелеными глазами.
– Бедняжка, – с состраданием произнесла она, – просто удивительно, как он выдерживает эту исключительную нагрузку! Весь день наблюдать за девушками в бикини – это какую нервную систему нужно иметь!
– Еще бы, – переворачиваясь на живот и с удовольствием заглядывая в глубокий вырез ее купальника, подтвердил одомашненный Казанова, – а потом еще отрабатывать ночные смены с этими же девушками! Искусственное дыхание рот в рот! Массаж груди и других частей тела!.. Это не всякому по плечу! Титан!
– Ну конечно! Девушки-то – отдохнувшие, а он весь день работал! Глаз не спускал! Вот поэтому спасатели и требуют каждые полгода повышение зарплаты за тяжелые условия труда!
– Совершенно с ними согласен! – горячо поддержал ее Давид, запуская глаза еще глубже. – Условия действительно невыносимые! Есть от чего сойти с ума!
Маша проследила за жгучим взглядом возлюбленного и тут же шмякнула его мокрым полотенцем по широкой мускулистой спине:
– А ты завидуешь, да? Казанова!
– Ну что ты, дорогая! Где уж мне! Тут нужно спецобучение, курсы, практика!.. – И, неожиданно изловчившись, сгреб Машу в объятия. – Пойдем в номер, поиграем в спасателя! Потренируемся! Кто кого спасет?
– Брысь! – отпихнула его рыжеволосая нимфа. – Спасатель-любитель!.. А знаешь, – оживилась вдруг она, – когда я только приехала в Израиль и училась на языковых курсах, нас, естественно, повезли сюда, на Мертвое море. И многие мужики взяли с собой удочки в полной уверенности, что тут классно клюет!
– Ну еще бы! – Ее спутник кивнул на вырезанную из жести фигуру рыбака, тихо дрейфующую по бирюзовой поверхности воды. – Видишь, как сел, так и сидит! Оторваться не может!
– А выглядит, как живой! – восхитилась молодая женщина.
Она грациозно вытянула длинную шею, вглядываясь в черный плоский силуэт, слегка покачивающийся на зеркальной поверхности, и ее спутник с трудом подавил желание впиться губами в нежную плоть.
Они были женаты уже три года, но до сих пор изгибы жениного тела одурманивали его. Он посмотрел на стройные ноги жены и подивился, насколько шелковистой и блестящей становится кожа после купания в Мертвом море – тонкая восковая пленка минералов, растворенных в воде, лаком покрывала тело, делая его манящим и блестящим, как у манекенщиц.
– Это что, – усмехнулся он, благоразумно отворачиваясь от манящих линий, – а вот когда меня с ребятами из кибуца привезли первый раз на Мертвое море, так я увидел море, разбежался – и головой в него! Ласточкой! Поймать не успели!
– Какой ужас! Давид! И ты остался жив?!
– Ужас! Не то слово! Выскочил, как пробка, не поверхность, рот и нос в огне, жжет так, что вздохнуть не могу, глаз не открыть – слава богу, успел закрыть их перед прыжком, иначе, наверное, без глаз остался бы! Ну, ребята подскочили, вытащили, под душ отвели… Отлежался… На всю жизнь запомнил!..
– А что же спасатель?!
– А, спасатель…
Он не выдержал искушения, подобрался поближе, почти прикасаясь смуглым плечом к медным локонам, закрывающим обнаженную веснушчатую спину, и опять заглянул в вырез купальника.
Жена возмущенно отпихнула бесстыдника и уже открыла было рот, чтобы отчитать мужа, неприлично ведущего себя на людях, но он ловко опередил ее:
– У тебя удивительно красивая цепочка, дорогая! Просто чудо!
– Ах, это ты любуешься цепочкой, негодяй! Теперь это называется – цепочка!..
– Можно мне посмотреть ее поближе? – Белозубая улыбка супруга была такой очаровательно-детской, что Машка кокетливо рассмеялась:
– Посмотреть поближе?.. Хитрый какой!.. А если я скажу – нет? Что тогда?
– Мужу?! Законному супругу?! Сказать «нет»?! Ну это ты переборщила! – Одним рывком он обнял длинное, узкое тело и зарылся лицом в шелковую волнующуюся массу волос. – Раз так, то мне придется снять ее с тебя, а это, согласись, на людях неприлично…
– Ну хорошо, смотри… – С трудом освободившись из цепких объятий, она вытащила из-за купальника тяжелую золотую змейку. Крупные продолговатые кольца жирного желтого золота были сплетены так, что образовывали двойную спираль. В одном месте эта спираль разрывалась небольшой золотой монетой – круглой и тяжелой. По ободку монеты и внутри нее вился непонятный рисунок, похожий на выпуклые кружева. Тонкая чеканка была такой искусной работы, что взгляд невольно задерживался на ней, пытаясь прочесть непонятные письмена. – Будто тысячу раз не видел!.. Я очень люблю ее. Красивая, правда?
– Очень! – с чувством ответил муж, внимательно разглядывая цепочку и монету. – Знаешь, каждый раз, как я рассматриваю ее, мне кажется, что я такую уже где-то видел. Когда-то давно. Возможно, что-то похожее… Но никак не могу вспомнить, где и когда…
– Ага, Казанова! Постыдись!.. Но, если говорить всерьез, то вряд ли где-нибудь есть еще такая же. – Молодая женщина пожала плечами, и рыжеватая, изломанная домиком бровь ее с сомнением поднялась вверх. – Она старинная, передается у нас из поколения в поколение. Ты, мой милый, из Египта, а я – из Питера, и папа рассказывал, что наша семья пришла из Германии или Польши, так что цепочка – откуда-то из тех мест. Где же ты мог ее видеть?
– Ты хочешь сказать, что ты – из ашкеназских евреев? – удивился муж. – Нет, этого не может быть! Ты – истинная египтянка! И уж кто-то, а я это прекрасно знаю!
– И откуда же ты это «прекрасно знаешь»?
– Нутром чую! – Он наклонился близко-близко и прошептал прямо в маленькое ушко, усыпанное веснушками: – Я тебе это в номере объясню! Ты – самая настоящая знойная египтянка, и всем этим холодным ашкеназийкам, поверь мне, до тебя далеко!..
– Какой чудовищный опыт! – возмутилась законная жена. – Какое невероятное зазнайство! И ты не стесняешься говорить об этом мне?!
Справедливое негодование знатока женской природы было ей ответом:
– Но я же должен знать, что ты – самая лучшая! Как я узнаю, если не проверю это?! Это естественно! Это научно! Мне нужна статистика! Я не могу голословно утверждать подобные вещи! И теперь, после огромной проделанной работы, я могу с уверенностью утверждать, что ты – самая лучшая! Что лучше – не бывает! Что ты – единственная…
– Ах, разбойник, – рыжая голова качнулась, зеленые глаза засветились медовым светом, – ах, горе мое луковое! ООН просто плачет, что потерял тебя как дипломата! Всегда выйдет сухим из воды…
– Но ведь это правда! – стоял на своем искатель истины. – Ведь правда, согласись со мной!
