Игорь Соколов - Метафизика профессора Цикенбаума
Сомнамбулизм Цикенбаума
Приходит ночь и Цикенбаум голый бродитС девчонкой юной по пустынной крыше,Две сомнамбулы в могуществе природыОни хотят подняться еще выше…
Тела сплелись, глаза уже не видятИх страсть кипит как адская работа,Летают словно космонавты по орбите,Не приближаясь к смыслу ни на йоту..
Хотя зачем он им в интимной схватке,Не поддается осмыслению оргазм,Все что можно распахнулось в беспорядке,Перемалывает разум цепкий лаз…
Разверстую чернеющую нишуЦикенбаум ощутил уже до слез,И поднялся с девой выше крыши,Достигая сердцем состоянья звёзд…
Сидоров подумав, водку пьет
Сидоров подумав, водку пьетНад Окою в тишине бескрайнейДева возле ног его поетИ зовет в свою земную тайну…
Сидоров в волнах ее берет,Обхватывая, нежно проникает,И за мгновенье продлевает род,Из лона девы выплывает деток стая…
И Сидоров смеется, ведь из водДетки рыбками небесными взлетают,Возвышая полюбившийся народ,Всех собачек взволновав до лая…
Уже деревню пробуждает их полет,Детки ангелами в звездочках смеются,Сидоров за девой в даль плывет,Цикенбаум где-то плачет в чувствах…
Языком лаская девы тайный вход,Он рождает в ней магическое буйство,Весна воспламенила весь народ,И все бегут друг в друга, и в огне трясутся…
Одна Ока спокойна гладью вод,В волнах луна дрожит как жертвенное блюдце,И Сидоров за девой вдаль плывет…Как живые возрождением спасутся?! —Информацией владеет только Бог…
Цикенбаум плыл за лесом
Цикенбаум плыл за лесомС нежной девой по Оке,Изучая с интересомУзор линий на руке…
У девчонки на ладошкеРазместилась вся страна,А глаза будто у кошки, —Бросишь взгляд – лишишься сна…
Долго трогал ЦикенбаумЕе линию судьбы,Дева словно съела маун, —Вся трепещет от любви…
И впивается когтями,Раздирая его грудьИ профессор в ее ямеСтал отчаянно тонуть…
Под волною бьется рыбка,Чувства бурные кружа,Под луной ее улыбка, —
Часть земного миража…
Быстро солнце опустилосьИ профессор в ней дрожит,И она дрожит на милость,Придушив в объятьях стыд…
Льется реченька вдоль травки,Льются страсти из души,В ее сладостной канавке,Как в таинственной тиши…
Так светло проникновенноЗарождается дитя,Что в порыве неизменномДвое в рай уже летят…
О заклинившей любви Цикенбаума
Меня клинит любовь к красоте,К бесконечным и нежным изгибам,К исступлению чувств в темноте,К самым бешеным страстным порывам…
Цикенбаум девчонке шептал,На сучок бросив белое платье,В тебе есть бездонный кораллИ бесценная пропасть объятья…
Легкомыслие все же прекрасно,Обнажает в момент наготу,Я на вкус с тобой пробую счастье,Привязав к ощущеньям мечту…
– Профессор, – взмолилась девчонка, —Молчите и делайте секс,Делайте сладко и тонко,Как будто читаете текст…
И онемел вмиг профессор,Девчонка уселась верхомИ над Окою за лесомНочь понеслась кувырком…
Лишь дикие странные звукиИз трав поднимались к луне,И шепот: О, Боже! О, муки!Девчонка как сказка во сне!
