Шамиль Идиатуллин - Город Брежнев

– Я не боюсь, – прошептала Марина, с ужасом понимая, что ее вырвет прямо сейчас. – Просто… Давай потом, Вит…

– А давай сейчас: пойду ему руки нахер доломаю, и шею заодно, – предложил Виталик.

– Н-нет! – почти крикнула Марина, бездумно пытаясь схватить его за руки, чтобы и впрямь не пошел.

– Блин, надо было тогда его из окна запустить, – пробормотал Виталик неласково. – Проходи уже, чего встал-то.

Марина вздрогнула. Сзади предложили очень высоким, но явно мужским голосом:

– Так вы или туда, или сюда, а то никак.

Марина поспешно отошла в сторону, пропуская парня в полушубке и огромной лисьей шапке. Парень был смутно знакомый – кажется, с седьмого этажа. Он скользнул мимо, бегло взглянув на Марину, но не факт, что рассмотрев в лестничном сумраке, и загремел каблуками по ступенькам к выходу. Марина поцокала к себе, пока Виталик не опомнился, и в узком проеме обогнать он уже не сумел, а хватать за руки или фалды, к счастью, не стал. И дверь не стал загораживать: несколько секунд молча наблюдал, как Марина, задыхаясь, воюет с замком, потом, мягко отодвинув ее в сторону, в три движения отпер и открыл дверь.

Марина ворвалась в комнату, сорвала шапку и села, вцепившись в нее, на скрипуче крякнувшую кровать. Виталик остановился в дверях, привалившись плечом к косяку. Помолчал и спросил:

– То есть так и будешь сидеть?

– Так и буду.

– И в кино не пойдешь?

Марина заплакала. Тошнота обошла горло и навалилась, точно таким же ощущением, на голову и плечи. От этого ощущения броском к унитазу уже не избавиться.

– Бля, – сказал Виталик уныло.

Марина нашарила платок в кармане пальто, трубно высморкалась в него, подумала и уточнила:

– Кто бля?

Виталик вздохнул и спросил:

– Блин, ну что ты начинаешь-то?

– Я начинаю?

– Нет, я, блин! Ты же сама хотела в кино, уговаривала, давай-давай! Вот пошли – и что? И я виноват, да?

– Да, да, да, я виновата, я, как всегда, – успокоился?

– А, – сказал Виталик. – У тебя менстра, что ли?

– Что? – не поняла Марина, тут же поняла и разом, волной, рассвирепела: – Слова-то выбирай.

Виталик вздохнул, явно выбирая слова, и сказал:

– Ну это. Извини.

– Менстра, – буркнула Марина и неожиданно для себя добавила: – В том-то и дело, что нету.

Виталик кивнул. Не понял. Марина опять всхлипнула и еще добавила:

– Третий месяц.

Виталик кивнул да так и застыл со склоненной головой, помаргивая в чисто вымытый пол.

– Вот так, – сказала Марина и нервно засмеялась.

Виталик снял шапку, расстегнул пальто, прикрыл за собой дверь и спросил:

– Точно?

Марина кивнула, не сводя с него глаз. Виталик спросил:

– А что молчала-то?

– Ну… Хотела на Новый год – не получилось. Теперь вот сказала.

Виталик шумно выдохнул, в два шага подошел до кровати, сел так. что сетка чуть не выбросила обоих к противоположной стенке, сгреб Марину и прижал к себе. Марина тоненько счастливо завыла.

– Ну все, все, – бормотал Виталик. – Нормально все, не реви.

– Что нормально? – пробубнила Марина. – Я чуть не умерла сто раз после этой консультации, знаешь, как стра-а-а…

– Блин, да тебе всегда страшно. Залетела – страшно, шибзд безрукий курит – страшно, в школу идти – страшно, снег пошел – вообще страх божий.

– Что врешь-то? – оскорбилась Марина, оторвавшись от плеча.

– О, успокоилась сразу.

– Вот ты гад! – Марина стукнула его в плечо, прерывисто вздохнула и принялась расстегивать пальто и разматывать платок.

– Э, ты что. В кино не пойдем, что ли?

– Да какое кино, я взмокла насквозь.

– Ну… Ну переодевайся давай тогда. Хоть на следующий сеанс успеем, не спеша дойдем, без гонки.

– А этот ушел?

– Какой этот? Блин. Марин, ты зачем меня унижаешь как бы? Давай мы теперь будем всякое говно бояться и ходить только там, где оно не валяется.

– Ну все-все, Виталик, не заводись. Ну прости, пожалуйста, просто я и так на нервах, а тут еще этого увидела, вот и…

– Вот и все. Пошли в кино, поржем хоть, там этот, Пьер Ришар. Я давно посмотреть хотел, мне Славян рассказывал про «Не упускай из виду», ржачный вообще фильм, а я не успел посмотреть перед этим самым. Давай-давай.

– Погоди, – сказала Марина решительно и чуть отсела от Виталика. – А поговорить?

– А поцеловать? Ну и поговорим как бы.

– Когда?

– Хоть по дороге, хоть потом. Марин, ну собирайся.

– Нет, погоди. – Марина собралась с мыслями и словами и требовательно спросила: – Ты вообще понял, что я сказала?

– Ну… Я не дебил как бы.

– И что ты намерен делать?

– А что я намерен делать? Поженимся и будем детей растить.

– А. Вот так все просто, да?

– Да вроде несложно. А что?

– А то. Меня-то ты спросил?

Виталик озадаченно посмотрел на Марину и уточнил:

– А ты не хочешь, что ли?

– А какая разница, хочу или не хочу, – ты же все решил уже, так получается?

– О-о, – сказал Виталик и отвалился к стенке, громко стукнувшись головой, зашипел от боли и снова сел прямо, растирая затылок.

Ты, мать, не пережимай, обеспокоенно подумала Марина и поспешно сменила тему:

– Хорошо, допустим, я согласна – допустим, хотя ты еще и не спрашивал даже. А жить-то где? Здесь? Или у тебя, в комнате с тремя соседями, ребенка воспитывать?

– Ну например, – сказал Виталий, не отрывая руки от затылка и странно уставившись на Марину.

– Ага, – сказала Марина. – Ну… Ладно.

Она подняла оброненную шапку и бездумно принялась перебирать длинный мех. Потом добавила:

– В очередь на квартиру встанем, для детных она покороче, может, за год-два…

Она тоскливо огляделась, прикидывая, куда ставить коляску и сколько займет двуспальная кровать, и неожиданно для себя расплылась в улыбке. Вот я дура, подумала она, сама себя довожу, сама себя вывожу и веселю тоже сама себя. Никаких радостей и бед, кроме самой себя, и не надо особо-то.

Виталик, помолчав, сказал:

– Видишь, мне обещали чуть ли не к Новому году, да вот не получилось. Может, еще получится, теперь есть вариант.

– Какой вариант?

Виталик сделал неопределенный жест. Марина, подумав, уточнила:

– Молодым специалистам, говорят, давно уже не полагается отдельная жилплощадь, только женатым и с детьми, если не номенклатура, конечно. Ты это имеешь в виду?

Виталик кивнул.

– То есть я тебе для квартиры нужна?

Виталик открыл рот, закрыл, внимательно рассмотрел Марину, улыбнулся и сказал:

– В том числе.

– Ну здорово вообще, – протянула Марина, потихоньку начиная ненавидеть себя, но Виталика все-таки больше. – Вот и цель в жизни нашлась. А я, дура, думаю, что он так спокойно воспринимает-то. А он, значит, давно продумал – может, специально организовал даже, так получается?

Виталик, набычившись, сказал сквозь зубы:

– Слушай. Давай не будем, а?

– Это почему это?

– Ну… Я вроде не заслужил.

– А я заслужила?

– При чем тут ты вообще?

– А. Вот так, значит. Я тут ни при чем, да? Да?! Ну тогда и ты ни при чем, понял?

Виталик кивнул.

– Что ты киваешь тут, что улыбаешься? Я говорю – ты ни при чем, ребенок мой, а не твой, никаких тебе квартир и семейных преимуществ, сам придумывай, что делать, понял?

– Понял, понял, – сказал Виталик покладисто. – Айда уже в кино.

– Как местный заговорил, – отметила Марина неодобрительно. – Айда. Сам айда. Не хочу я в кино.

– А куда хочешь? – спросил Виталик кротко. – Кафе, ресторан, на концерт?

– Да откуда у тебя деньги на рестораны и концерты? – спросила Марина со смехом. – Миллионером заделался. Ты сперва образование получи и спецовку смени на что-нибудь. Айда.

– Ага, – сказал Виталик. – А потом? Можно уже будет рот открывать, да?

Марина кивнула, потому что поняла, что первое же слово опять обернется буйным ревом, – только стиснутые зубы спасали от пляски святого Витта.

– Понял, не дурак, – сказал Виталик, вставая. – А в кино точно не пойдешь?

Марина мотнула головой. С ресниц сорвалась пара капель, но Виталик, кажется, не заметил.

– Ладно, – сказал он. – Ладно.

И ушел.

Ну и пусть, подумала Марина зло.

Честно говоря, она ждала, что он вернется сразу. Потом ждала, что он вернется вечером. Потом ждала, что он вернется завтра, или послезавтра, или когда-нибудь.

Ждала.

Верила.

Плакала.

Молилась.

Это ничего не изменило.

5. Предкровавое воскресенье

– Все, Гаврилов, достукался, – сказал Дементьев, чересчур грозно щурясь и по-тараканьи поигрывая усами. – В УВД тебя вызывают. Два раза уже звонили, говорят, немедленно. Будет тебе кровавое воскресенье с опережением плана, восьмого января вместо девятого.

Стас неуверенно улыбнулся, кивнул и встал с табурета, на который едва успел опуститься, чтобы накатать кратенький рапорт об итогах дежурства. Он ждал вызова еще пару дней назад или хотя бы вчера.

Сразу-то никто не понял, какая добыча им досталась. Потом до штаба БКД дошли сведения о том, как вся милиция района и города ходит на ушах оттого, что наконец-то появилась реальная зацепка в глухом деле об убийстве капитана Хамадишина. Твердая, острая и блестящая. И все благодаря скромному и. о. замначальника объединенного штаба БКД кузнечного и литейных заводов Стасику Гаврилову.