– Да ладно, – сказала девчонка, —Не сказка, а юная бл..дь,Но ты мне заделал ребенкаИ надо семью создавать!…
Сидоров опять в Оке напился
Сидоров опять в Оке напилсяИ взлетает с девой на волнах,Амулетов водит катер, но без смысла,Девы прячутся в безумных камышах…
Цикенбаум с девой бродит в рассужденьях,Что такое с миром происходит? —И тут же обладает ей в мгновенье,Забываясь ночью на природе…
Кузнечики, сверчки кругом стрекочут,Воет рядом птица на ветвях,Что-то происходит этой ночью,Амулетов бросил катер в камышах…
Дико вопли из кустов взмывают в небоИ я с девами в волнах уже кружусь,В глубокой тьме любая деваСо страстью поднимает в сердце грусть…
И эти странные волшебные виденьяС годами скроются в прекрасной тишинеИ воплотятся в чувство сожаленья,И будут девами являться лишь во сне…
Так обозначил путь наш Цикенбаум,Растаяв с девой за Окой вдали,И я как Сидоров хранил безмолвный траурПо всем обманчивым течениям любви…
Любовь изничтожает быт
Ума лишен, помешан, просто болен,Цикенбаум изучает в страсти стыд,У Оки девчонку мучает с любовью,От стыда девчонка сладостно кричит…
Обагряя его образ жаркой кровью,Уже спустя минуту напевает хит,Довольная сиюминутной ролью,Цикенбаума уже от чувств знобит…
Он опускается у ног ее безвольно,Проклиная человечество и быт,Политику, эстраду, шутки с солью,Во что разум как мертвец уже зарыт…
Не в силах насладиться здесь покоем,Он уже готов сбежать на КритИ с Минотавром стать мифическим героемИли с Орфеем снизойти в Аид…
Дабы добыть из мрака Эвридику,Девчонка песенкой вдруг захлебнулась дикоИ вся от вожделения кипит,И Цикенбаум занырнул в нее вновь лихо…
И уже забыл про остров Крит,И только стонет жалобно и тихо,Кропотливо изучая в страсти стыд,Профессор входит в лоно как Орфей в Аид,Девчонка чудно дышит Эвридикой,Вот так Любовь изничтожает быт…
Сидоров искал в Оке лобзания
Сидоров искал в Оке лобзанияДевы юной под хмельком,Взлетали волны вместо одеянияИ берег радовал веселым огоньком…
Цикенбаум у костра носился с девами,Амулетов песни грустно пелИ только я один боролся с нервами,Боясь растаять в бездне пылких тел…
И как на грех, меня свалила в мрак девчонка,Окутав океаном страстных брызгИ за кустами щекотала тонко,По звездам прыгал мой безумный визг…
Вот так я ощутил пожар мгновенийИ долго таял с ней в загадочной тени,Где другие сладострастные виденьяОбретали контур сказочной страны…
Ужасная пора Цикенбаума
У Цикенбаума ужасная пора,Все девы словно сговорившись, соблазняют,Летят в аудиторию с утраИ страстно дышат увлеченной стаей…
Профессор уже еле говорит,И что сам он говорит, – не понимает,Сердце его бешено стучит,Взор, скользя по девам, полыхает…
Он падает на деву впохыхах,Ноги не выдерживают тело,И его карьеры чуя крах,Девы раскрывают лона смело…
Дверь в аудиторию закрыта,Сдают студентки яростный семестр,Через профессора летят как через сито,Углубляя им безумье нежных мест…
Уборщица, имея ключик свой,В аудиторию зашла и обомлела, —Профессор распластался как геройИ стая дев над ним порхает озверело…
С тех пор эта уборщица нема,Не может говорить, но пишет бойко,Цикенбауму шлет часто письмена, —«Профессор уложите меня в койку!»
Сидоров примчался с девой к древу
Сидоров примчался с девой к древу,Они вдвоем сидели у Оки,Пили водку и вздыхали в небо,И нежили друг друга от тоски…
Дождь прошел, они промокли,Но вдвоем им было хорошо,Об этом извещали ночью вопли,Тела сплавлялись в сладостный ожог…
Душа плыла над спящею Окою,Их тени в лодке отплывали вдаль,Рассвет касался доброю рукоюИх слез рисующих безумную печаль…
Раскрылось древо нежным лономИ дева тут же небо обняла,И Сидоров немножечко влюбленныйРассмеялся в ощущении тепла…
Со смехом расстелилось в звездах чудо,Вокруг листвою зашептала твердь,И дева чуя глас от уда,Осознала, как бессильна Смерть…
Усталость Цикенбаума
Цикенбаум от жизни усталИ пил водку один у Оки,Тут же дева лежала в кустах,Умирая от страшной тоски…
Был профессор задумчив и нем,В реке видел судьбы темный путь,Много разных таинственных темВ нем пытались мысль развернуть…
Только дева разделась мгновенноИ профессора в суть увлекла,И с ним падая в нежное сено,Окружила морем тепла…
И рыдал в этот миг Цикенбаум,И лилась благолонная кровь,Так весь разум его растрепалаСотворившая с ним же любовь…
Цикенбаум пел, а Мухотренькин
